Ричард Старк - Тайник в "Луна-парке"
Вскоре к павильону с подводными лодками подбежала группа людей. Было видно, как они кружились на одном месте, прежде чем побежать к искусственному холму, где находилась бобслейная трасса.
Из-за гавайского ресторана выехала маленькая машинка с желтым кузовом и тентом в розово-желтую полоску, похожая на те, в которых ездят по полю игроки в гольф.
Рядом с водителем сидел Лозини. На коленях у него лежал мегафон, оставленный полицейскими. Когда машинка проезжала мимо музея восковых фигур, Лозини поднес его к губам и прокричал:
– Возвращайтесь сюда! Вы его опять упустили! Быстро все назад!
Паркеру удалось их сосчитать. Вместе с Лозини бандитов было четырнадцать, да еще двое отсутствующих полицейских. Вскоре все собрались вокруг Лозини. Паркер ясно слышал каждое произнесенное слово.
– Кто последний его видел?— спросил старик. Начались споры, и один из них решил, что видел его последним.
Парень указал пальцем на павильон с подводными лодками.
– Там. Он появился из-за ресторана.
– В какую сторону побежал?
– Туда, прямо напротив нас.
– Так почему вас понесло на этот холм?
– Он из искусственного снега и в нем проложена бобслейная трасса. Внутри холм пустой. Мы подумали, что он туда забрался,— ответил кто-то.
– Ну и что?
– Не знаем. Вы нас позвали раньше, чем мы смогли проверить.
– Вы все побежали в одно место. А вот это что такое?
– Ресторан «Алькатрац».
– Он может быть и там. Или в музее восковых фигур. Он мог обойти гавайский ресторан и пробраться туда. Я хочу, чтобы двое проверили холм, двое — ресторан и двое — музей восковых фигур. А четверо останутся в центре, возле фонтана. Оттуда они смогут просматривать все аллеи до самых ворот. Рано или поздно он побежит дальше, и ему придется перебежать одну из них. Если вы заметите этого типа, стреляйте в него или кричите. Я не хочу потерять его из виду. Он убил слишком много наших парней.
Все бросились выполнять приказания, а Лозини и водитель поехали к фонтану. Паркер отошел от двери и направился в глубь музея. Люди Лозини еще не успели включить в нем свет, и Паркер был вынужден зажечь фонарик, чтобы идти быстрее.
Дорожка петляла по музею, проходя между манекенами в натуральную величину, изображающими всевозможных убийц. Там представлялись сцены разных видов смертной казни: газовая камера, электрический стул, отсечение головы топором и гильотиной, повешение, расстрел. Имелись панорамы двух судебных процессов, выполненные очень натурально, за исключением застывшего выражения глаз и цвета крови, слишком яркой и блестящей, похожей скорее на лак для ногтей.
Чтобы бороться на равных и выбраться из парка, Паркеру был необходим пистолет — иначе он рано или поздно проиграет. Оружие дало бы шанс на победу.
И вот ему предоставляется возможность его получить. Сюда войдут двое, оба вооружены. Нужно спрятаться, чтобы они прошли мимо и подставили ему спины. А там... Паркер поспешил к панораме, где трое вооруженных ножами человек убивали за столом четвертого. На столе рассыпаны карты и игральные кости. Два ножа были восковыми, а третий Паркер вставил еще раньше. Теперь он вынул его из восковой руки и сунул в задний карман брюк. В этот момент загорелся свет.
Погасив фонарик и положив его в карман куртки, Паркер возвратился по извилистой дорожке до сцены суда, где были представлены присяжные в полном составе. Он взял одного из присяжных и отнес к столу, за которым сидели обвиняемый и его адвокаты. С ужасом они смотрели на прикрытое одеялом тело, которое привез на тележке полицейский. Тележка стояла перед скамьей судей. За столом имелось два пустых стула, и Паркер посадил присяжного на один из них, положив локти на стол, чтобы тот не упал.
Паркер слышал, как преследователи продвигаются по зданию, проверяя все на своем пути. Он занял место отсутствующего присяжного — третье в последнем ряду слева. Паркер скрестил руки и сел поудобнее, так как ему предстояло сохранять полную неподвижность.
Он слышал, что говорили, подходя к этому месту, бандиты.
– Ты видишь этого, там? Он на него не похож. У того рожа была толще.
– Откуда ты знаешь? Не нравится мне здесь.
– Мой отец его знал. Они когда-то дружили. Вместе
ходили в школу. Думаю, у матери до сих пор есть фотографии, где они сняты вместе. Я тебе их как-нибудь покажу. Совсем он здесь на себя не похож.
– Бог с ним. Пошли, Эд. Говорю тебе, не нравится мне здесь.
– А что тебе не нравится? Это же всего только фигуры. Смотри!
Послышался страшный грохот.
– Зря ты ломаешь их, Эд. Думаю, что мистеру Лозини здесь кое-что принадлежит.
– Ну и что. Мне показалось, что это парень, которого мы ищем. Он может прикинуться восковой фигурой, как в фильме Боба Хоупа.
– Надеюсь, он до этого не додумается. Ты идешь?
– Как ты думаешь, груди этим манекенам тоже приделаны?
– Эд, а если он здесь?
– Сейчас? Думаешь, нет другой двери?
– Если бы я был на его месте, давно бы смылся через черный ход, а ты?
– Я тоже.
– Эд, он как-то странно себя ведет. Вспомни, что он натворил в театре.
– Он спускался с крыши на веревке.
– А как он туда влез? Где был все это время, пока мы его искали?
– Откуда мне знать? Погоди, я гляну, куда ведет эта дверь.— На некоторое время стало тихо.— Представляешь, она не настоящая. Смотри, ручка восковая. Дверь деревянная, а ручка восковая.
– Ты скажешь мистеру Лозини, что и ручку принял за того парня?
– Томми, отстань от меня со своим мистером Лозини. Мы здесь надрываемся только из-за того, что ухлопали его дорогого Кальято. А что мы будем с этого иметь?
– По сто долларов каждый.
– Ха, целое состояние. Да этот парень уже убил четверых и двоих отправил в больницу. А мы носимся за ним за сто долларов. Скажи после этого, что у нас мозги на месте.
Наконец Паркер их увидел. Они брели и разговаривали, осматривая с обеих сторон панорамы. Эд был высокий
и нескладный, с угловатым лицом, длинноносый, темные волосы щеткой топорщились на голове. Томми был пониже ростом, коренастый, с черными усами, в полотняной кепке.
– Хочешь сказать мистеру Лозини, что выходишь из игры? Хочешь сказать:«Спасибо, я больше на вас не работаю», да?
– По-твоему, я сошел с ума? А как ты думаешь, что у них там лежит под одеялом?
– Смотри, ничего не сломай.
Эд перешагнул через ограждение из бархатного каната и подошел к панораме. Он скользнул взглядом по жюри присяжных и приподнял одеяло, которым был накрыт труп.
– Липа,— сказал он.— Ничего, кроме проволоки, чтобы придать одеялу форму.— Он опустил одеяло и снова посмотрел на присяжных.— А что, если парень сидит в этой куче людей? А, Томми? Живой и невредимый.
Паркер не шелохнулся. Как и все остальные присяжные, он смотрел на одеяло. Очень хотелось моргнуть, и едва Эд повернулся к Томми, он это сделал.
– Думаешь, этот тип приготовился метнуть еще один нож?— спросил Эд.— Не успеешь повернуться спиной, как будешь готов. Ты как считаешь, Томми?
Томми был не в восторге.
– Прекрати эти детские выходки. Я же тебе сказал, что мне здесь не нравится. Пора отсюда уходить.
Эд недоуменно посмотрел на него.
– Ты действительно боишься?
– В нашей семье все очень суеверные.
– Ладно, Томми,— согласился Эд.— Пошли дальше. В любом случае эти тринадцать присяжных всего лишь восковые фигуры.
– Тринадцать? Ты говоришь — тринадцать присяжных?
– Конечно. Я посчитал. А разве в суде не тринадцать присяжных?
– Эд, он там!— взвыл Томми, наводя свой пистолет почти на Паркера.— Присяжных всегда двенадцать. Всади каждому по пуле в голову, Эд. Он среди них!
Паркер уже готов был выскочить из ложи, как вдруг Эд дико расхохотался.
– Тебе нет равных!— воскликнул он, давясь от смеха.— Если бы тебя не было на свете, Томми, то тебя следовало бы придумать.
Томми зло посмотрел на приятеля, нахмурил брови и принялся считать присяжных.
– Двенадцать,— сказал он.— Их всего двенадцать.
– Пошли, приятель,— предложил Эд.— Уходим, пока этот оборотень нас не поймал.
– Дрянь ты, если разобраться, это тебе следовало бы пустить пулю в лоб.
– О! Ты шуток не понимаешь? Куда подевалось твое чувство юмора, старик?
– Ты обманщик, Эд, всегда был и останешься им. Эд тоже перестал воспринимать шутки.
– Выбирай выражения, парень,— посоветовал он.
– А ты не подкалывай меня.
– Что ж, пошутили и хватит. Я не буду тебя больше задевать, а ты придержи язык.
– Уговорил,— буркнул Томми, предпочитая не раздувать ссору.— Пошли дальше.
Они направились по коридору и вскоре исчезли из виду. Сперва шли молча, но все же Эд не выдержал и заговорил. Он городил всякий вздор, но Томми все еще дулся на него и односложно отвечал на шутки.
