Дей Кин - Убийство на стороне
И вдруг ему в голову пришла гнусная мысль – Ванда! Ванда, которую он оставил дома покрасить волосы, пока он ездил домой за вещами... И Ванда не только знала комбинацию цифр, но у нее также был ключ от конторы.
Кстати, что она сказала в тот вечер в Чикаго, когда он уезжал за вещами? У нее был неуверенный вид. О чем же он ее спросил? Все, вспомнил! На его вопрос Ванда ответила: «Ничего, я думаю, что справлюсь одна. Но ведь в сущности, сейчас не поздно и...» И что же? «Я бы очень хотела, чтобы вы мне помогли и составили компанию на час или два».
В мозгу Хенсона эта гнусная мысль обрела реальность. Он вспомнил теперь, что произошло у Ванды. Но что случилось в конторе, пока он лежал в объятиях Ванды?
Он попытался рассуждать последовательно. Забирая свои деньги, он не открывал основного отделения сейфа. Те семьсот тысяч долларов, вероятно, уже были украдены... Скорее всего, они исчезли тогда, когда он находился у Ванды.
Ранним утром кто-то, безразлично кто, вполне мог воспользоваться единственным работающим в это время лифтом. Кто-то, у кого имелся ключ от конторы... И если ему была известна комбинация, открывающая сейф, то дело было сделано.
Хенсон вспомнил о прошедших трех неделях. Беременность Ванды могла быть такой же выдумкой, как билет в несуществующий театр. Если бы все пошло удачно, в конечном счете она оказалась бы неплохо обеспеченной. Но даже если обнаружится, что беременности не было, она всегда сможет сказать, что ошиблась. Такие вещи случаются с женщинами. Она ничем не рисковала. Она всегда может поклясться, что, несмотря на свое тюремное прошлое, она ничего не знала об исчезновении денег. А свои сбережения она решила взять из банка, чтобы убежать с женатым человеком. Это тоже происходило и происходит со многими женщинами.
Воображение Хенсона разыгралось.
Ванду, самое большее, могли обвинить в том, что она не сообщила о двух убийствах и краже. Но она может утверждать, и следствие убедится в правильности ее сообщения, что Коннорс был жив, когда Хенсон уводил его от нее... И если она не знала об исчезновении семисот тысяч долларов, то, следовательно, и не могла быть соучастницей в воровстве. А с ее очками и скромной прической ей, безусловно, поверят.
Для любого судьи – мужчины или женщины – она предстанет жертвой: бедная хорошенькая девушка похищена своим патроном, прожигателем жизни, который зарабатывал двадцать четыре тысячи в год и жил в великолепном доме.
Гарсиа отвлек Хенсона от его мыслей.
– Судя по выражению вашего лица, вы размышляете о чем-то не очень приятном.
– Вы угадали, – признался Хенсон. – Не могу ли я попросить у вас табачку и листочек бумажки?
– С удовольствием. Но позвольте... вероятно, сеньор уже давно не скручивал себе сигареты. – Гарсиа опытной рукой быстро скрутил сигарету. – Пожалуйста, прошу вас!
– Грациас, – пробурчал Хенсон и, взяв сигарету, с наслаждением закурил.
Ванда провела шесть месяцев в исправительных лагерях. В тех местах девушки из хороших семей не встречаются. Она вела правильную жизнь в течение четырех лет... Но, возможно, она просто поджидала подходящего случая. И она его нашла.
Несмотря на то что жильцы дома, где жила Ванда, уверяли лейтенанта Эгана, что она не принимала у себя мужчин, это могло оказаться и неправдой. В Чикаго существует множество отелей, где можно переспать с кем угодно.
А если Ванда все же имела любовника, и они оба поджидали подходящего случая?
Может, Том Коннорс и оказался их жертвой? Ведь было совершенно ясно, что по выходе из тюрьмы он станет разыскивать Ванду. Возможно, она оглушила его одна, а может, и с помощью любовника...
После того как Ванда позвонила Хенсону, любовник мог очень легко проследовать за ним до Линкольн-парка и потом разрядить свой револьвер в грудь Коннорса. А Хенсону была предназначена роль наивного дурачка.
Он упрямо рылся в своих воспоминаниях.
Ведь это Ванда первая заговорила о бегстве. Сделала вид, что беспокоится о нем. Он вспомнил слова, сказанные ему Вандой в тот вечер, когда она позвонила ему и попросила об услуге.
«Я поняла, что сделала плохо, позвонив вам. Я скажу полиции всю правду, но поверит ли мне она? А журналисты? Вы ведь знаете, как у них всегда работают мозги. Они верят, что все начальники спят со своими секретаршами, если те молоды и недурны собой. Вы это отлично знаете. Им приходится соглашаться на это, если они хотят сохранить свое место».
Хенсон машинально докуривал сигарету, которую скрутил ему Гарсиа.
И вот, пожалуйста! С этого момента он вел себя как баран, которого ведут на кастрацию, а Ванда и ее любовник только дергани за ниточку. Они довели его до ситуации, из которой не было выхода... И он им во всем уступал. Потом, чтобы быть полностью уверенными, что Хенсон не сможет доставить им неприятности, они навязали ему на шею смерть Коннорса. И чтобы быть еще более уверенной, что он находится в ее власти, Ванда стала расточать ему свои нежности, пока ее дружок лазил по сейфу. Затем он зверски изнасиловал и убил Ольгу, причем опять все обставил так, чтобы повесить ее смерть на Хенсона. Потом, совершенно ошарашенный, примчался к банку, куда к назначенному часу должна была прийти Ванда за своими сбережениями. «Займись этим типом, ублажай его, заставь забыть про время. Ты же понимаешь, что это для тебя значит? Ведь у нас, точнее для нас, под замком лежит семьсот тысяч долларов!»
Хенсон ударил кулаком по каменной стене. Ванда, распутная девка! И она убеждала его, что ждет от него ребенка! И только Бог знает, как она при этом забавлялась!
Гарсиа взял его за руку.
– Послушайте, сеньор, вам нужно сесть и перестать мучить себя воспоминаниями.
Хенсон злобно взглянул на мексиканца.
– Ты ничего не понимаешь! Они отвезут меня в Иллинойс и посадят на электрический стул!
– Вы еще на него не сели.
– Но скоро там буду!
Гарсиа был философом.
– Терпение и еще раз терпение! Многое может случиться за это время, мой друг! Кто знает? И со мной тоже. Я могу наткнуться на двух или трех присяжных, которые были обмануты своими женами. И тогда, несмотря на ожидания моего адвоката, меня могут оправдать. Мой адвокат очень старается, но он молод. Ни один мужчина, если он не видел собственными глазами, как жена ему изменяет, не может себе представить, что это такое.
– Мой случай даже отдаленно не похож на ваш.
– В вашем случае может произойти что-нибудь другое. Если то, что вы мне рассказали, правда, и прокуратура возбудила против вас дело, то все же, благодарение Богу, мы живем в стране, в которой человек не считается виновным, если его вина не доказана.
Хенсон сделал последнюю затяжку.
– Вы говорите не как простой рабочий.
Глаза мексиканца лукаво блеснули.
– Я не рабочий, сеньор. Я преподаю английский в университете. Это еще больше усугубляет мою вину в глазах судей. Они наверняка думают, что образованный человек должен был поступить иначе. Например, побежать в полицию и заявить: «Какой-то грязный тип залез на мою жену и что-то с ней делает. Очень вас прошу, пойдите и убедитесь в этом сами... Может, вы снимете его с моей жены?» К сожалению, я ничего не мог с собой поделать и выстрелил в этого подонка в секунду их наивысшего наслаждения. Так что их смерть была сладкой. И одна пуля, выпущенная в спину негодяя, прикончила их обоих.
Говоря все это, Гарсиа скручивал сигареты.
– Берите. Возьмите их с собой! Вас скоро вызовут на допрос и, без сомнения, вывезут потом из штата Техас в Иллинойс, а так как копы получают так же мало, как профессора, то вряд ли они предложат вам сигарету.
Хенсон с благодарностью принял от него сигареты.
– Я буду молиться за вас, Гарсиа!
Гарсиа пожал плечами.
– Лучший человек, нежели я, уже сказал, – проговорил Гарсиа, осеняя себя крестным знамением, – «я пройду по этому пути лишь один раз!»
По цементному полу коридора прозвучали тяжелые шаги.
– Не признавайтесь ни в чем, – посоветовал Гарсиа, – и не возражайте против передачи вас судебным властям Иллинойса. При обвинении в тех преступлениях, которые вам инкриминируются, выдача на поруки не разрешается.
Увешанный оружием надзиратель в красивой форме цвета хаки вошел в камеру.
– Хенсон, – буркнул он, – вас требует капитан.
Ларри проследовал за ним по коридору до маленькой конторы, в которой собрались таможенники и журналисты. Лейтенант Эган также был здесь, единственный знакомый в этой компании. Жара заставила его снять плащ, кобура с пистолетом переменила место и теперь торчала из правого кармана пиджака.
Хенсон не сразу заметил Ванду. С лицом, залитым слезами, она сидела возле письменного стола капитана под вентилятором. Хенсон приблизился к ней и ударил ее по щеке.
– Девка! Грязная девка! Теперь ты довольна!
Она не могла сдержать слез.
– За что, Ларри? Почему ты ударил меня?
– Как будто не знаешь!
