Рэймонд Чандлер - Младшая сестра
Женщина была Мэвис Уэльд. Ее спутника — небольшого роста, темноволосого, довольно заурядной внешности — я не узнал. Да и не было причины узнать его. На кожаной обивке диванчика были вытиснены маленькие фигурки танцующих пар. Значит, это ресторан «Танцоры», что только усложняло ситуацию. Любого фотографа-любителя, осмелившегося щелкнуть в этом ресторане затвором фотоаппарата без разрешения администрации, выставили бы оттуда в два счета. Я решил, что при съемке была применена скрытая камера — что-нибудь в том роде, как был сделан снимок Рут Спондер на электрическом стуле.
Наверное, маленький фотоаппарат висел на ремне, надетом под воротником пиджака, а объектив высовывался из застежки. Спусковое же устройство, вероятно, находилось в кармане. Мне не стоило большого труда догадаться, кто был автором снимка. Конечно, это дело рук Оррина Куэста.
Я убрал снимки в жилетный карман, и при этом моя рука наткнулась на скомканный кусочек бумаги. Я достал его и прочел: «Доктор Винсент Лагарди, Вайоминг-стрит, 965, Бэй-сити». Это был тот самый «Винс», с которым я разговаривал по телефону и которому пытался дозвониться Лестер Б. Клаузен.
Пожилой полицейский шагал вдоль строя припаркованных машин, помечая шины желтым мелом. Он объяснил мне, где находится Вайоминг-стрит.
Район был средней респектабельности. Дом номер 965 стоял на углу. На его двери висела медная дощечка с надписью: «Винсент Лагарди, доктор медицины. Приемные часы с 10 до 12 и с 2.30 до 4».
Дом выглядел прилично и скромно. По лестнице к двери поднималась женщина с упирающимся мальчиком. Она посмотрела на дощечку, сверилась с часами, приколотыми к отвороту жакета, и в нерешительности прикусила губу. Мальчик ударил ее ногой по лодыжке. Она поморщилась, но терпеливо сказала ему:
— Джонни, ты не должен так вести себя с тетей Фери.
Открыв дверь, она втащила эту обезьянку в дом. Напротив дома доктора Лагарди, немного наискосок, стоял большой дом в колониальном стиле. Дорожка, ведущая к дому, утопала в розах. На портике висела черная с серебром вывеска: «Дом упокоения Гарленда».
Меня заинтересовало, нравится ли доктору соседство с похоронным бюро. Может быть, это делает его более осторожным.
Повернув на перекрестке, я снова поехал в Лос-Анджелес и поднялся к себе в контору, чтобы просмотреть почту и спрятать свою добычу из фотомагазина в зеленый побитый сейф — всю, кроме одного снимка. Я уселся за стол и стал изучать его через лупу. Несмотря на увеличение, детали фотографии были довольно четкие. Перед худощавым темноволосым мужчиной, сидевшим рядом с Мэвис Уэльд, лежала на столе газета. Был виден крупный заголовок: «Боксер полутяжелого веса скончался от тяжелых повреждений, полученных на ринге».
Такого рода «шапками» пользовались только дневные или вечерние спортивные выпуски. Я протянул руку к телефону, но он тут же зазвонил. Я снял трубку.
— Марлоу? Говорит Кристи Френч. Есть что-нибудь новенькое?
— Нет, если ваш телетайп работает. Я сейчас просматривал газету Бэй-сити.
— Да, мы видели ее, — небрежно сказал он. — Похоже, речь идет о том же парне. Те же самые инициалы, та же внешность, тот же метод убийства. И время, кажется, совпадает. Я молю Бога, чтобы это только не означало, что банда Санни Стейна снова начала действовать.
— Если даже и так, то они изменили технику, — проговорил я. — Я читал об их стиле вчера вечером. Обычно они наносили своей жертве множество ран. На одной из них было обнаружено больше ста.
— Они могли получиться, — уклончиво возразил Френч, словно ему не хотелось обсуждать эту тему. — Собственно, я звоню вам по поводу Флэка, сыщика из отеля. Вы его видели сегодня?
— Нет.
— Он смылся. Не вышел сегодня на работу. Из отеля позвонили его квартирной хозяйке. Она сообщила, что он вчера вечером уложил вещи и уехал в неизвестном направлении.
— Я его не видел и ничего о нем не слышал, — сказал я.
— А вам не показалось странным, что в бумажнике у — Хамблтона оказалось только четырнадцать долларов?
— Показалось.
— Думаю, что Флэк либо что-то видел и ему предложили смыться, заплатив за молчание, либо он стибрил деньги у Хамблтона, оставив для видимости четырнадцать долларов.
— Предлагаю еще одну версию, — вымолвил я. — Либо произошло и первое и второе вместе. Убийцы Хамблтона искали в его комнате не деньги.
— Почему вы так думаете?
— Вот почему. Когда Хамблтон позвонил мне и попросил кое-что спрятать, я предложил ему воспользоваться сейфом отеля, но это его не устраивало.
— Такой тип, как он, не обратился бы к вам только из-за денег, — сказал Френч. — Он нуждался в защите или просто в посыльном.
— Прошу прощения, — возразил я, — но он сказал мне только то, что я сообщил вам.
— Но, придя к нему в номер и обнаружив его мертвым, — небрежно произнес Френч, — вы вряд ли стали бы давать ему свою визитную карточку.
Крепко сжав трубку, я вспомнил свой разговор с Хиксом в доме на Айдахо-стрит. Вспомнил, как он стоял с моей карточкой в руке, а потом как я взял ее у него. Я медленно перевел дух.
— Да, вряд ли, — согласился я. — И прекратите меня запугивать.
— У него нашли вашу карточку, приятель. Сложенную вдвое в часовом карманчике брюк. Мы сначала не заметили ее.
— Я давал визитную карточку Флэку, — проговорил я неподатливыми губами.
Наступило молчание. Мне были слышны в трубке голоса и щелканье пишущей машинки. Наконец Френч сухо сказал:
— Пока достаточно. Увидимся позже.
Он резко оборвал разговор.
Я медленно положил трубку на аппарат и расслабил сжатые пальцы, потом взглянул на лежавший передо мной снимок. Пока мне было известно, что на нем сфотографированы два человека — одного из которых я знал, — завтракавших в ресторане «Танцоры». Газета на столе должна была помочь мне установить дату.
Я набрал номер «Ньюс кроникл» и попросил соединить меня со спортивным отделом. Через пять минут я записал в блокнот: «Известный молодой боксер полутяжелого веса Ричи Бэлла умер в больнице вечером 19 февраля от повреждений, полученных на ринге во время выступления 18 февраля». Сообщение об этом было напечатано под крупным заголовком в спортивном отделе дневного выпуска «Ньюс кроникл» от 20 февраля.
Я снова набрал номер той же газеты и попросил к телефону Кенни Хейсти из отдела городских новостей. Кенни раньше был репортером уголовной хроники, его я давно знал. Мы поболтали немного о том о сем, а потом я спросил:
— Кто у вас занимался убийством Санни Стейна?
— Тод Барроу. Он теперь в «Пост диспетч». А в чем дело?
— Меня интересуют подробности.
Кенни обещал послать в «морг» за подшивкой и позвонил мне через десять минут.
— Стейна нашли застреленным двумя пулями в голову в своей машине на Франклин авеню, в двух кварталах от Шато Берси. Время 11.15 вечера.
— Дата двадцатое февраля, верно? — спросил я.
— Да. Свидетелей преступления не было. Полиция никого не арестовала, кроме обычно подозреваемых профессионалов.
— Не был ли в это время в городе один из его партнеров по банде?
— Здесь об этом ничего не сказано. Как его зовут?
— Уиппи Мойер. От одного знакомого копа я слышал, что какого-то голливудского бизнесмена задержали по подозрению, но потом отпустили за отсутствием улик.
— Подожди, что-то такое я припоминаю, — сказал Кенни. — Да, задержали некоего Стилгрейва: владельца «Танцоров». Предполагалось, что он содержит игорный дом. Приятный малый. Я встречался с ним. Но обвинение не подтвердилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Копы получили анонимное телефонное сообщение о том, будто Стилгрейв — это Уиппи Мойер. Его задержали на десять дней и уведомили власти Кливленда, но те не имели к нему никаких претензий и его отпустили. Как раз в день убийства Стилгрейв находился в тюрьме, так что он не мог иметь отношения к этому делу. Твой знакомый коп, наверное, начитался детективных романов.
— Вполне возможно, — согласился я. — Полицейские их обожают. Поэтому они и ведут себя так жестоко. Спасибо, Кенни.
Мы попрощались, и я положил трубку.
Некоторое время я сидел, откинувшись на спинку кресла, и смотрел на фотографию, потом взял ножницы и отрезал от нее кусочек с изображением газеты. Оба кусочка фото я положил в карман вместе с листком из блокнота, на котором были записаны сведения, полученные в спортивном отделе «Ньюс кроникл».
Затем я набрал номер телефона Мэвис Уэльд.
— Хелло, — ответила женщина.
— Говорит Филип Марлоу. Мисс Уэльд дома?
— Нет. Сегодня она вернется поздно. У вас к ней дело?
— Да, и очень важное. Где я могу встретиться с ней?
— Простите, но я не знаю.
— А ее агент знает?
— Возможно.
— А вы сами не мисс Уэльд?
— Мисс Уэльд нет дома.
