Сью Графтон - «Н» – значит невиновен
– Подождите, сейчас я возьму записную книжку. – В трубке зацокали ее каблуки, затем раздался шелест страниц. – Сегодня днем я занята. Как насчет сегодняшнего вечера?
– Мне это подходит. В котором часу?
– Может быть, в семь? Кеннет обычно приходит домой не раньше девяти, но, насколько я понимаю, вы и не настаиваете на том, чтобы он присутствовал при нашем разговоре.
– Да, лучше нам поговорить с глазу на глаз.
– Хорошо. Тогда до встречи в семь.
Я набрала телефон клиники и попала, судя по всему, в приемное отделение.
– Клиника Санта Тереза, у телефона медсестра Урса. Чем я могу помочь вам? – ответил молодой женский голос.
– Скажите, работает у вас Лаура Барни?
– Миссис Барни? Да, конечно. Подождите, я соединю вас с ней.
Через несколько секунд мне ответил другой женский голос:
– Миссис Барни слушает.
Я представилась и объяснила, почему звоню.
– Скажите, вы встречались с детективом Морли Шайном в последние две недели?
– Знаете, у нас была назначена встреча на прошлую субботу, но он не пришел. Я страшно расстроилась, так как мне пришлось отменить несколько важных дел.
– Он случайно не сказал, какие вопросы хотел задать?
– Нет, но, насколько я понимаю, они связаны с предстоящим процессом. Я ведь была замужем за человеком, которому предъявлялось уголовное обвинение.
– За Дэвидом Барни.
– Совершенно верно. Мы были женаты три года.
– Мне надо встретиться с вами. Какой день устроил бы вас на этой неделе? – Я услышала, как в помещении, из которого говорила Лаура, начал настойчиво звонить телефон.
– Я работаю каждый день до пяти. Если вы заедете завтра, я смогу уделить вам внимание.
– Лучше в четыре тридцать или в пять дня?
– Как вам удобнее.
– Хорошо, постараюсь подъехать к 16.30. Если у вас что-то изменится, перезвоните мне.
Она попрощалась и повесила трубку.
Я вернулась к своему списку и обзвонила еще девять человек – тоже наугад. Ни один никогда не слышал о Морли Шайне. Мне это совсем не понравилось. Я позвонила Иде Руфь.
– Лонни все еще в суде?
– Да, вроде бы.
– Когда он собирался вернуться?
– Наверное, к обеду. Но иногда он пропускает обед и из суда прямиком едет в юридическую библиотеку. Что-нибудь случилось? Вы хотите что-то передать ему?
На душе у меня было как-то нехорошо.
– Лучше сама разыщу его и поговорю. В каком зале обычно он бывает в суде?
– У судьи Уитти, зал номер пять. Что случилось, Кинси? У вас странный голос.
– Я потом все объясню, а пока еще не до конца разобралась.
Здание суда располагалось от офиса всего в двух кварталах, и я отправилась туда пешком. День был солнечный и ясный, легкий ветерок чуть пригибал траву перед зданием суда. Дом был в средиземноморском стиле, с башенками, арками, открытыми галереями. Вокруг росли магнолии, пальмы.
Я поднялась по бетонным ступенькам и вошла в здание через роскошные резные двери. Пол в вестибюле был выложен коричневатыми плитками неправильной формы. По потолку шли декоративные балки темного дерева, на стенах висели массивные светильники в испанском стиле, окна были забраны фигурными решетками. Такое впечатление, что в этом здании когда-то был монастырь – белые стены, лишь кое-где расписанные орнаментом.
Вестибюль был пуст. Когда я проходила мимо комнаты для совещаний присяжных, двери ее распахнулись и оттуда высыпала целая толпа мужчин, наполнив тишину топотом шагов и рокотом голосов. Вскоре послышались голоса и в других комнатах. Но в зале номер пять еще шло заседание, о чем предупреждала надпись на стене с подсветкой. Я приоткрыла дверь и проскользнула на заднюю скамью.
Лонни и его оппонент обсуждали порядок предстоящих слушаний, их голоса наполняли зал шмелиным жужжанием. Изредка в беседу вмешивался судья, назначая даты слушаний для каждой из сторон. Меня в который раз поразила обстановка, в которой решаются судьбы людей. Наконец судья объявил перерыв, я поймала взгляд Лонни и направилась к нему через проход в ограде, отделяющей аудиторию от судейского места. Лонни достаточно было одного взгляда на мое лицо.
– Что произошло?
– Давай выйдем на улицу. Есть не очень приятные известия.
Мы вышли в вестибюль, а затем на лужайку перед зданием суда, подальше от чужих ушей. Лонни вопросительно взглянул на меня. Я набрала в грудь побольше воздуха.
– Не знаю, с чего начать, поэтому начну с самого главного. Оказалось, досье Морли не только в плохом состоянии, но и многие просто отсутствуют, а те, что есть, вызывают определенные подозрения.
– Что это может означать?
– У меня такое подозрение, что он составил ложные счета за работу, которой не занимался. – Я вздохнула.
Я видела, как у Лонни побелело лицо:
– Ты же меня в гроб вгонишь.
– Лонни, у него было очень плохо с сердцем, у него тяжело болела жена. Насколько я понимаю, у него не хватало денег на жизнь, а на работу не хватало сил.
– Как же он рассчитывал из этого выкрутиться? У меня суд меньше чем через месяц. Он что, рассчитывал, что я ничего не замечу? – закипал Лонни. – Хотя, что я говорю? Я и так ничего не заметил.
– В прошлом, по моим сведениям, он был очень хорошим детективом. – Слабое утешение для адвоката, которому не с чем предстать перед судом.
Лонни побледнел, видимо, ему почудилась именно такая перспектива.
– Господи, о чем он только думал?
– Кто же теперь узнает. Может быть, надеялся, что каким-то чудом пронесет.
– Неужели все тан плохо?
– Ну, положим, у нас есть свидетели, выступавшие на уголовном процессе. Большинство из них уже получили повестки, так что на этот счет можно не беспокоиться. Примерно половина людей из нового списка о нем и слыхом не слыхивали. Возможно, я преувеличиваю. Я набирала номера телефонов наугад. В основном, я опираюсь на досье, где нет ничего, кроме обложки.
Лонни прикрыл глаза и вытер рукой пот со лба.
– Не говори мне больше про него...
– Подожди, у нас же есть еще время. Я могу восполнить кое-какие бреши. Но на всех времени не хватит, к тому же часть этих людей может просто отсутствовать.
– Боже, я же сам виноват. Занимался другими делами и ни разу не посмотрел его бумаги. Те немногие, что я видел, выглядели вполне прилично. Я знал, что он не очень аккуратен, но из тех бумаг это не следовало.
– Да, бумаги, которые есть в деле, тоже выглядят нормально. Меня больше беспокоит отсутствие множества других документов.
– Сколько это может занять времени?
– Самое меньшее, две недели. Я просто хотела предупредить тебя. Кстати, сейчас каникулы, многие разъехались.
– Сделай все возможное. В два часа дня я должен уехать на два дня в Санта Марию, там у меня двухдневный процесс. Я хотел вернуться вечером в пятницу, но, очевидно, появлюсь только в понедельник. Тогда и поговорим.
– Ты останешься там на выходные?
– Возможно. Я бы мог приехать домой, но тогда я потеряю время на дорогу туда и обратно. Лучше после всех этих заседаний я где-нибудь быстро перекушу и отправлюсь отдыхать. На всякий случай у Иды Руфь будет номер моего телефона в мотеле. А ты за это время постарайся сделать максимум возможного. Ладно?
– Не сомневайся.
Я вернулась к себе в офис. Проходя мимо кабинета Лонни, я увидела Иду Руфь: она говорила по телефону и знаками показала, чтобы я зашла. Положив трубку на стол, она накрыла ее рукой и шепнула мне:
– Я не знаю, кто этот парень, но он спрашивает вас.
– Что он хочет? – также шепотом спросила я.
– Он только что прочитал в газете некролог Морли. Говорит, что ему срочно нужно поговорить с детективом, который принял дело после Морли.
– Подождите, я пойду к себе и возьму трубку. Может быть, у человека какая-то интересная информация. На какой он линии?
Ида подняла вверх два пальца.
Я прошла по коридору в свой кабинет, сняла трубку и нажала на мигавшую кнопку.
– Кинси Милхоун слушает. Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Я прочитал в газете, что умер Морли Шайн. Что с ним случилось? – У человека был хорошо поставленный, вкрадчивый голос.
– У него был инфаркт. Кто со мной говорит?
В трубке молчали. Не думаю, что это важный звонок.
– Это имеет значение, если вы хотите продолжать разговор.
Опять пауза.
– Меня зовут Дэвид Барни.
Я почувствовала, как у меня тяжело и бешено бухнуло сердце.
– Извините. Если вы хотите поговорить о Морли Шайне, вам следует обратиться к кому-нибудь другому...
Он оборвал меня на полуслове:
– Послушайте, что я вам скажу. Просто послушайте. Происходит нечто ужасное. Я ведь говорил с ним в прошлую среду...
– Морли сам вам позвонил?
– Нет, мэм. Я позвонил ему. Я узнал, что один мерзавец по имени Кэртис Макинтайр собирается свидетельствовать против меня в суде. Он заявляет, что я якобы признался ему в убийстве своей жены. Но это же полная чушь, я могу это доказать.
