Ричард Пратер - Убей меня завтра
— Эйс и Флипо, и еще один, который оставался в машине.
— Кто это был?
— Этого я не знаю.
— Блютгетт, — сказал я угрожающим тоном, — подумай о лазере!
— О, боже ты мой! — Он «выплюнул» пару ругательств, но потом сказал: — После того, как они его схватили, Фрэнки пришел ко мне. О других я услышал позже. И о том, как они взяли Дженкинса в оборот, так, что он потом даже не шевелился. Эйс и Флипо выкопали яму и бросили туда Дженкинса.
— Где это было?
— На площадке для гольфа. Они должны были поспешить, так как начинало светать. Поэтому они выбрали то место, где лежал второй.
— Какой второй?
— Ну тот, которого Эйс и Флипо раньше…
— Рейес?
— Вот, вот.
— А кто распорядился убить меня?
— Это мне сказал Фрэнки. А кто ему сказал, я не знаю. После того, как они схватили Дженкинса, Фрэнки пришел ко мне. Потом кто-то позвонил, и Фрэнки сказал, что это звонят ему. По телефону ему сказали, чтобы он поискал магнитофонную ленту у олеандровой изгороди. А если мы там увидим и тебя, то нам следует убить тебя.
— А кто сказал Фрэнки, чтобы он поискал пленку и убил меня?
— Лекки. Ему сказал это Лекки.
Хотя это не было для меня новостью, у меня все-таки побежали по спине мурашки.
— А что, собственно говоря, делает на Вилле Лекки?
— Я этого не знаю, Скотт. Здесь их много, не так ли? Я тоже…
— Да, ты тоже, Блютгетт. Чего тебе надо на Вилле?
— Ты знаешь, Скотт, я всегда иду туда, куда мне приказывают.
— Почему ты удрал с Палос-Верде? Ведь тебе дали приказ убить меня, Блютгетт?
Он мгновение помедлил.
— Над всем этим надо подумать, Скотт: о том, что мне сказал Эйс, когда мы услышали сирены, и о том, что мне сказал Фрэнки. Вечером у одного человека, которого они называют Кингом, собралось много значительных людей, и я могу себе представить, что они не хотели, чтобы им мешали. И им бы действительно помешали, если бы копы были порасторопнее. А они оказались бы расторопными, если бы там задержались. Поэтому Эйс и приказал «сматываться».
— У меня складывается впечатление, что лейтенант Уитон — друг Пита Лекки. Чего ж вам было бояться копов? Ведь возможно, что в одной из патрульных машин был сам лейтенант.
— Ха, они отлично знали, что Уитона там не было. Тот тоже был у Кинга.
— Он тоже? Что он там делал?
— Откуда мне знать? Эйс только сказал, что мы должны быстро «смотаться» и забрать с собой Фрэнки, чтобы все выглядело мирно и тихо.
— А где находится этот дом Кинга?
— Ты что, не знаешь этого? — он рассмеялся. — Ты же был совсем рядом с ним. Тот большой белый дом с высокой стеной.
— Да, я обратил на него внимание. И там живет ваш Кинг?
— Ерунда. Видимо, его построил какой-то миллионер, которого звали Кингом. И я точно не знаю, прозвище это или настоящее имя. Как бы то ни было, а дом прочный, как крепость. Повсюду вмонтированы прожекторы и сигналы тревоги.
Прежде чем я задал следующий вопрос, мы внезапно услышали шум голосов перед конференц-залом. В следующий момент обе створки двери распахнулись, и в зал вошло минимум двадцать пять человек. Я взглянул на часы. Было без четверти восемь. Через пятнадцать минут доктор Фредзиндер начнет свой доклад.
Блютгетт быстро обернулся, и что бы ни происходило в этот момент в его мозгу, выражение его лица мне не понравилось.
Нас разделяли три шага. Я склонился над столом, а он стоял перед ним. Я даже не удосужился снова связать ему ноги, и сейчас мне вдруг стало ясно, что я совершил ошибку.
Блютгетт снова обернулся, поднял свои лапы, на которых все еще находились наручники, сделал два шага и, впившись руками в отвороты моей куртки, потянул меня через стол.
Нападение было столь неожиданным, что я даже не сделал попытки защититься. Я почувствовал, как какая-то сила подняла меня вверх, как в меня вцепились какие-то когти, как я потом перевернулся и поплыл по воздуху.
Я никогда не забуду эти секунды чистого полета. И сейчас я даже не помню, приземлился ли я на руки или на ноги, я только помню, что опрокинул первые три ряда стульев и что моя голова обо что-то крепко ударилась. Когда я пришел в себя, я увидел, что окружен людьми. Я видел ножки стульев, ноги людей и до блеска натертый пол. Все еще немножко кружилось у меня перед глазами, но потом я снова стал видеть хорошо.
— Что, черт возьми, это было? — спросил один из мужчин. — Мы как раз хотели войти, а тут какой-то великан бросил вас по воздуху. Да, такого чудовища я еще ни разу не видел. Вы ничего не сломали? Судя по всему, на вас и живого места не осталось…
— Где он? Я хочу ему…
— Не надо испытывать судьбу, — ответил мужчина, чье лицо я не мог видеть — мне закрывало кругозор опрокинутое кресло. — К тому же вы его все равно не догоните. Он убежал три-четыре минуты тому назад.
— Так давно?
Я медленно поднялся на ноги. При этом опрокинул еще два стула, которые стояли на пути. Шатаясь и игнорируя вопросы окружающих, я поплелся к выходу.
Свежий воздух благотворно подействовал на меня. В этот момент раздался удар грома и начался дождь. Погода в Аризоне меняется очень быстро. Я побежал к черному ходу, не обращая внимания на лифт, быстро поднялся по лестнице и, когда засовывал ключ в замочную скважину, услышал, как у меня в номере зазвонил телефон.
Когда я был у аппарата, телефон все еще звонил, но в этот момент я вспомнил, что в спешке забыл закрыть за собой дверь. Конечно, не обязательно в эти минуты ко мне должен был кто-нибудь влезть, но все равно, оставлять дверь открытой, когда Блютгетт бродит на свободе, было неприятно. Я заглянул в темноту коридора, закрыл дверь и снял трубку.
— Алло? — услышал я голос. — Мистер Скотт?
— Да. Кто со мною говорит?
— Говорит Эллиот Ирвин, мистер Скотт. Я звонил вам двадцать минут назад, но вас…
Я бросил взгляд на часы. Было пять минут девятого.
— У меня были кое-какие дела, — сказал я. — Вы чего-нибудь добились, профессор?
— Да, конечно! — голос его был взволнованный. — Три голоса на спектрограмме идентичны. Я очень доволен результатами.
Я тоже был доволен.
— Какие три? Так как я не исключал возможности, что мой телефон прослушивается, мы договорились оперировать цифрами и буквами. Я дал профессору копию записей, где участники заседания были помечены буквами. На моей бумаге под номером один был помечен Генри Ярроу, потом шли одиннадцать членов совета, и под номером тринадцать я пометил лейтенанта Уитона.
— Итак, говорите, профессор, — сказал я еще раз.
— Номер два — А, номер шесть — Д и номер тринадцать — Б. В моей голове внезапно загудело, когда я осознал, что мне только что сказал профессор. И все дело лежало передо мной, как на блюдечке, мне нужно было только собрать доказательства.
— Профессор, я ваш вечный должник. Вы даже представить себе не можете, как важна для меня та работа, которую вы проделали. Но я вас прошу понять, я вам сейчас не могу приносить слова благодарности, так как у меня очень много дел.
— Мы еще поговорим с вами попозже, мистер Скотт.
— В этом можете быть уверены, профессор.
Я повесил трубку. Теперь сразу расшифрую числа и буквы: Пит Лекки принимал участие в разговоре в доме Ярроу. Я не был очень удивлен тем, что пятым собеседником в доме Ярроу оказался лейтенант Уитон, который значился у меня в списке под номером тринадцать. Это был как раз тот человек, который призвал своего собеседника убить Шелла Скотта.
Последним человеком под номером шесть был преподобный Стенли Арчибальд. Когда я говорил с ним первый раз, он мне солгал. Солгали мне также миссис Блессинг и Генри Ярроу, и я наконец-то узнал, почему был убит Джил Рейес. Я знал, кто приказал убить его и почему.
Я должен был еще раз прослушать пленку. Я положил ее в сейф отеля. Когда я попросил выдать ее, служащий отеля спросил меня:
— Вы говорили по телефону?
— С кем?
— С какой-то дамой?
— Она не назвала своего имени. Я сам говорил с ней, и она меня спросила, где она сможет вас застать, так как в номере вас нет. Кроме Лукреции, мне не пришла в голову ни одна дама, которая могла бы мне звонить по телефону.
— Это от нее записка?
Я показал на записку в моем отделении. Он покачал головой.
— Записку оставил господин, который звонил вам примерно час назад. — Он протянул мне записку, и я прочел: «Шелл, позвоните Тони. Это очень срочно. Позвоните по номеру…»
Это не был номер Тони Бризанта. Наконец он дал мне пакет из сейфа, и я прошел к телефонистке. Она сказала, что дама звонила без десяти семь.
— А вскоре после этого почти одновременно последовали три других звонка. Я все время звонила в ваш номер, хотя вы и не отвечали…
Я перебил ее:
— Да, вы, конечно, сделали все возможное.
Потом я повернулся и быстро направился к своему номеру. Войдя в комнату, я позвонил по тому номеру, который значился в записке.
