Кирилл Казанцев - Смерть без работы не останется
Антон стал отгонять посторонние мысли, понимая, что он просто пытается уйти от проблемы, а она ведь остается, несмотря на здоровое негодование. Итак, куда его везут, что это за клуб, название которого Антон даже не слышал, кто на него хочет посмотреть и чем эти смотрины могут для него закончиться? Ни на один вопрос у Антона ответа не было. Даже приблизительного. Понятно, что этот авторитетный человек, о котором предупредил Перец, — один из тех, кто здесь «правит бал», а возможно, и хозяин этого бизнеса. Вот и вся информация. И то, если Перец не врет. А врать он мог от первого до последнего слова.
Могло все закончиться тем, что Антона завезут в глухое место, объявят ему, что истина установлена, что он опознан как сотрудник полиции. А потом пуля в лоб. Или в затылок, что не особенно принципиально. Если только с точки зрения последующего опознания трупа, то тогда лучше в лоб.
Могут выкинуть другую шутку… Новичка проверяют всегда самым неожиданным способом, выясняют, насколько он готов служить новому хозяину, как далеко он в этой преданности готов зайти. Могут предложить убить кого-нибудь, засняв все происходящее на фото или видеокамеру. Могут взять с собой на организованное преступление. Банк взять, инкассаторов тормознуть, квартиру чью-нибудь выпотрошить. А может, и машину угнать. Бывает, что дают в руки оружие и без предупреждения бросают в бойню, связанную с переделом криминального бизнеса или сфер влияния. Многое выяснится с новичком сразу, на многие вопросы можно получить ответы. И кем ты заслан, и на что ты способен? И можно ли тебе верить?
Обычно оперативникам в таких ситуациях предписывается сначала сообщить руководству о предстоящей акции, а потом уже действовать в соответствии с полученными рекомендациями. И надеяться на помощь коллег, которые должны успеть разработать встречную операцию прикрытия либо выдернуть своего человека из среды. Но это только если все делать по правилам, а в реальной работе таких возможностей оперативникам никто не представляет. Более того, все специально подстраивается преступниками так, чтобы подозреваемый не смог никого предупредить, чтобы он действовал так, как ему подсказывает его внутренняя сущность.
Если ты мерзавец, то тебе наплевать на чужую жизнь. Ты пристрелишь любого ради благосклонности паханов. Если ты полицейский, то ты никого убивать не будешь, и уж как ты ни выкручивайся, а с тобой все будет ясно сразу. Очень простой способ… И что интересно! Все самые гнусные и страшные вещи изобретены были на заре истории. Обозримой истории, конечно. Возьмите «Искусство войны», трактат многоопытного Сунь-цзы, написанный в V веке до нашей эры… Искусство, которым блистали и Александр Македонский, и Юлий Цезарь. Да и Железный хромец Тамерлан, но уже в средние века. Возьмите вы основы шпионажа, также заложенные на востоке и тоже еще до нашей эры.
Вот и получается, что жестокость и мерзость изобретены человеком раньше, чем милосердие. Эта мысль Антону очень не понравилась, потому что отдавала негативом. Вот так! Пообщаешься несколько лет с мерзавцами, и ничего уже шире не видишь. Перестаешь просто видеть. А это плохо. Мир — это не Перец и Шило с Галопой. Мир — это…
— Приехали, — прервал размышления Антона Перец, показывая кивком вправо от дороги.
Там, ближе к озеру, стояло несколько домиков и виднелась освещенная парковка для машин.
— Это клуб? — спросил Антон просто для того, чтобы что-то спросить.
— Клуб, клуб! Тебе понравится, — пообещал Перец, сворачивая с асфальта на узкую дорогу, ведущую к заведению.
Машину Перца никто не встретил, но Антон наметанным взглядом отметил несколько камер видеонаблюдения. Причем часть была направлена не на парковку или прилегающую территорию, а в сторону шоссе и на берега реки. Кажется, тут больше опасались не воров, а каких-то других незваных гостей. Впрочем, помимо камер, в беседке в темноте обнаружились двое, которые очень пристально рассматривали приехавших.
Антон решил не делать выводов раньше времени. В конце концов, эта поездка вполне могла иметь целью обычное знакомство. Он и в самом деле разобрался с двумя подвыпившими парнями, которые «доставали» проституток… Для не очень искушенных наблюдателей процесс был зрелищным. Могли кому-то наплести о нем, как о непревзойденном мастере рукопашного боя. Антон даже не подозревал, насколько это мимолетное предположение оказалось близко к истине.
Перец быстро провел Антона между домиками и оказался возле большого приземистого строения, которое с дороги было не видно. Антон решил, что это спортзал или бассейн. Что-то в архитектуре было специфическое. У входа они столкнулись еще с двумя крепкими парнями, которые остановили гостей. Судя по тому, что с Перцем они поздоровались, его тут знали. Но дальнейшее заставило Антона по-иному взглянуть на организацию, членом которой он недавно стал. Их с Перцем тщательно и неторопливо обыскали.
— Здесь что, режимный объект? — спросил Антон.
— Узнаешь, — отрезал Перец, не принимая шутливого тона.
Пришлось замолчать. Пройдя каким-то коридором мимо множества дверей, Антон вдруг очутился в большом, ярко освещенном зале. И ему стало понятно, что насчет спортзала он не ошибся. Это был не в полном смысле спортивный зал для игровых видов спорта и не зал для проведения единоборств на ринге. Больше это напоминало цирковую арену. Наверное, потому, что кресла для зрителей располагались здесь так же, как в цирке. По кругу и постепенно возвышаясь. В центре пустое пространство, засыпанное песком.
Последний факт Антону не очень понравился. Песок ассоциируется прежде всего с кровью. Кровь на песчаной арене легко удалить, просто сняв часть песка, в который она впиталась. И никаких следов.
Перец повел Антона по деревянному помосту в сторону некоего подобия балкона для именитых гостей. Оставив его стоять внизу, Перец легко взбежал по лестнице вверх и стал что-то быстро говорить трем мужчинам, вольготно расположившимся в мягких креслах. Антон понимал, что откровенно рассматривать их не стоит. Такое обычно не нравится людям, занимающим высокое положение в криминальном мире. Хотя рассмотреть этих троих он успел.
Крайний справа сидел напряженно и все время крутил головой. И кресло у него стояло хоть на десять сантиметров, но чуть сзади. Мужчина был неопределенного возраста, где-то между сорока и шестьюдесятью. Крутой лоб, сломанный кривой нос, глаза-буравы под густыми ресницами. И одет этот человек был в дорогой спортивный костюм. Сразу появилось предположение, что этот человек здесь на правах принимающей стороны, организатор какого-то зрелища. Директор спорткомплекса, назвал его Антон про себя.
Второй, сидевший в кресле слева, был худ, высок и темен лицом. Он дымил толстой сигарой и держал в руке широкий фужер. Напрашивался вывод, что лицо у этого человека темное по причине алкоголизма. Такие лица в народе называют пропитыми. И этот человек не был тут главным, несмотря на то, что на нем были дорогой костюм и дорогая рубашка.
А главным тут был тот, что сидел в середине. И дело было не в том, что одет он был с иголочки, что только одежды и обуви на нем было тысяч на сто. И не в количестве золота на шее, на пальцах. Показателем было то, как этот человек сидел, как он держал голову, как он подзывал и отпускал от себя одним движением пальца. «Пупом земли» мало быть, им надо себя ощущать. Этот человек ощущал, явно ощущал. Ощущал со вкусом, с наслаждением. Ему нравилось быть «пупом земли».
Из всей троицы Антон узнал, порывшись в памяти, лишь длинного. Он помнил его кличку — Агент. Когда-то он ее получил именно за то, что был большим любителем иностранных напитков и сигар, кальянов, диковинных трубок и душистого трубочного табака. Одеваться он не умел, соответствующих манер не имел, но в уголовном мире этого никто не замечал, поэтому кликуха и прижилась. Правда, считалось, что своим появлением кличка обязана была специальности. Агент был аферистом, и довольно изобретательным. Под его началом всегда имелась группа артистичных молодых и не очень молодых людей, которые заявлялись к доверчивым гражданам, преимущественно пенсионного возраста, под видом социальных работников или представителей инженерных служб. «Мокрухой» не занимались, только кража, только обман, только виртуозное владение инструментом и подготовленной бутафорией.
Короткий свист прорезал пространство «спортзала», отдавшись эхом под куполом. Антон поднял голову и увидел, что Перец энергично и призывно ему машет рукой. Привыкай, Антоха, тут пользуются «погонялами, тут подзывают младших свистом, как собачонок. Тут человек человеку «спрут, волчара и гад», как однажды выразился один из теоретиков уголовного мира.
Антон понимал, что сейчас главное не ошибиться и не переиграть. Нечего разыгрывать из себя матерого уголовника, нечего прикидываться, что ты досконально знаешь уголовный мир или что-то в нем значишь. Искушение есть всегда, но разум диктует, что положение нужно завоевывать, заслуживать. Раскусят тебя тут в два счета, поймут мгновенно, что ты не сидел, что ты не жил в специфической уголовной среде. Надо просто играть свою роль, определенную легендой, которую придумали ребята мудрого полковника Быкова. Ты мелкий аферист, к которому судьба временно повернулась… спиной. И всего лишь!
