Владислав Виноградов - Налог на убийство (сборник)
– Вот почему соседушка столь регулярно передавал нам приветы, – заметил Верховский.
– А в Москву он передавал не приветы, а взятки, – сказал Павлов, – получая свою долю пирога от местных.
– Называется «процент от сделки», – уточнил начальник ОБЭП. – Эдакий «боковичок» миллионов на двадцать. Но Всеволоду Борисовичу и этого, кажется, мало.
– Что ты хочешь, человек потратился, – посочувствовал Павлов. – Квартира в Питере обошлась в четыреста штук «зеленых», а тут еще коттедж недостроенный. Поэтому решил рискнуть, наладить свой канал сбыта металла. По данным ФСБ, завтра в гостинице Золтанов передаст курьеру лицензию на разовый вывоз, сам получит деньги. Это и есть наш шанс…
– А вдруг испугается? – предположил Верховский. – Все же переполох там был. Не исключено, что к покушению на Дымова прямое отношение имеет Золтанов.
– Не исключено, – согласился Павлов. – Но отступать ему поздно. Металл уже получен и загружен. Так ведь?
Начальник ОБЭП пошелестел страницами блокнота и зачитал:
– Вольфрам – двадцать килограммов, скандий металлический – четверть тонны, тантал – шестнадцать кило, то есть пуд. Ну и по мелочи еще – осминий, цирконий, индий. Почитай, вся таблица Менделеева.
– Да, – быстро подсчитал Верховский, – наживка знатная. Рыбка с крючка не сорвется. Может, пора по домам? Завтра будет тяжелый день.…Красная лампочка на панели магнитофона погасла, но в темной комнате продолжал гореть огонек сигареты.
Женщина в короткой ночной рубашке накинула на плечи платок и вернулась к окну. Напротив темнело здание Горотдела внутренних дел. Только что там погас свет в окне начальника Отдела по борьбе с экономическими преступлениями.
А внизу, на площади, влажно и округло блестел средневековый булыжник. Блики уличного фонаря отражались в тонированных стеклах рейсового микроавтобуса. Ездить на японской технике – чистая благодать. Удобные кресла, кондиционер, а скорость такая, что лишь пыль завивается из-под маленьких пузатых колес.
Лаппенранта, Лаппенранта – земля обетованная!
Женщина докурила сигарету, убрала с подоконника микрофон направленного действия, нацеленный в сторону Горотдела, и закрыла окно. Завтра все решится. Завтра будет тяжелый день.Глава 37 Непейвода «крутит планты»
О, этот скрежет стали о сталь! Короткий, ласковый и осторожный. Будто разбойник-котяра выпустил когти и тут же спрятал в мягкие подушечки. Спрятал, чтобы в следующее мгновение вонзить их, острые и кривые.
Непейвода затаил дыхание в утренней полумгле дымовской квартиры. Он прислушивался и соображал. Накануне замок пытался открыть дилетант-неумеха. Алкаш с трясущимися руками, оставивший жалкие царапины на замочной доске. Сегодня пожаловал «жук» – опытный вор.
Оперуполномоченный расстегнул предохранительную петельку кобуры и огляделся. Спрятаться негде. Вот разве балкон?.. Оттуда понаблюдать за «жуком», узнать, за чем он пришел, и в нужный момент наколоть на булавку.
Входная дверь протяжно скрипнула и отворилась. «Жук» был плотный, коренастый, короткоспинный.
Присев, Непейвода следил за ним в щелку приоткрытой балконной двери. Так и есть: Короткоспинный сгребал в полиэтиленовый пакет магнитофонные кассеты.
Виктор жутко волновался. Это была его первая засада, к тому же все – на свой страх и риск, в надежде, что победителей не судят. Он решил взять Короткоспинного «на прихват», чтобы тот не успел вырвать из-за пояса блестящий охотничий топорик.
Вор обернулся на скрип балконной двери. Непейвода с налету ударил его головой в подбородок, перехватил руку, заломил. Короткоспинный – упорный, гад! – кряхтел, но молчал, вырывался, и Сане пришлось «выключить» его ударом по шее.
Щелкнули наручники, пристегивая задержанного к батарее.
Короткоспинный открыл глаза, все понял, процедил сквозь зубы:
– Амбец.
– Да, – подтвердил Непейвода, – ты попался с поличным. Крах надежд и все такое прочее. Но выход, как всегда, есть.
– Багрить [118] предлагаешь? – с ненавистью спросил Короткоспинный.
– Помочь следствию, – сказал Непейвода. – И ты уже помог, подтвердив своим вопросом, что соучастники имелись.
Короткоспинный сплюнул на пол:
– Не крути планты, мент. Не обрыбится тебе. Вишь, не в сознанке я.
Непейвода прислушался: за окном щебетали какие-то пичуги. У них тоже было свое наречие.
Непейвода уже немного знал эту уголовную браваду, которая завершалась истерикой, соплями, слюнями и сдачей подельщиков. Хотя Короткоспинный, кажется, крепкий орешек.
Непейвода набрал номер домашнего телефона майора Павлова, доложил. На том конце провода особой радости не проявили. Но потом начальник все же поблагодарил за работу и честно предупредил, что машина за задержанным подойдет не скоро: есть другие дела.
Все. Отбой. Короткие гудки.
Непейвода решил не пороть горячку. Поставил на плиту чайник, в ожидании зарядил магнитофон первой попавшейся кассетой.
Из динамика в тесную квартирку на пятом этаже панельного дома дохнуло войной. Дохнуло «афганцем», несущим песок и смерть, чадом горящих в «зеленке» наливников, тухлым яйцом свежего порохового нагара. В «афганских» песнях перегруженные вертолеты взлетали с горных площадок и высаживали десант, перехватывали караваны, падали на красные скалы, ломая лопасти и хвостовые балки. Там свистели пули, громыхали взрывы, там парни делились друг с другом водой, боекомплектом, надеждой.
Непейвода менял кассеты, почти забыв о первоначальной цели, – найти ту, за которой пришел вор. Виктор слушал, невольно попадая в плен к «афганским» песням. Дышал пылью тех дорог и разреженным воздухом горных вершин, ловил пули, оставался прикрывать отход товарищей в ущелье.
А здесь… здесь воры живут и жируют. И кто вспомнит добрым словом тех парней, что погибли в Афганистане и гибнут сегодня в горячих точках?
И на Виктора накатило. Злость ли, усталость или вторая бессонная ночь подтолкнули его руку, но в ней вдруг оказался выхваченный из кобуры пистолет.
Вор дернулся, сразу заговорив нормальным языком:
– Эй, начальник, ты чего?
Непейвода сделал шаг вперед.
– Убери «волыну», мент! – взвизгнул Короткоспинный. – Поговорим по-хорошему!
Непейвода взвел курок. Но дело было не в почти неслышном щелчке стали. Дело было в том, что по лицу оперуполномоченного вор понял: сейчас тот спустит курок!
– Псих, стой, не надо, я скажу! Запоминай: «под куполами» фраер меня ждет. С этими кассетами. Расчет на месте. Так договорились.
Непейвода поставил пистолет на предохранитель и спрятал в кобуру. С трудом перевел дыхание:
– Пойдет в зачет. Чаю дам. С сахаром.
– Что, потемненный [119] был из этих, «афганец»? – осторожно спросил Короткоспинный.
– Да. Летчик, ногу потерял. А ты его грабить… Слушай дальше. Теперь ты мне поможешь еще в одном деле. Лакай свой чифирь и запоминай.
Короткоспинный послушно кивнул. В динамике магнитофона рвался хриплый голос, свистели лопасти вертолетных винтов.
Глава 38 Когда в затылок дышит страх
Золтанов бесшумно поднялся на третий этаж и открыл дверь своим ключом. Обычно он избегал им пользоваться. Лишние осложнения. Людмила и без того скулила, что лишена всякой личной жизни, что стала жалкой марионеткой и в собственном доме не чувствует себя хозяйкой.
Неглупая девчонка, она все понимала правильно. Требовалось лишь изредка освежать ее затуманенные дурацкими мечтами мозги. Напоминать, что именно с помощью Всеволода Борисовича приватизирована эта уютная квартирка в центре города, на которую была тьма охотников аж в самой мэрии. Что обставлена она современной мебелью тоже на его средства. А единственная услуга взамен – немудреное обслуживание аудиотехники американской корпорации «Ноледж экспресс». Потому что нельзя же считать услугой спальные утехи, до которых и сама Люсьен большая охотница.
Всеволод Борисович без щелчка притворил дверь, повесил на вешалку пиджак, с удовлетворением отметил, что его тапочками никто не пользовался. Заглянув в спальню – женщина на полуторной кровати с головой укрылась одеялом, в полусумраке соблазнительно белело пышное бедро, – Золтанов прошел в гостиную, сел в кресло и привычно нажал клавишу магнитофона.
Пока перематывалась лента, он мысленно поблагодарил американскую корпорацию за простую и надежную технику. Пластмассовая коробочка цифрового диктофона, выполненный в виде зонтика микрофон направленного действия, кварцевый стабилизатор – и все секреты местных пинкертонов известны Всеволоду Борисовичу. Не то чтобы он их сильно опасался, сотрудников правоохранительных органов, а просто усвоил: информация такого рода – в числе самых ценных товаров.
Неизменный спрос на нее в кругу его знакомых подтверждал это. Всеволод Борисович имел обыкновение презентовать диски с интересными записями нужным, влиятельным в своей сфере людям. И никогда в этом не раскаивался.
А теперь – Золтанов невольно поморщился – он сам оказался в положении человека, который не пожалеет денег за магнитофонную кассету из «черного ящика» инвалида Дымова, который ухитрился не сгинуть в горах Афганистана, и сейчас тоже цепляется за свою никчемную, безрадостную жизнь.
