Наследие (СИ) - Моен Джой

Открывая шкафчик с чувством легкости и ясности, Элисон услышала вибрацию телефона и, не глядя на экран, ответила на звонок. В трубке она услышала вздох облегчения и какое-то шуршание, словно собеседник вовсе не ожидал услышать ее голос.

– Элисон Гамильтон? – раздался в трубке мужской приятный голос. – Рад, что смог наконец до вас дозвониться. Признаюсь, начал терять надежду.

– Не драматизируйте, я была недоступна всего сорок минут, – холодно ответила Элисон, удивляясь наглости звонившего, и промокнула полотенцем лицо от пота. – Могу я узнать, с кем имею честь?

– Разумеется. Простите... – мужчина вздохнул, явно ощущая неловкость. – Суперинтендант Густав Рогнхелм. Полицейское управление Уотертона.

– О, – только и смогла выдавить из себя Элисон, чувствуя, как руки покрываются мурашками.

В трубке повисло молчание. Прижав телефон к уху, Элисон отчетливо услышала посторонний шум – спор нескольких мужчин – и шаги, словно Густав старался найти место потише. Внезапно шкафчики расплылись перед глазами, и женщина поторопилась сесть на стул у стены. Сердце забилось подобно птице в клетке, вернулся страх за их с Мелоди будущее, и вместе с ним осознание того, что именно произошло. В горле образовался горький комок вины – она так и не дождалась ответа от Софии, племянницы, и бросила попытки, узнав у ее отца Ролана Бондара, что их семья давно покинула семейное поместье.

На том конце провода Густав наконец нашел уединенное место, и, как только в трубке воцарилась тишина, он вздохнул, собираясь с силами, чтобы обрушить на собеседницу страшную весть.

– Ваша родственница... – начал говорить он.

– София! – одновременно с ним воскликнула Элисон, не сдержав всхлип. – Она умерла...

В трубке снова наступила тишина, которую никто не торопился нарушить. Элисон уже поняла, что произошло – как бы она не пыталась убедить себя в случайности потерянной записки, реальность настигла женщину. И последнюю оставшуюся родственницу. В Уотертоне же, в семейном поместье Гренхолмов, Густав Рогнхелм нахмурился, сделав пометку в блокноте, который всегда носил в кармане, – Элисон Гамильтон осведомлена о смерти, даже находясь за тысячи километров от места преступления. И это казалось еще более странным, если учесть молодой возраст и крепкое здоровье ее племянницы, а еще то, что та уже несколько лет проживала в Кристал-Пойнт, и не приезжала в поместье долгие годы.

– Алло! Вы еще здесь? – тихо произнесла Элисон, нарушая молчание.

– Да, – сипло ответил Густав и откашлялся. – София Бондар действительно мертва. Откуда вы узнали об этом?

– Расскажете, что произошло? Это был несчастный случай? – проигнорировав вопрос, бросилась в наступление Элисон.

Она нервно теребила в руке ключ от шкафчика, гадая, насколько близко убийца подобрался к ней и Мелоди, и что он предпримет сейчас, когда других женщин в их семье не осталось. Не питая надежд относительно работы полицейского управления родной деревни, женщина подсчитывала сколько времени уйдет на переезд. Если они возьмут только самое необходимое, то уже завтра смогут улететь в любую точку мира, чтобы заново построить свою жизнь с нуля. И последнее, что сейчас хотелось Элисон - это объяснять констеблю, погрязшему в отупляющей рутине бесполезных дел, как много пришлось перенести ее семье.

– Сначала ответьте на вопрос. Откуда вы узнали про Софию? – не сдавался Густав.

– Мне рассказал Ролан, ее отец, – брякнула Элисон первое, что пришло ей в голову, удивляясь настойчивости и проницательности суперинтенданта.

– Странно, ведь я собирался позвонить ему сразу после разговора с вами.

– Он не знает? – удивилась Элисон. – Но почему вы звоните мне? За последние несколько лет мы едва парой слов перекинулись.

– Тогда мне тем более интересно, откуда вы знаете о ее смерти.

– Уж не подозреваете ли вы меня? – задохнулась от возмущения Элисон. – В любом случае, мне это неинтересно. С Софией Бондар меня ничего не связывает. Я не была в Канаде уже целую вечность, и должно произойти чудо, чтобы я оказалась там снова. Позвоните ее отцу и брату - они устроят похороны и разберутся с домом. А мой номер забудьте, иначе я буду вынуждена связаться с юристами.

Ужас и оцепенение, завладевшие женщиной несколько минут назад, уступили место ярости. Элисон, все еще держа трубку одной рукой, вернулась к шкафчику и начала собирать вещи, торопясь покинуть опустевшую раздевалку.

– Боюсь, вернуться вам все же придется, – медленно, подбирая слова, но твердо сказал Густав. – Давайте будем считать это чудом, если угодно, но... Об этом вас недвусмысленно просит убийца.

– Что? – не поверила своим ушам Элисон, но почувствовала, как разгорелись ее щеки. С губ женщины слетел нервный смешок, а голос сорвался на крик. – Вы сейчас серьезно? Женщины в моей семье умирают годами! Не кормите меня сказками об убийстве, спишите все на нелепую случайность – падение с крыши, укус летучей мыши, нападение кровожадных енотов! Впрочем, как и раньше! Не с вашей фантазией оставлять это дело открытым!

Подхватив сумку, женщина заторопилась к выходу, чувствуя, как необходим ей глоток свежего воздуха. Администратор за стойкой удивленно покосилась на Элисон, услышав брошенные в порыве гнева слова, но женщине было все равно. Вырвавшись на улицу, она замерла, подставив разгоряченное лицо потоку осеннего ветра, и блаженно закрыв глаза. Женщина уже хотела прервать звонок, но следующие слова суперинтенданта заставили ее вздрогнуть, выронив сумку.

– Лайла, Ванесса, Ливия, Шелби, Мария, Шарлотта, – тихо, словно молитву, произнес Густав знакомые им обоим имена. – Я читал их дела, я знаю историю вашей семьи, и мне жаль, что все вышло именно так. Но сейчас вам необходимо приехать. Чем скорее, тем лучше. Говоря, что вас зовет сам убийца, я не шутил – мы нашли записку в горле убитой. Смерть Софии Бондар не сможет назвать несчастным случаем даже слепой. Ее проткнули мечом.

Еще никогда в жизни Элисон не собиралась так быстро, к тому же против собственной воли. Все ее существо кричало о том, что поездка в Уотертон может обернуться ошибкой и разочарованием, если не произойдет чего-то похуже, и все же женщина подчинилась доводам суперинтенданта, поверив Густаву, мягким голосом убедившему, что в его обществе она будет в безопасности. Но по словам Густава важность заключалась не столько в присутствии Элисон, сколько в ее помощи расследованию - ей нужно увидеть тело, а значит приехать требовалось, как можно скорее, пока естественные законы разложения не завладели ситуацией полностью.

Из такси она набрала сообщение Мелоди, не решившись отвлекать дочь посередине занятий.

«Мне позвонили из полиции, просят приехать в Канаду. Что-то случилось с твоей двоюродной сестрой Софией. Вылечу ближайшим рейсом, постараюсь вернуться побыстрее».

Под влиянием чувств и давления в свете последних событий автоматически приписала в конце «люблю тебя, солнышко», но перед отправкой удалила. Кто знает, как к этому отнесется Мелоди – с нее, такой резкой и независимой, станется упечь мать в психушку после всех ее странных поступков. Крепко зажав телефон в руке, женщина ждала ответа от дочери, пока не показалась дверь дома. Немного расстроенная этим молчанием, она списала все на сложную университетскую программу, но стоило ей только достать дорожную сумку, как в коридоре послышался хлопок двери.

– Даже не думай улизнуть куда-то без меня, – с порога крикнула Мелоди и рассмеялась, увидев удивленное лицо матери.

– Разве ты не должна быть в университете? – справившись с собой, спросила Элисон.

– Брось, кого это волнует? Еще вчера мы договорились переехать, к черту универ.

– Ты могла бы перевестись на заочное обучение. Или мы могли бы переехать туда, где есть филиал твоего университета. Или... – Элисон осеклась и нахмурилась. – Не заговаривай мне зубы! Ты плохо прочитала мое сообщение? Это не увеселительная поездка, меня вызывает полиция.

Не обращая внимания на протесты Элисон, девушка уже прошла в свою комнату и, достав рюкзак, кинула его на кровать. Женщина замерла в дверном проеме, крепко стиснув ручки своей кожаной дорожной сумки от Coach, лихорадочно перебирая в уме различные аргументы.