Эд Макбейн - Кошечка в сапожках
Дротик пролетел далеко от мишени.
— Ревлон? — перепросил Моуз.
— Постарайся угадать, что это означает.
Моуз очень старался, но ничего из этого не вышло.
— Так, значит, вы, ребята, киношники? — спросила блондинка.
— Да, верно, — ответил Тик.
Наконец-то, подумал он. Некоторый интерес.
— Конечно, крупные продюсеры? — спросила рыжая.
— Режиссеры, — поправила блондинка, — они ищут кандидаток в кинозвезды.
— А почему вы без режиссерских кресел?
— Я звукооператор, — сказал Моуз. Теперь он солгал. Он уже вполне владел ситуацией.
Блондинка, подняв бокал с пивом, языком слизнула с него пену. Ее лицо и открытая часть груди блестели от пота. Тик снова облизнул губы.
— А я — мастер, — сказал он. Он тоже лгал. Теперь они оба владели ситуацией.
— Ого! — воскликнула рыжая. — И по какой же части?
— По свету.
— Свет! Камера! Мотор! — воскликнула рыжая, ткнув пальцем в блондинку и подбоченясь. Обе дружно рассмеялись.
— Это делается не так, — сказал Тик.
— Что не так? — спросила рыжая.
— Свет. Камера. Мотор. Режиссер говорит не так.
— Я же говорила тебе, — обратилась блондинка к рыжей, — он режиссер.
— Нет, я мастер по свету, — возразил Тик.
— Ну, ладно, тогда расскажите нам, что говорит режиссер, — попросила рыжая, подмигивая блондинке.
— Сначала скажите, как вас зовут, — ответил Тик.
— Сказать им? — спросила блондинка подругу.
— Я свое имя уже сказала, — ответила рыжая, — ты понял, что это значит?
— Конечно, Ревлон.
— Конечно — что? — переспросила рыжая.
— Ревлон, — повторил Моуз, пожимая плечами.
— Ну а дальше, — спросил Тик, — как можно продолжать знакомство, если мы даже не знаем, как вас зовут?
— А кто сказал, что мы вообще хотим с вами знакомиться? — спросила блондинка.
— Ну знаете, мы сидим и беседуем уже битых два часа, и это все не знакомство? — сказал Тик. — Так как же тебя зовут? Спорю, что там есть звук «у-у-у».
— Нет, меня зовут Рейчел, — ответила блондинка почти застенчиво.
— А подружку?
— Гвен.
— Очень приятно, — сказал Тик, слезая с табурета и подходя к девушкам, стоящим у стены.
— Тебя и в самом деле зовут Тик? — спросила рыжая.
— Это от «Тикнор», — подтвердил он.
— Да, так лучше — Тик, — согласилась она.
— Так что же говорит режиссер? — спросила Гвен.
Тик попытался определить, которая из двоих нравится ему больше. У блондинки грудь была побольше, зато у рыжей ноги такие, что с ума можно сойти. Она напомнила ему Конни. Рыжие волосы, эти обалденные ноги. Но в мире нет второй такой, как Конни.
— Значит, так, — сказал он. — Сперва помреж требует тишины. Он говорит…
— Кто, кто? — переспросила Гвен.
— Помощник режиссера.
— Ясно. Он требует тишины.
— «Пожалуйста, тише», — что-то в этом роде.
— А потом?
— Потом режиссер говорит: «Внимание!»
— Ага.
— Потом: «Пошла камера!»
— Это значит, что оператор запускает камеру, — пояснил Моуз.
— То есть крутит — так они говорят, — сказал Тик.
— Операторы, — подсказал Моуз.
— Затем режиссер говорит: «Пошел звук».
— Это значит, что звукооператор включает свой магнитофон и говорит: «Скорость!» Это я говорю, я — звукооператор, — он снова солгал.
— После этого помреж говорит: «Отметка!» — сказал Тик.
— Это для парня с «хлопушкой».
— И вот тогда режиссер говорит: «Мотор!» — вставил Тик.
— Хоть здесь я оказалась права, — сказала Гвен и посмотрела на них, как показалось Моузу, с уважением.
— Так, значит, вы и взаправду киношники? — спросила она. — Звукооператор и… как там тебя?
— Мастер по свету.
— Чего-чего? — переспросила Рейчел.
— Я же говорил тебе: я отвечаю за освещение.
— Ясно, почти режиссер, верно?
— Я занимаюсь светом, — ответил Тик. Он уже сделал выбор.
— Послушайте, — вставил Моуз, — мы хотим быть с вами честными.
— Туши свет, Рейч! — сказала Гвен.
— Нет, я серьезно, — возразил Моуз.
— Слышь, Рейч? Они серьезно.
— Да, серьезно.
— А до этого — несерьезно?
— Да, но…
— Или честно?
— Он хотел сказать… — начал Тик.
— Ты понял, что означает «Ревлон»? — спросила Гвен у Моуза. Она заигрывает с ним, решил Тик. Вот и хорошо, не будет проблем с выбором.
— Да, конечно, — ответил Моуз.
— Так что же?
— Что?
— Бутылка, — ответила Гвен.
Моуз уставился на нее.
— Он все еще не врубился, — сказала Гвен.
— Я понял, понял, — ответил Моуз.
— Помнишь, ты говорил про рыжих?
— Да, конечно, я понял.
— Так что же это значит?
— Ревлон, — ответил он, пожимая плечами, — Ревлон. Я понял.
— А я-то думала, снова тупой попался, — сказала она, — ну, давай теперь выслушаем твое «честное предложение».
— Как только вы вошли, я сразу же сказал Тику…
— Погоди, дай я угадаю. Ты сказал, что хорошо бы нас снять в кино.
— Нет, я сказал, что вы очаровательны. Обе.
— Да, — сказала Гвен. — И что?
— Именно это я и сказал Тику.
— Ну и что?
— Мне продолжать? — спросил Тик.
— Сейчас снова начнется «свист» про съемочную площадку, — сказала Рейчел.
— Я хотел по-хорошему, — продолжал Тик, — однако если вы настаиваете, чтобы мы ушли, мы уйдем. Но мы все-таки хотели бы с вами познакомиться. Здесь недалеко есть отличное местечко с хорошей стереосистемой и выпивкой. Если бы вы согласились составить нам компанию, мы могли бы неплохо провести время. Если же вы отказываетесь, мы просто поблагодарим вас за внимание и продолжим свой путь в гордом одиночестве. Вот так, — закончил он, улыбаясь как можно невиннее.
— Кто вы такие? — спросила Гвен. — Дураки или как?
— Просто двое симпатичных парней, которые захотели провести время в обществе двух симпатичных девушек.
— Он принимает нас за шлюх, — произнесла Рейчел.
— Да нет же! — возразил Тик оскорбленно, хотя на самом деле не был нисколько оскорблен.
— Вы нас не за тех принимаете, — сказала Гвен.
— Я же сказал, что вы ошибаетесь.
— Я повторяю: мы не такие.
— И что дальше?
— Да, — вздохнула Гвен, — хоть вы и симпатичные, но все равно тупые. — Она повернулась к Рейчел. — Ну, что ты на это скажешь? Ты хочешь послушать стереомузыку с этими симпатичными ребятами, которые хотят провести время с симпатичными девушками?
— Не знаю, — ответила Рейчел, — я немного устала после занятий.
Тик затаил дыхание. Девушки переглянулись. Тик ждал. Казалось, прошла целая вечность.
— Ну ладно, — сказала наконец Гвен, — если ты согласна, то я — тоже.
— Если только ненадолго, — решила Рейчел.
— Хорошо, — мгновенно отозвался Тик, — я только заплачу по счету, и мы…
И в это время он услышал голос телевизионного диктора, который сообщал, что женщина, в которой опознали Пруденс Энн Маркхэм, скончалась от ножевых ранений рядом с киностудией в Калузе, штат Флорида.
Тик посмотрел на Моуза.
Моуз, раскрыв рот, уставился на телеэкран за стойкой бара.
— Так мы едем или нет? — спросила Гвен.
Утром в пятницу 28 ноября, то есть на следующий день после Дня Благодарения, Мэтью Хоуп отправился в тюрьму графства на свидание с Карлтоном Барнэби Маркхэмом. На Маркхэме были темно-синие брюки, голубая хлопчатобумажная рубашка, черные носки и черные ботинки. Этого симпатягу — голубоглазого, высокого и мускулистого блондина — трудно было узнать из-за казенной одежды и тюремной бледности, которую он успел приобрести всего за четыре дня, прошедших после его ареста.
Маркхэму было предъявлено обвинение по статье 782, пункт 4, уголовного кодекса штата Флорида, гласившей: «Незаконное лишение жизни человека, совершенное с заранее обдуманным намерением вызвать смерть пострадавшего… является преступлением первой степени и считается особо тяжким уголовным преступлением, подлежащим наказанию, предусмотренному статьей 775, пункт 4». По законам штата Флорида даже лица, обвиняемые в особо тяжких преступлениях, могут освобождаться под залог до суда. Прокурор штата может воспрепятствовать этому только в случае, если докажет, что собранных улик достаточно для предъявления обвинения. Суду дано право решать, предоставить право освобождения под залог или отказать.
Маркхэму в освобождении под залог было отказано.
По обвинительному заключению большого жюри[3] он «хладнокровно, расчетливо и обдуманно убил свою жену Пруденс Энн Маркхэм особо жестоким, отвратительным и циничным способом». Это позволяло прокурору штата потребовать для обвиняемого смертного приговора согласно статье 775, пункт 02.
— Вы убили ее? — спросил Мэтью.
— Нет, я ее не убивал, — ответил Маркхэм.
