Стив Брюер - Головорез
«Форд» замедлил скорость, и Барт открыл глаза. Лимузин остановился на красный свет, через две машины от них. Барт увидел, что они на Пасифик-хайтс.
— Я знаю, куда он едет, — сказал Барт.
— Да?
— У компании есть жилой дом на Сакраменто-стрит, рядом с парком Лафайет. Там не сдана одна квартира — на первом этаже. В ней жил Дон до того, как перебрался в Приют Головореза, а теперь ночует Соломон, когда задерживается в городе.
— А зачем ему сегодня задерживаться в городе?
— Вот в чем вопрос, верно? Нам лучше не спускать с него глаз.
У лимузина загорелись фары торможения.
— Остановись здесь, — сказал Барт. — Мы на месте.
Он всегда восхищался этим величественным пятиэтажным зданием с серыми каменными бордюрами по темно-синей штукатурке, втиснутым между двумя более современными строениями. На каждом этаже располагалась только одна квартира с эркерами, смотрящими на крутой травянистый склон и кипарисы парка Лафайет.
— Ты гений, босс, — с придыханием проговорил Велаччи, почувствовав, что малость переборщил с хамством.
«Форд» ткнулся в край тротуара. Они увидели, как Соломон вылез из лимузина с алюминиевым кейсом в руке и вошел в вестибюль. Лимузин отъехал.
— Найди место для парковки, — велел Барт. — Чтобы ты мог оттуда видеть вход.
Он открыл дверцу.
— А ты куда?
— У меня дела, — ответил Барт. — Я позвоню в контору. Пусть пришлют мне машину.
— А я буду просто сидеть здесь? Ждать этого парня?
— У тебя какие-то возражения?
— Да нет.
— Хорошо. Позвони мне, если он куда-то отправится.
Барт вышел из машины и огляделся. Кругом ни души. Он дошел до ближайшего угла и повернул налево, скрывшись от Соломона Гейджа за зданием, на случай если тому вдруг вздумалось бы выйти на улицу.
Барт набрал номер и, пока шел дозвон, продумывал шаги, которые он может предпринять, чтобы защитить свои вложения в нигерскую сделку. На ублюдков Шеффилдов рассчитывать не приходилось. Если сделка сорвется, они мало что потеряют. Но Барт поставил на нее слишком много. Он уж проследит, чтобы все прошло без сучка без задоринки.
И пусть пеняет на себя тот, кто вздумает ему помешать.
Глава 16
Соломон пересек знакомый вестибюль — почтовые ящики, фикус, лифт, похожий на позолоченную клетку, — и подошел к старинной двери со сверкающим шеффилдовским логотипом. Приготовился позвонить, но замок щелкнул и дверь распахнулась. На пороге стояла экономка — миссис Вонг. Должно быть, увидела остановившийся на улице лимузин. Мало что в округе укрывалось от миссис Вонг.
— А, Соломон. Входите, входите.
— Спасибо, миссис Вонг.
— Я уже много недель вас не видела. Вы в добром здравии?
— Конечно. — Он улыбнулся. Миссис Вонг в своей вечной роли заботливой наседки.
— Хотите чаю?
Он отказался бы, но знал, что с миссис Вонг это не пройдет. Не хотите чаю? Точно? Тогда кофе? Нет? Содовой? Пива? Может, чего-нибудь поесть? Сэндвич? Слово «нет» — не ответ для миссис Вонг.
— Чаю с удовольствием.
Она повела его на кухню. Миссис Вонг было семьдесят лет, но выглядела она на двадцать лет моложе, на круглом лице ни морщинки, а волосы черные как ночь (хотя Соломон подозревал, что они крашеные). Одета она была, как обычно, — в трикотажные брюки и свободную блузу. На сей раз черную, с узором из зеленых и пурпурных цветов и птиц.
— Миссис Вонг, вы сегодня похожи на райскую птицу.
Она улыбнулась, и Соломон спросил себя, поняла ли его китаянка. Миссис Вонг жила в этой стране чуть ли не с детства, но до сих пор не всегда улавливала смысл идиом. Соломон нередко слышал, как она разговаривает сама с собой по-китайски, занимаясь стряпней, — впечатление было такое, словно кто-то бьет кошкой по цимбалам.
Соломон сел на высокий кухонный табурет у стойки и стал наблюдать за миссис Вонг, хлопотавшей над чайником, водой и огнем.
— Ночуете сегодня здесь? — спросила она через плечо.
— Похоже, да. Возникли кое-какие дела.
— Ваше постельное белье в спальне, — сказала она. — После вашей последней ночевки я отдавала его в стирку.
— Спасибо.
— В прачечную брата. У него всегда отлично стирают.
Соломон улыбнулся. Он любил эти посиделки с миссис Вонг. Они напоминали ему о давних разговорах с матерью. Пустопорожняя человеческая болтовня отвлекала от его обычных разговоров о крайних сроках, напряженных деловых соглашениях и проблемах семьи Шеффилд. За стольким нужно уследить. Столько секретов сохранить.
Соломон припомнил вычитанное им однажды высказывание Бальзака: «За каждым крупным состоянием стоит преступление». Шеффилды частенько шли на нарушение закона, особенно когда дело касалось защиты своих. За многие годы они совершили не одно преступление, и многие из них — руками Соломона. Оклендская перестрелка встала перед глазами: хруст при ударе коленом в лицо Тайрона, кровавый фонтанчик, взметнувшийся из головы Джамаля.
Миссис Вонг поставила перед ним дымящуюся чашку, оторвав его от темных мыслей.
— Вам нездоровится, Соломон?
— Много навалилось, только и всего. Как обычно, дела.
— Вы так печетесь об этой семье, Соломон! Отлично работаете.
— Совсем как ваш брат в прачечной.
— О да. Но ваша работа, я думаю, много труднее. — Она подмигнула ему. — Прачечная другого рода.
«Да, — подумал Соломон, — от миссис Вонг мало что ускользает».
Он переменил тему, спросив о ее собственной семье. Она принялась весело болтать, хотя, должно быть, чувствовала, что Соломон слишком поглощен своими мыслями, чтобы следить за разговором. Она пообещала перед уходом приготовить ему пельмени, чтобы он мог разогреть их позже.
— Вы знаете мои вкусы, миссис Вонг. Спасибо вам.
Он допил зеленый чай, и миссис Вонг сказала:
— Чаю вам больше не нужно. Вас ждет работа.
Он поблагодарил ее, затем поднялся и взял кейс.
— Соломон?
Он обернулся и увидел, что миссис Вонг разглядывает его.
— У вас усталый вид, — сказала она. — Поберегите себя.
Он еще раз поблагодарил ее и покинул кухню, оставив миссис Вонг готовить обещанные пельмени. Обычно ночевка в Сан-Франциско подразумевала ужин по кредитной карте корпорации в одном из великолепных ресторанов, возможно, в компании с женщиной, с которой он иногда встречался. Но этим вечером он поест один, тут же, за письменным столом. Миссис Вонг права — ему предстоит большая работа.
Он прошел в первую спальню, которая давным-давно была превращена в кабинет. Соломон мог бы занять любой кабинет в «Центре Эмбаркадеро», но здесь у него имелось все необходимое, и он мог работать, не опасаясь любопытных глаз. Он снял пиджак и повесил его на старинную вешалку. Открыл кейс, достал ноутбук и положил его на письменный стол времен королевы Анны, стоявший перед окном, из которого открывался вид на парк.
Парк представлял собой пересеченный дорожками газон на вершине холма с рощицей экзотических деревьев в центре. Двое мальчишек лет четырех гонялись друг за другом и катались по траве. Соломон слышал их смех через толстое стекло. Рядом стояла женщина, плотно запахнувшись в кардиган. Она зорко следила за тем, чтобы дети не оказались слишком близко от проезжей части. Иногда Соломон пытался представить себе, каково это — быть родителем, отвечать за юную жизнь. А иной раз он чувствовал, что ему вполне хватает забот о Шеффилдах.
Он сосредоточился на компьютере. Застучал по клавиатуре, отыскивая сайты местных газет и телевизионных станций — нет ли сообщений о перестрелке в Окленде. Нашел только заметку из двух абзацев в «Окленд трибьюн», где говорилось, что убитого звали Джамалом Буккером и что, по мнению полиции, перестрелка «связана с наркотиками». Соломон пришел к убеждению, что расследование не выйдет на Шеффилдов, что полиция даже не постарается найти убийцу Джамала.
Затем он сделал запрос на «Нигер». Грейс сказала, что декоративные маски прибыли оттуда, значит, оттуда и начнем.
Разъезжая по всему миру по поручениям Дона, Соломон никогда не бывал в Африке. Подобно большинству американцев он вспоминал об Африке, когда о ней сообщали в новостях, — страшное наводнение, голодающие дети, гражданская война или геноцид в Руанде или Дарфуре. Хорошие новости с Черного континента никогда не поступали.
Большая часть найденных статей и веб-сайтов была посвящена медленному наступлению Сахары на пастбищные земли, составлявшие основу скудной экономики этого государства. Нигер относился к числу беднейших стран мира, часто поражаемых засухой. Население: 14 миллионов человек. Внутренний валовой продукт: 10 миллиардов долларов. Средний годовой доход на душу населения: 900 долларов.
Господи.
Не имеющая выхода к морю республика обрела независимость от Франции в 1960 году. Французский остался официальным языком, денежной единицей был франк, а французские компании по-прежнему там заправляли. Соломон обратил внимание на цвета флага — красный, белый и зеленый, как перевязь у человека, которого он видел в штаб-квартире корпорации. Но быстрый поиск в виртуальной энциклопедии подтвердил, что красный и зеленый цвета были на многих африканских флагах.
