Картер Браун - Страсти гневных амазонок
– А если я скажу, что уже нашла такого парня? Если скажу, что это – вы? – спросила она неожиданно.
– В ответ могу успокоить, что для меня секс – отнюдь не метод борьбы, – просиял я.
– Значит, мы не враги, Рэнди? – радостно воскликнула девушка.
Ответить я не успел, в бар ворвалась запыхавшаяся Линда. Ее волосы были растрепаны, на блузке не хватало пуговиц. Подбежав к нам, она рухнула на стойку, словно после марафонского пробега.
– Мы… мы видели лицо! Мужское лицо! – она отдышалась немного. – Он заглянул в окно приемной… ужасное, отвратительное мужское лицо со сломанным носом!
Я вскочил с места и бросился к двери, доставая револьвер.
– Обе отправляйтесь наверх, – крикнул я на ходу, – приглядите за Дорис!
– Не подстрелите там Чарли! – взвизгнула Линда. – Он тоже побежал в парк!
10
Я столкнулся с Морганом посреди клумбы, и его нападение удалось предотвратить, только громко выкрикнув свое имя. Впрочем, приглядевшись к Чарльзу при свете луны, я подумал, что в таком состоянии он вряд ли представлял собой серьезную опасность. Впечатление было таким, словно его потрепала свора собак: костюм основательно разодран, все лицо исцарапано.
– Почему вы меня бросили, когда явилась эта чертова баба? – набросился он первым делом.
– Каждый решает свои проблемы сам. Это неписаный закон. Закон джунглей, Чарли.
– Благодарю! – бросил он зло. – И не смейте называть меня Чарли!
– Справедливое требование, – согласился я. – В самом деле, какой же вы Чарли? Вы плохой цирковой клоун, который спит холодной ночью в носках, ничуть не заботясь о том, как к этому отнесется блондинка, лежащая рядом…
– Линда рыжая! – раздраженно рыкнул Морган.
– Хм, верно, и у Дениз волосы каштановые, – ухмыльнулся я. – Да откуда мне знать, может у вас и блондинка где-нибудь припасена!
– Мы что, всю ночь будем обмениваться идиотскими колкостями на этой клумбе? – взорвался журналист. – А кто пойдет ловить того психа со сломанным носом?
– Пожалуй, верно, – благоразумно согласился я. – Мы тут разорались, а он, вполне возможно, уже держит нас на прицеле.
Морган как ужаленный подскочил на месте и бросился прочь с клумбы, я последовал за ним. Когда мы выбрались на дорожку, клумба выглядела так, словно по ней прошло стадо носорогов.
Мы обошли весь парк, но никого не нашли и ничего подозрительного не заметили.
– Наверное, убийца сделал круг и сейчас уже в доме? – озарило Чарльза, и он ринулся к дому.
Я не отвергал его предположения, но и бежать следом счел ненужным. Будь убийца в доме, мы бы уже услышали выстрелы: около Дорис сейчас три женщины, и ни один головорез не прорвется к несчастной, пока не убьет всех троих.
Когда я вошел в дом, Линда и Кэрри стояли в холле.
– Вы схватили преступника? – выпалила Линда.
– Кто с Дорис? – хмуро спросил я.
– Либби.
– Убийца скрылся, – мрачно сообщил Чарльз.
– Какой ужас! – простонала мисс Лазареф и начала грызть ногти на своих холеных пальцах. – Надо сейчас же осмотреть весь дом!
– Если бы кто-то вошел, мы бы услышали, – спокойно заявила Кэрри. – Дверь на веранду закрыта, а мистер Робертс, полагаю, догадался закрыть дверь центрального входа.
Я заглянул в ее решительные глаза и почему-то решил, что дружба между нами уже кончилась – передо мной стояла непреклонная амазонка, которая только терпит присутствие мужчин в этом доме.
– Пойду, проверю, все ли заперто, – хмуро проговорил Морган.
– Ты смелый мужчина, Чарли! – воскликнула Линда.
Храбрый Чарли кисло улыбнулся и ушел.
– Дорис спала, когда мы поднялись и заглянули к ней, – сообщила деловым тоном Кэрри.
– А где была в это время Либби?
– Внизу. Она поднялась минут через пять после нас.
Я постоял в раздумье.
– Если первый раз он просто не попал в Дорис, то сегодня постарается убить, так я думаю. Поэтому нужно всю ночь дежурить у ее комнаты.
– Может быть имеет смысл сообщить в полицию? – спросил вернувшийся Морган. – Правда, в доме все спокойно, все окна и двери на запоре.
– Зачем же нам полиция, в таком случае? – улыбнулся я.
Он ответил мне взглядом, полным ненависти.
– Рассудите сами, – продолжал я, – чем может помочь полиция в данный момент? Вы, Чарльз, утверждаете, что всюду все закрыто, значит, никто не проникнет в дом без шума. Остается только установить дежурство у комнаты Дорис, и до утра как-нибудь протянем.
– Почему вы решили, что опасность угрожает лишь одной даме? – скептически скривил губы Морган.
– В нее стреляли, или вы уже забыли об этом?
– Не забыл! – вспыхнул он. – Но это не значит, что вы во всем и всегда правы!
– Я этого и не утверждаю. Честно говоря, я просто устал и хочу спать, мне и в прошлую ночь досталось как следует… Не могли бы вы, Морган, первым занять пост, а я сменю вас в два часа, – предложил я дружелюбно.
– Ладно, – буркнул он. – Мне все равно не уснуть, слишком сильно болит рука.
Посмотрев на его правую руку, которую журналист все время поддерживал на весу, я твердо решил избегать всяких, и особенно идеологических столкновений с мисс Холмс.
– Вы полагаете, ему можно доверять? – неожиданно спросила Кэрри, скептически оглядывая Моргана. – А если убийца – это он и есть?
– Кэрри! – раздраженно воскликнула Линда. – Морган лежал на полу, когда мы с Либби увидели в окне ту страшную физиономию, что ты несешь? – мисс Лазареф передохнула. – К тому же, несмотря на все его недостатки, Чарли не может убить, в этом я просто уверена.
– Благодарю, – фыркнул журналист. – Пойду, принесу стул из кухни.
Я негромко постучал в комнату Дорис, Либби приоткрыла дверь и прошипела:
– Тише! Дорис спит! Она так вымоталась, ее нужно оставить в покое.
– Вы будете спать в ее комнате? – осторожно спросил я.
– Да, необходимо, чтобы с ней рядом постоянно кто-то находился, мало ли что, она перенесла тяжелое нервное потрясение. Пожалуй, я останусь с ней, буду спать в кресле.
Я сообщил, что мы с Чарльзом решили по-мужски разделить дежурство возле двери Дорис. Гневная из гневных на удивление спокойно восприняла эту новость, но строго сказала:
– При сложившихся обстоятельствах я допускаю такой вариант, но поймите, что доверять вам бесконечно не могу. Сейчас уж тем более я останусь в комнате Дорис.
– А вы уверены, что с ней все в порядке?
– Конечно! – Либби метнула в меня молнию. – Она размеренно и глубоко дышит. Спокойной ночи, мистер Робертс.
Дверь закрылась.
Вернулся Чарльз со стулом, и я попросил Линду проводить меня до комнаты и обеспечить будильником.
– Советую всем закрыться, – обронил я на свою голову.
– Вы что, страдаете лунатизмом? – ядовито спросила Кэрри, и я очень хорошо понял, каких попыток не стоит предпринимать.
– Я ничем не страдаю, но вот убийца… – махнув рукой, я отправился в отведенную мне комнату.
Усталость валила меня с ног, и я упал на постель во всей одежде, сняв только ботинки. Уже засыпая, я подумал о том, как трудно нормальному, здоровому мужчине охранять эмансипированных, но при этом очень хорошеньких, женщин.
Некоторое время я не мог понять: проснулся уже или вижу сон. Чье-то горячее тело придавило меня, мою нижнюю губу щекотали кончиком языка. Усталый мозг никак не мог решить, во сне или наяву это происходит. Я машинально провел рукой по кровати и наткнулся на мягкое и гладкое женское бедро.
– Ты голая? – пробормотал я.
– Я всегда сплю без одежды, в отличие от тебя, – прошептал грудной голос прямо в ухо.
– Это я тебя раздел?
– Вот еще! Я и сама могу раздеться!
– Боже мой, но ты же совсем голая! – сонно повторил я.
– Ах, Рэнди, да проснись же! – чья-то рука начала теребить меня за плечо.
Сон, наконец, отступил, я открыл глаза, и все еще не очень веря, воскликнул:
– Линда?
– Рэнди, милый, проснулся! – она с силой прижалась ко мне всем телом и обвила мои ноги своими. – Я поняла, что больше не люблю Чарли, он мне совершенно безразличен, я свободна! Свободна, Рэнди, и могу любить тебя, когда захочу!
– И как захочешь?
– Да… До конца, до конца, – проворковала она.
– А сколько времени? – прокряхтел я.
– О, времени у нас достаточно! – она не дала мне поднять голову, чтобы взглянуть на часы. – Надеюсь, ты не принадлежишь к мужчинам, которым не нравится, когда женщина находится сверху? – томно простонала Линда.
– Нет, – шепнул я нежно и почувствовал жаркий нажим ее бедер.
Время превратилось в какой-то абстрактный фактор, я потерял о нем всякое представление, да и не только о нем.
Потом я спросил, не считает ли она оскорбительным лежать под мужчиной.
– О, Рэнди! – со страстью выдохнула Линда. – Чувствовать на себе тяжесть мужского тела – это божественно!
– Клянусь, никогда не выдам Либби твою тайну, – промурлыкал я.
