Картер Браун - Девушка в саване
— Это будет замечательно, мисс Аллен, — пробормотал я.
Я шел следом за хрустящей, туго накрахмаленной униформой по лестнице, затем вдоль коридора, пока мы не добрались до ее комнаты. Она имела тот же асептический, идеально чистый вид — обстановка была строго деловой в соответствии со стилем всего дома. Мисс Аллен тщательно закрыла за собой дверь, затем бросила на меня проницательный взгляд.
— О, братец! — воскликнула она. — У вас утомленный вид.
— Трудный день, — вздохнул я и с благодарностью присел на краешек кровати.
Она оперлась спиной о дверь и закурила сигарету.
— А я-то вообразила, что вы проделали весь этот путь сюда, просто чтобы проверить, сумеете ли вы убедить меня не носить черное белье в рабочее время.
— Четверть миллиона долларов похищено из банка, — начал я. — Убийца Марша все еще на свободе. А время ой как быстро бежит, дорогуша. Нам необходимо поговорить о множестве вещей, но при условии полнейшей откровенности: никакой лжи, полуправды, замалчиваний, пропусков и прочих трюков, ясно?
— Продолжайте, лейтенант!
— Фантастика! — произнес я задумчиво. — Ну прямо сюжет из сборника комиксов. Кто бы поверил, если бы услышал это впервые? Я один, Кэй, по той причине, дорогуша, что вчера вечером вы устроили мне практическую демонстрацию своего метода, не так ли?
— Я не стану говорить, что не понимаю, о чем вы говорите, — она слабо улыбнулась, — но и комментировать ваше заявление тоже не буду.
— Алтман сообщил мне, что вы разрабатывали возможности сочетани галлюциногенного и гипнотического успокоительного препарата. То есть, как я понимаю, вчера вечером вы мне подсыпали в мой бокал «микки финна»?
— Точно, Эл.
— Последний тост был с участием Вики Ландау, вы решили уложить ее спать в гробу в чьем-то частном похоронном бюро и убедиться, что она ровным счетом ничего не помнит, когда проснется, как приказано, в восемь часов утра. Ей сообщили то же самое слово-пароль, что и мне, чтобы потом она смогла все припомнить?
— Ей дали слово-пароль, — кивнула Кэй.
— Но они не сообщили его президенту Кредитного банка Пайн-Сити, как понимаю? Или ночному сторожу в банке?
Небесно-голубые глаза совершенно ничего не выражали. Кэй уставилась куда-то в стену поверх моей головы.
— Я думал об этом, пока ехал сюда, — продолжил я. — Если вы дали Каслу, президенту банка, этот наркотик, вы проинструктировали его, когда ему следовало привести все команды в исполнение, и специально подчеркнули, что после того, как все будет сделано, он начисто забудет обо всем и больше никогда не вспомнит Велели ему установить таймер на замке хранилища так, чтобы оно оказалось открытым в нужный вам момент, скажем, ровно в полночь? Узнали у него, как его перевести, чтобы потом оно открылось в обычное время утром. И не забудьте так же имя и адрес ночного сторожа, потому что и он должен был получить дозу наркотика. Ему вы могли приказать открыть заднюю дверь банка для вас перед полуночью и снова запереть ее, когда выйдете оттуда, прихватив четверть миллиона. И он тоже будет утверждать, что ничего подобного не помнит.
— Мне нравится слушать ваши речи, Эл, — вкрадчиво произнесла она, — даже когда они совершенно лишены смысла.
— Я неоднократно задавал себе вопрос, чего ради группа преданных своему делу научных работников могла запланировать ограбление банка, — медленно продолжил я. — Смешно сказать, причина именно в том, что все они такие преданные, такие целеустремленные и руководит ими полугений, абсолютно лишенный моральных устоев. Ваш наркотик, как я полагаю, можно назвать величайшим достижением в своей области?
— Величайшим!
— Но прежде чем вы обнародуете его в медицинских кругах, до того, как он будет воспринят всерьез, вам было необходимо проторить ему дорогу. Описать сотни или тысячи случаев, когда ваш препарат был успешно применен в психотерапии и прочее. Открыв это средство, бригада, в особенности сам Ландау, захотела все это осуществить на практике самостоятельно, а здесь потребовалось бы гораздо больше средств, чем фонд Ландау смог бы раздобыть за сотню лет. Ответ Макса Ландау на это был бы типичен для его своеобразного гения: почему бы нам не воспользоваться нашим же наркотиком, чтобы раздобыть необходимые нам средства для полного признания этого наркотика, чтобы позднее иметь возможность помогать душевнобольным? — Я шумно вздохнул. — Поразительно простое уравнение: «наркотик плюс деньги равняется официальному признанию наркотика».
— Это конец истории? — вежливо осведомилась Кэй.
— Всего лишь начало, — заверил я ее. — Давайте-ка на минутку внимательней присмотримся к научно-исследовательской бригаде Ландау, а? Сам Ландау, мы почти полностью установили, что он собой представляет. Затем — Марш и Жерар, оба молодые, безусловно лояльные и преданные своему делу! Они не стали бы ему противодействовать. Вики, его собственная дочь, тоже не станет чинить препятствий. Алтман, как мне кажется, не относится к категории преданных науке людей, но он старый друг Ландау и многим ему обязан, так что и он не стал бы противиться. Таким образом, остаетесь вы одна, золотко.
— Вы поставили меня в конце, потому что я являю собой что-то особое, Эл? Или просто наименее значительное?
— Вы были преданы делу уничтожения Ландау, отца и дочери, — пожал плечами. — Но вы с удовольствием приняли участие и в этом деле, потому что здесь появилось больше шансов погубить их при осуществлении столь дикого проекта. Итак, почему же был убит один из наиболее страстно преданных делу членов бригады накануне того дня, на который было запланировано ограбление? И той же ночью был осуществлен опыт с Вики в качестве главного действующего лица?
— Вы спрашиваете меня? — Кэй приподняла брови.
— Просто говорю вам, только и всего. — Я подмигнул ей. — Поскольку бригада осуществляла тайный план, значит, могли существовать лишь две причины, по которым был убит Марш. Либо он был противником тайного заговора, и его в этом уличили. Либо он обнаружил предателя, который расправился с ним до того, как Марш разоблачил его.
— Что вы выбираете? — равнодушно спросила она.
— Марш не был предателем. Когда я осматривал его носильные вещи, нашел напечатанную на клочке бумаги записку с именем и адресом Хэла Кирби и названием банка, который был ограблен вчера ночью. Вот что могло явиться поводом для убийства. Кирби и его приятель Джонни Кинг — хорошо известное партнерство, специализирующееся на шантаже и вымогательстве. Предателя шантажировал Кирби, и он усмотрел свой шанс освободиться от вымогателя, если удастся привлечь его к ограблению. Каким-то образом Марш узнал о его планах и намеревался предупредить Ландау, поэтому его должны были убить.
— Это начинает походить на один из весьма запутанных шпионских фильмов, — беспечно бросила Кэй. — Какую роль исполняет в ней Грегори Пек? . — Если бы Марш подозревал, что его жизни угрожает опасность, он бы оставил записку с именем предполагаемого убийцы и с описанием всех известных ему подробностей его личности. Нет, эта аккуратно напечатанна записка про Кирби была подсунута в карман халата Марша уже после того, как он был убит.
— Кем?
— Тем же человеком, который с самого начала так ретиво помогал мне осуществлять расследование, как мне кажется. Тем самым, который на мне самом продемонстрировал свойства наркотика, чтобы я смог сообразить, как он подействует на сотрудников банка, а также снабдил меня прошлой ночью детальным обзором жизнеописания членов семейства Ландау. Я имею в виду вас, дорогая.
— Вы воображаете, что я предательница, убившая Марша? — прошептала она.
— Я думаю, что существует не один предатель, который мог бы убить Марша, — хмыкнул я. — И я не сомневаюсь, что Кирби шантажировал не единственного члена научно-исследовательской группы. Мне безумно хочетс поймать убийцу Марша, но мне нужен также и Кирби. К сожалению, времени очень мало…
— Что вы имеете в виду? — быстро спросила она.
— Когда Ландау и его соучастники взяли прошлой ночью эти деньги из банка, они должны были их где-то спрятать, — усмехнулся я. — Почти не сомневаюсь, что предатель обещал Кирби сообщить, где тот сможет найти их, а позднее они поделят их между собой.
— Ох! — едва слышно простонала Кэй.
— Не хотите ли для начала сообщить мне, каким компрометирующим материалом на вас располагает Кирби, золотко? — мягко спросил я.
Она молча покачала головой, ее голубые глаза снова уставились в стену над моей головой, но в них появилось испуганное выражение.
— Ладно! — Я пожал плечами и встал. — В таком случае, я спущусь вниз и начну заниматься тем же делом с остальными.
— Я не думаю, что в этом есть необходимость, Эл. Голос у нее слегка дрожал, когда она, продолжая изучать стену, сказала:
— Я почти не сомневаюсь, что сразу после того, как нашли убитым Боба Марша, Ландау распорядился установить аппаратуру для подслушивания во всех помещениях в доме.
