Николай Стародымов - Исповедь самоубийцы
Короче говоря, Вячеслав день провел в хлопотах. А главное — он находился под прикрытием Министерства обороны. Даже если его искали по городу, даже если, что мало вероятно, его фоторобот оказался у милиции, найти его было бы весьма проблематично…
Уже поздним вечером Федор Почепский спросил то, ради чего Вячеслав и затеял весь этот спектакль:
— Слава, а где ты остановился?
Наркокурьер по кличке Шурави ответил как можно более небрежно:
— Нигде.
— А где же ты собираешься ночевать?
— Мне обязательно нужно вернуться в Ташкент.
Почепский качнул головой:
— Но уже автобусы не ходят.
Вот тут-то и выбросил Шурави козырь, который не то что берег, который лелеял в течение целого дня.
— Федор, помоги! А?
Шурави тщательно изображал пьяного.
Почепский махнул рукой:
— Ладно, отправлю тебя на дежурной машине!
Эти вожделенные слова! Ради них Вячеслав и затеял всю эту аферу!
Через полчаса, выпив «посошок», «стремянную», «забугорную» и так далее — он уже трясся в «УАЗике», делая вид, что, захмелев, спит. Он прекрасно слышал, как их останавливали и проверяли документы, но никак не реагировал на такие поползновения. Он понял, что вырвался из замкнувшего его кольца. И был тому очень рад.
5
Вячеслав Михайлович ждал меня в холле. Когда я вошла, он любезно поднялся, даже обозначил шаг навстречу.
— Как вы себя чувствуете, Виолетта Сергеевна? — спросил с подчеркнутым участием.
Я ничего не ответила. Прошла мимо него, уселась в кресло. С некоторым удивлением увидела на столике перед собой большой стакан. Судя по внешнему виду, в нем был мой любимый коктейль.
В этот момент я просто не знала, что говорить. А потому взяла стакан и сделала несколько крупных глотков. Едва заметно обожгло горло, приятно потеплело в желудке. И как-то сразу отмякла душа.
— И зачем все это было нужно?
Правда, сама удивилась, насколько спокойно звучал мой голос.
— Как это зачем? — деланно удивился Вячеслав Михайлович. — Теперь вы сами, воочию, наглядно увидели, как происходят мафиозные разборки.
— Признаться, я бы предпочла обойтись без этого наглядного примера.
Самойлов жестко усмехнулся.
— Это чистоплюйство, — резковато сказал он. — Вы хотите по-совковому: получать деньги, а не зарабатывать их. А мы с вами договорились, что вы все должны увидеть сами. Вот и смотрите!
— И сколько еще подобных сюрпризов вы для меня приготовили?
Хозяин дома слегка пожал плечами:
— Сколько необходимо.
Час от часу не легче!
— А если я скажу, что больше не буду в них участвовать? — попыталась я отстоять свое реноме.
Вячеслав Михайлович не счел необходимым хотя бы из вежливости скрыть свою издевку:
— И что же вы сделаете?
Я вздернула подбородок:
— Просто повернусь и уйду. Мне не нужны деньги, которые достанутся такой ценой.
Все время, пока я это говорила, он часто и мелко кивал.
— Я что-то такое в этом духе предвидел, — прокомментировал он. — И сразу хочу вас предупредить, чтобы вы и в самом деле не попытались это сделать. Покинуть территорию объекта без моего ведома просто невозможно.
— Об этом нетрудно догадаться, — пожала я плечами как можно более высокомерно. — Но я могу уйти от вас, когда мы с вами куда-нибудь выедем…
Тирада еще не была закончена, а хозяин уже опять с готовностью кивал.
— И это предусмотрено. В этом случае мне придется обвинить вас в чем-нибудь. Например, в том, что вы у меня что-то украли.
Такого поворота я никак не могла ожидать.
— Но ведь…
Однако он мне не дал договорить, перебил:
— Послушайте, Виолетта Сергеевна! Вы взялись за работу, вы были предупреждены о ее характере. Отступать вам уже поздно. Так что давайте оставим все эти сантименты, сопли и истерики до другого времени. Сегодня, так и быть, будем считать происшедшее досадным недоразумением. Впредь за срыв графика работы вы будете штрафоваться. Все!
Самойлов резко поднялся.
— А теперь прошу ко мне в кабинет. Нас ждут, мы и без того потеряли слишком много времени.
Он повернулся и направился к лестнице. Шел не оборачиваясь, словно был в полной уверенности, что я последую за ним. Мне очень хотелось поступить иначе, показать свой характер. Однако поднялась и пошла за ним.
Ну, сволочь, и напишу же я про тебя! Тебе же тошно будет про себя читать!
6
Кабинет у Самойлова был под стать самому хозяину. Вся мебель из тяжелого темного дерева. Даже компьютерный стол изготовлен под старину. Да и вообще один только компьютер выбивался из общего стиля — наверное, просто еще промышленность не додумалась начать выпускать электронику в стиле «ретро».
В большом кожаном кресле сидел мужчина. Возрастом примерно ровесник Вячеслава Михайловича. Да и вообще у них что-то было общее во внешнем виде. Быть может, уверенность, решительность во взглядах?
— Заставляешь ждать… — начал было гость, но осекся, увидев меня.
С удивлением уставился на Самойлова.
— Знакомьтесь: Александр Борисович — Виолетта Сергеевна. Прошу любить и жаловать!
Гость слегка поклонился — сдержанно и недоумевающе, лишь обозначив вид приятности от встречи.
— Присаживайтесь, — широким жестом указав на кресла, пригласил хозяин. И, когда мы устроились, посмотрел на Александра Борисовича — Так я слушаю тебя. С чем ты нынче ко мне пожаловал?
Того явно нервировало мое присутствие. Заговорил он не сразу, после некоторой паузы, да и потом старался тщательно подбирать слова, все на меня косился.
— Проблемы у меня, Михалыч.
Самойлов на эту реплику никак особо не отреагировал. Просто сидел и ждал продолжения, спокойно и внимательно глядя на гостя.
— Ребята из службы внутренней безопасности взяли одного моего парня… Слушай, Михалыч, мы не могли бы остаться вдвоем?
Хозяин произнес тихо, но внушительно:
— При нашем разговоре будет находиться тот человек, присутствие которого я сочту необходимым. По одной лишь причине: потому что я так решил… Так на чем он «сгорел», этот твой парень?
Александр Борисович приподнялся, протянул ему тоненькую папку. Самойлов открыл ее, достал из нее несколько листочков. Его брови удивленно приподнялись.
— Н-да, это документ…
Он взял один из листков, согнул его и показал мне так, чтобы я могла увидеть только «шапку». Там значилось: «Секретно. Экз. единственный. Список осведомителей, завербованных в преступных группировках…» Дальше прочитать ничего не было возможно.
— Что ты делаешь? — воскликнул Александр Борисович. — Кто она такая, что ты ей такие бумаги показываешь?..
Хозяин кабинета погасил его вспышку одним небрежным движением руки.
— Какая тебе разница, кто она такая? Главное, что это мой человек!.. Ты лучше вот что скажи, этот твой человек тебя сдаст?
— А ты как думаешь? — огрызнулся гость.
— Думаю, что сдаст с потрохами, — откровенно сказал Самойлов.
Александр Борисович слегка покачал головой.
— Конечно. Только не сразу. Немного подержится, надеясь, что я его вытащу. А когда его как следует припрут — вот тогда и сдаст.
— А ты его вытащишь? — в лоб спросил Самойлов.
Я вдруг почувствовала, как у меня внутри все сжалось. Так вот, спокойно и буднично обсуждалось сейчас, жить человеку или умереть.
Когда я это поняла, растерянно взглянула на Самойлова. Тот был совершенно спокоен, будто речь шла о рыбной ловле.
— Так вытащишь?
Гость пожал плечами:
— Постараюсь, конечно. Только ты и сам знаешь, насколько это трудно, очень трудно.
— Ну тогда смотри сам, Саша! Законы ты знаешь — из-за одного человека ставить под удар всех… Короче говоря, смотри!
Он решительно поднялся с кресла.
— Все, Саша, пока, до встречи! Будут проблемы — заходи! Пойдемте, Виолетта Сергеевна!
…Вернувшись в свою комнату, я не раздеваясь повалилась на кровать. Закрыла глаза. И сразу же перед внутренним взором потекли, сталкиваясь и вытесняя друг друга, картины нынешнего дня.
Как же много может вместиться событий в стандартный день! Не успеваешь осмыслить одно — а уже наваливается следующее.
Нет, в таком смятении чувств и брожении мыслей я уснуть не смогу. Но и видеть раз за разом картины всего, чему мне довелось нынче быть свидетелем, было невмоготу. Надо чем-то отвлечься.
Что ж это за человек, Вячеслав Михайлович Самойлов?
Наброски будущей книги «КРОВАВЫЕ РАЗБОРКИ, или НЕДЕЛЯ ДЛИННЫХ НОЖЕЙ»Сараби-убийство
В гардеробе, у стойки, за которой в связи с жарким временем года никого не было, приостановился молодой человек восточного типа. Мужчину, за жизнью которого он пришел, увидел сразу же, едва миновал широкое полотно стеклянных дверей. Рестораны по нынешним временам обычно стоят полупустыми. Так было и на этот раз.
