Микки Спиллейн - Змея
Миссис Ли улыбнулась и ее детские огромные ресницы затрепетали. Господи, ну и мумия!
— Как это приятно, что вы снова меня навестили. В прошлый раз я… задремала. Мне ведь уже под девяносто.
— Глупости, мадам.
— Но я могу радоваться и мечтать. Вы мечтаете?
— Иногда.
— Вы еще молоды. А Салли… милая моя крошка.
— Миссис Ли, ночь ее смерти вы хорошо помните? Она была пьяна по-настоящему?
— Ох, да. Все время пила, не переставая, я ничем не могла помочь. Просто старалась говорить с ней. Когда она напивалась, то всегда говорила непонятное.
— Она боялась змеи?
— Нет, но ненавидела кого-то.
— Это был человек?
— О чем вы?
— Может быть, она имела в виду человека по кличке Змея?
— Да, это правда.
— Дальше.
— Она никогда не возвращалась в город. Хотела жить подальше от всех.
— Аннет, кто был отцом Сью?
— Но этого не знает никто. У Салли было столько мужчин, откуда ей знать? А жаль. Прелестная была крошка.
— А мог им быть Блэк Коплей?
Она хихикнула.
— Нет, только не этот типчик.
— Почему?
— На это он был не способен. У него было много милашек, два раза он был женат, страстно хотел иметь наследника, но не мог сделать ребенка. Ребята смеялись над ним по этому поводу. Нет, он не мог сделать ей Сью, нет!
— А Сим Торренс?
— Сим? Нет. Они поженились потом, когда она уже была матерью.
— Но он все равно мог быть отцом.
— Нет, не мог. У них вообще не могло быть маленького. Они ни разу не спали вместе. После родов Салли не могла жить с мужчинами. Только ребенок. И потом, она нарочно держала его на привязи. Они были знакомы раньше, был какой-то процесс. Потом они уехали куда-то на две недели и поженились.
— Как вел себя Торренс?
— Как холостяк, которому не дают пирожка. Но он заботился о них. Они очень скромно обвенчались и переехали к нему в дом. Я стала у них домоуправительницей.
— Почему она не спала с ним?
— Звучит странно… Может ли женщина, проститутка, бояться секса?
Я покачал головой.
— Большинство из них…
— Да, да, верно. И Салли тоже. Но он все понял. Не стал настаивать и оставил ее в покое. Она боялась мужчин, боялась его. Он с головой отдался работе, только работа. И потом, Коплей.
Он только…
— Дальше, прошу вас…
— Его шайка и сам он — действовали для кого-то важного.
Я всегда была в тени, но знала много… и моя бедная девочка…
— Она была на суде.
— Да, но я не хотела бы еще раз впутывать ее в это дело.
— Ее оправдали как невинную жертву.
— Ну, невинной она не была. Она была чудной актрисой, но знала все до конца. Они обсуждали все дела.
Она опять собралась вздремнуть.
Самое страшное было то, что этот старый, сморщенный фрукт, инспектор Креб, участвовал в деле Монтлея тридцать лет назад. Он был тогда в начале карьеры. И теперь надулся от важности, когда я обратился к нему за подробностями.
— Тогда я был еще щенком. И потом, нас предупредили, звонили из конторы прокурора.
— Торренс?
— Нет, другой, но по его просьбе.
— Выяснили, кто звонил?
— Откуда? Кстати, помнишь, кто-то звонил и сказал, что может рассказать о Левите? Тут на Пятидесятой нашли парня с простреленной черепушкой, а рядом на стене — телефон. Парня звали Томас Клине.
— Черт, и конца не видно.
Я вышел из конторы Пата и прямо на стене увидел плакат: улыбающийся Торренс, рука у горшка, второй машет в воздухе. И крупно:
ПОБЕДИМ С СИМОМ!
ГЛАВА 9
Я позвонил из будки на углу, чувствуя, как меня охватил страх. Телефон звонил, но никто не брал трубку. Господи, неужели я опоздал? Но вот Джеральдина ответила.
— Майкл, как ты мог меня оставить? Почему?
— Потом. Бери Сью и быстро в машину! Выметайтесь оттуда, живо! Торренс дома?
— Нет, но через час вернется. У него в Алтоне встреча.
Я дал ей свой адрес и еще раз крикнул, чтобы поняла мои слова получше:
— Никому не открывайте! Никому! Там есть охранник. Вы обе в петле. Хватит с меня покойников, поняла?
Она поняла, что это серьезно. Я почувствовал, что она достаточно напугана, и положил трубку. Потом набрал номер Велды.
— Как ты, милый?
— Спустись вниз и скажи, чтобы пропустили Джеральдину и Сью. Больше никого. Ключ пусть будет у охранника. Потом проследи подробно, что делал Торренс весь вчерашний день. Позвони его партии и выясни все очень подробно. Ему вчера звонили. Постарайся узнать, кто и откуда. Если вчера вечером он выходил в уборную, запиши и это.
— Любишь меня?
— Нашла время.
Она рассмеялась медленным, чувственным смехом и я представил ее всю, все ее большое тело, длинные ноги… Черт!
Я вернулся к Пату.
— Мы с тобой поймали убийцу.
Он оцепенел.
— Кто?
Я кивнул на плакат на улице.
— Сим идет в гору. Он попадает туда, куда стремился. У него только одно темное пятно — Сью. И то, что она может выдать его в любую минуту. Он дал денег Левиту, чтобы тот пришил ее. Инстинктивно она почувствовала опасность и удрала. Она не знала, что Левит идет за ней по следу.
А дело было в том, что Велда тоже скрывалась. Но он приходил только за крошкой. Он увидел меня и подумал, что Торренс нашел другого, пока он выжидал, и устроил стрельбу. Но когда он договаривался с Левитом, его видел бармен, тот, кого нашли с простреленной головой. Он увидел потом фото Левита, и решил позвонить в контору Торренсу. Тот наверняка струсил: это ведь свидетель. Они встретились вчера после звонка парня, и это было последнее, что бармен видел в жизни. Бедный Клине, он слишком быстро сопоставил плакат на стене, Левита и фото в полиции.
— Ты тоже быстро соображаешь, Майкл.
— Последний мой покойник так не думал.
Когда мы вечером добрались до дома Торренса, нас встретила страшная гнетущая тишина пустых комнат. Полицейский сказал, что Джеральдина и Сью уехали несколько часов назад, а мистер Торренс дома.
Мы вошли в спальню хозяина. Сим Торренс никогда больше не выиграет. Он лежал поперек кровати с простреленной головой, которая разлетелась на куски, как гнилой помидор.
Верный выстрел!
В спальне Сью лежала огромная кукла, к которой она любила прижиматься во сне. Я наклонился. Так и есть! Дыра в кукольной груди, рваные края и следы пороха на простыне. Он принял ее за хозяйку.
Опять бедная Лолита! Когда это кончится, и кто этот человек?
Я огляделся вокруг и увидел большого плюшевого медведя. Его, видимо, отшвырнули ногой, от удара из него посыпались опилки. Из дыры высовывался клочок конверта. Я сунул конверт в карман и вышел из спальни, решив рассмотреть потом.
Репортеры уже осаждали дом. Вспышки магния, крики. Но тут ничем нельзя было помочь. Мне было ясно одно: Левит и «Ручка» были посланы разными людьми, но оба приходили за одним — за крошкой.
Когда я рассказал ей о смерти отчима, она, забившись в угол кушетки, только кивнула.
— Это стыдно, но теперь я свободна. Я чувствую, что свободна.
Джеральдина повторяла:
— Нет, нет, нет… Кто, кто это сделал?
— Не знаю.
— Политика страны…
— Политиков всегда можно сместить.
Позвонила Велда.
— Два часа. Он был неизвестно где два часа и никто ничего не знает.
— Чудесно!
Я выпроводил Джеральдину и Сью. Дал им адрес и деньги.
Сейчас надо было завершить начатое.
Я откинулся в кресле и достал конверт из кармана. Бумага пахла духами. Казалось, автор собирал буквы вместе дрожащими руками. Виски.
«Мой муж Сим — мы называем его Змеей. Он хотел нас убить. Бойся его! Я была наркоманкой, продавала наркотики. Он мог посадить меня. Он подстроил дело с миллионами так, чтобы Сони и всех засыпать, а чтобы ему достались деньги. Бойся его. Он убьет и тебя. Он — Змея!
Мама.»
Змея…
И он теперь мертв. «Победим с Симом!» Наниматель убийц, сам убийца — каков кандидат в губернаторы!
Он не получил трех миллионов и не нуждался в них. Он сделал на этом деле карьеру, престиж, получил некоторые привилегии в мире политики. Это был для него первый шаг. И он широко зашагал по жизни.
А Салли? Он женился, чтобы не спускать с нее глаз, и потом, увидев однажды в комнате пьяную жену и спящую Сью, просто вынес Салли на улицу, а холод довершил начатое.
Потом он стал ждать. Он вел себя как любящий папочка. И это поднимало его престиж в политике. Он удочерил Сью и поселил в доме. Потом Левит. Но тут он промахнулся. Левит много болтал. Как раз для того, чтобы умереть прежде, чем прикончит крошку. Она сама давала повод — все время кричала о матери. У него был единственный выход — заткнуть рот ей пулей, или он умрет для политики. Для него лучше было умереть для жизни.
Но была Змея и побольше Торренса. И теперь она выползла на свет божий.
