Чарльз Вильямс - Дыхание смерти
Я не выдержал, схватил ее за плечи, приподнял и сухо сказал:
– Может быть, поставить вас на полчаса под душ, чтобы вы пришли в себя?
Она посмотрела на меня с иронической усмешкой:
– Как пожелаете. Но, может быть, вы сначала захотите узнать, что передавали по радио?
– По радио?
Я обернулся, но не обнаружил своего приемника, обычно стоящего возле софы.
– Я отнесла приемник в спальню, чтобы не мешать вам спать, – пояснила Мадлон.
– И что же вы слышали?
– Вы действительно хотите знать?
– Да.
– Так вот, этот помощник шерифа, которого вы ударили пистолетом, вероятно, умрет. Что вы на это скажете? Кто кого теперь прячет от полиции?
Я ожидал подобного известия, поэтому отреагировал не столь бурно, как ей хотелось бы. Я сдержал эмоции и спокойно сказал:
– Ну и что? Во-первых, он не умер, а во-вторых, это ничего не меняет. В конце концов, полиция ищет вас, а не меня.
– Нет, дорогой мой, – возразила Мадлон, – теперь ищут нас обоих. Ваша позиция крепко пошатнулась. Неужели вы думаете, что поступаете умно, угрожая мне?
Я бросил ее обратно в кресло:
– Ладно. Но не забывайте одного: мы сидим в одной лодке. Если одного из нас арестуют, то и другому конец. Поэтому делайте то, что я сказал, и перестаньте валять дурака. Вы поняли?
– Мне кажется, мы исключительно хорошо понимаем друг друга.
Я принял душ и побрился, затем в трусах прошел в спальню, вынул из шкафа фланелевые брюки и спортивную рубашку, оделся и переложил бумажник в карман брюк.
Она даже не убрала постель! Ну и пусть, это ее дело, ей тут спать. Ее сумка лежала на туалетном столике. Я взял и открыл портмоне. Там лежали деньги. Я вошел с ними в гостиную. Она сидела там и пила кофе.
Увидев деньги в моих руках, без выражения посмотрела на меня:
– Вы хотите отобрать и эти деньги? Хотите оставить меня вообще без гроша?
– Успокойтесь, – ответил я, – я забрал их только из предосторожности, чтобы у вас не появилась глупая мысль удрать отсюда. Кроме того, мне нужно покупать вам еду. Остаток я верну, когда мы будем в Калифорнии.
– Как великодушно! – Она пожала плечами и отвернулась.
– Я сейчас схожу и куплю что-нибудь поесть.
Спустившись на улицу, я зашел в маленький магазинчик на углу, купил там хлеба, дюжину яиц, ветчину и кофе.
Дневных газет еще не было.
Когда я вернулся домой, приемник опять стоял в гостиной. Мадлон сидела перед ним на полу и слушала музыку. Я вздрогнул. Бросилась в глаза та же поза, в которой я увидел ее в первый раз ночью два дня назад.
С тех пор прошли не годы, а только дни, впереди же – целый месяц. Как выдержать это все?
Музыка кончилась. Мадлон взглянула на меня и сказала:
– У вашего радио очень плохой звук.
– Тогда не слушайте его, – раздраженно ответил я и тут же предложил: – Хотите поесть?
– А что у вас?
– Хлеб и ветчина.
– Пожалуй, поем, – равнодушно проговорила она.
На кухне мы сели за стол, поели и вернулись в гостиную. Радио все еще было включено. Я поискал станцию, которая передавала новости, но не нашел.
Было без чего-то одиннадцать утра, дневные газеты должны уже выйти.
Мадлон села в кресло, закурила, откинулась на спинку и сказала:
– Что вы без толку ходите взад-вперед? Между прочим, эти стены и полы звуконепроницаемы?
Я сел и постарался взять себя в руки.
– Да, других жильцов не слышно, но для верности вы должны ходить в домашних туфлях. И громко не включайте радио.
– У вас есть домашняя работница, которая убирает здесь? И кто-нибудь приходит снимать показания счетчиков?
– Нет, у меня была женщина, которая убирала квартиру раз в неделю, но недавно она уволилась. А счетчики газа и воды находятся в подвале. Нет опасений, что кто-нибудь придет, за исключением рассыльного. Вам, конечно, не следует подходить ни к двери, ни к телефону. Никто не должен знать, что вы находитесь здесь.
Она тихо засмеялась:
– Я действительно должна выразить вам свою признательность. Надеюсь, все будет хорошо. Как вы считаете, долго ли мне придется пробыть здесь?
– Все зависит от того, выживет этот парень или нет, – ответил я. – Вас, конечно, будут разыскивать, и не все полицейские будут помнить вашу внешность. Если же помощник шерифа умрет, то запахнет жареным. Тогда будут искать двоих, убивших полицейского.
– Если он умрет, – холодно заметила Мадлон, – то его убили вы, а не я.
– Нет уж, миссис Батлер! Об этом не может быть и речи. Никто не знает, что я там был. Они не имеют моего описания, не знают, что я к этому причастен. Чтобы меня схватить, им сперва нужно будет поймать миссис Батлер. Они и ищут вас. У них есть ваше описание и фото. Именно поэтому у нас уже возникают проблемы. И лучше всего сейчас их обсудить. Встаньте!
Она вопросительно посмотрела на меня.
– Встаньте, – настаивал я, – и поворачивайтесь, но медленно. Мне нужно составить представление о вашей внешности.
Она пожала плечами и повиновалась:
– О'кей.
Я понял, что моя задача будет не из легких. С чего начать? Мужчина может сбрить усы или покрасить волосы.
– Вы довольно высокого роста, – сказал я, – но на свете много высоких женщин. Однако очень немногие так красивы.
Она иронически усмехнулась:
– Большое спасибо.
– Это не комплимент, – возразил я. – Не воображайте. И не детская игра. Если нам не удастся вас переделать, мы пропали. Поразмыслим. Кое-что можно изменить – цвет ваших волос, прическу, но этого недостаточно. Вы можете носить очки, но это будет бросаться в глаза. Вы можете наложить косметику и ярко накрасить губы, но этого тоже явно недостаточно.
Я еще немного помолчал и подумал. Она хотела что-то сказать, но я перебил ее:
– Дайте мне развить свою идею, потом будете говорить. Мы не в силах сделать вас не такой злобной, чтобы это не бросалось в глаза, поэтому остается следующее: мы должны превратить вас в женщину другого типа – дешевую, самую обычную. Волосы выкрасить в рыжий цвет и коротко подстричь, прическу сделать такую, чтобы они прилегали к голове. Вы должны употреблять много косметики. Придется выщипать брови и подправить губы.
Мадлон уставилась на меня:
– Вы слишком далеко заходите…
– Вы носите бюстгальтер?
– Только с вечерними платьями.
– Хорошо. А как обстоят дела с вашей грудью? Она естественная?
– Такого бесстыдства я еще не встречала…
– Прекратите, наконец! – взорвался я. – Вы не поняли, куда я клоню? Вас надо из благородной миссис Батлер сделать обычной легкомысленной шлюхой. Нужно увеличить грудь и изменить походку. Платья вы должны носить в обтяжку и покачивать бедрами. Какая у вас кожа? Вы быстро загораете?
– Да, но слежу, чтобы не стать слишком смуглой.
– С этим придется покончить. Я куплю кварцевую лампу… Нет, не пойдет, всякий, кто здесь летом попросит в магазине кварцевую лампу, попадет в сумасшедший дом или на заметку в полицию. – Я стал лихорадочно соображать. Идея пришла быстро. – Подождите! Окна гостиной выходят на запад, но если в середине дня поднять жалюзи, комната освещается солнцем. Если вы ляжете на пол, из дома напротив вас не увидят. Итак, купим масло для загара.
Я взял бумагу и карандаш и все записал для памяти.
– Что еще? – поинтересовалась она.
– У вас есть ножницы?
– Нет.
Я записал и продолжал:
– Состав для завивки, солнечные очки. А что нужно для окраски волос?
– Не имею понятия. – Мадлон пожала плечами.
– Плохая вы помощница. Но я найду то, что надо. Что еще?
– Только сигареты. И бутылку бурбона.
– Бурбона? А вы не будете напиваться?
– Не имею такой привычки, – холодно ответила Мадлон.
– Хорошо.
Я встал. У двери обернулся:
– В каких банках вы арендовали сейфы? Мадлон задумалась и ответила:
– В Коммерческой кредитной компании, в Третьем национальном и Прибрежном.
– Под какой фамилией?
– Под разными, – ответила она. – В каждом банке другая фамилия.
Мадлон откинулась на спинку и засмеялась:
– Немного поздно вам пришла мысль проверить меня. Только я сомневаюсь, дадут ли вам что-нибудь эти сведения.
– У меня и не было такого намерения. Вы достаточно благоразумны и не станете мне лгать при данных обстоятельствах. Скажите мне эти фамилии.
– Миссис Джеймс Р. Хэтс, миссис Люсиль Мэннинг и миссис Генри Л. Кастерс.
Она монотонно и без запинки назвала фамилии и, нахмурившись, уставилась на свою сигарету.
– А дальше? – спросил я.
– Что?
– Мне показалось, вы хотели еще что-то сказать.
– Нет, – ответила она и снова уставилась перед собой, словно задумалась. – Больше я ничего не хотела сказать.
– О'кей, – кивнул я. – Скоро вернусь.
Спускаясь в лифте, я раздумывал о том, что же меня так беспокоило. Действительно ли теперь ничего не случится? Если и умрет помощник шерифа, они нас все равно не поймают. Единственный след, который у них есть, ведет к ней, а она хорошо спрятана. Деньги, большие деньги ждут меня…
