Ричард Пратер - Двойные неприятности
— На кого он работает?
— Понятия не имею. Его зовут Скотт.
— Шелл Скотт? — спросил я.
— Да-да, думаю, он, — радостно подтвердил сенатор. — Ты знаешь его?
— Я знаю о нем.
— Наш человек?
— Ну, однажды в журнале была статья про нас обоих. Там говорилось, что Шелл Скотт — это Честер Драм, только в Лос-Анджелесе, и наоборот. Но если серьезно, у Скотта очень хорошая репутация. Одна из лучших. Почему бы Моуди не связаться с ним?
— Думаю, он попытался, но по уши увяз в своих многочисленных делах и, возможно, не смог его застать. Почему бы тебе не попробовать наладить с ним контакт? Эй, парень, если у него такой же робин-гудов комплекс, как у тебя, наверное, он сможет нам помочь.
— Стоит попытаться, — согласился я.
Сенатор сказал, что я могу получить удостоверение в его офисе сегодня в любое время. Не успел я повесить трубку, как телефон зазвонил снова.
— Говорит Драм.
— Доброе утро, мистер Драм. Вы меня узнаете? — осведомился женский голос.
— Дама с багажом.
— Верно. Как успехи?
— Пока никак, миссис Сэнд.
Я услышал, как она резко втянула в себя воздух. Потом сказала:
— Но ведь вы детектив, не так ли?
Я проигнорировал ее язвительное замечание и спокойно пояснил:
— Возникли некоторые осложнения. Прошлой ночью был убит ваш таксист.
Последовало молчание. Потом:
— А что с моим багажом?
— Полиция штата Вирджиния арестовала машину, а вместе с ней и ваши чемоданы.
— Значит, вы ничего не сможете сделать, верно?
— Я работаю по заданию Хартселльской комиссии, миссис Сэнд, — сказал я.
Снова последовало молчание — она переваривала мое сообщение.
— А прошлой ночью вы тоже выполняли их задание?
— А какая разница?
— Так выполняли или нет?
— Нет.
— Я... я полагаю, мне не следовало приезжать в Вашингтон.
— А зачем тогда вы сюда приехали?
— Прошу прощения, мистер Драм. Если вы пришлете мне счет за свои услуги в отель «Статлер», он будет оплачен.
— И все?
— Все. Определенно.
Я нажал на рычаг и, услышав длинные гудки, стал звонить в Лос-Анджелес. Лос-Анджелесская справочная сообщила мне номер телефона сыскного агентства Шелдона Скотта в Гамильтон-Билдинг, в центре города, а также домашний адрес: отель «Спартан-Апартмент» в Голливуде. Пока меня соединяли по первому номеру, я размышлял о Шелдоне Скотте. Наша профессия — для одиноких мужчин; с чем только не приходится иметь дело — от гнилых яблок до рыцарей в сверкающих доспехах. Из того, что мне довелось слышать о Скотте, было ясно: он за все эти годы стал неплохим специалистом в своем деле, поэтому я решил, что он скорее всего поможет мне в деле сенатора Хартселла.
Автоответчик сообщил телефонистке, что Скотт еще не появлялся в своем офисе. Она попробовала набрать номер его апартаментов в отеле, и после четырех длинных гудков чей-то голос ответил.
— Алло! — услышал я густой бас.
— Шелл Скотт? Моя фамилия Драм. Я звоню из Вашингтона.
— Честер Драм? — Он был явно удивлен. — Частный детектив?
— Да, если вы уже слышали обо мне, то это облегчает мою задачу. Дело в том, что мы пытаемся разыскать доктора Гедеона Фроста и...
— Кто это «мы»? — перебил меня Скотт.
— Вернемся к этому через минуту, ладно? Ходят слухи, что и вы тоже заняты поисками Фроста. Чего-нибудь удалось добиться?
— Много чего, но все безрезультатно. Мне не удалось обнаружить его след. Так кто в Вашингтоне, вы говорите, хочет найти его?
Я ответил на его вопрос вопросом:
— А почему вы его разыскиваете?
— По обычной причине. Меня нанял клиент.
— Да ну! — изумился я. — И кто же?
— Вам следовало бы знать, что я не могу разглашать подобные сведения.
— А сенату Соединенных Штатов могли бы?
Должно быть, это тоже удивило Скотта. Он сказал:
— Снова здорово...
— Я занимаюсь специальными расследованиями по поручению Хартселльской комиссии. Фрост должен был дать свидетельские показания против «Национального братства грузоперевозчиков». Нам просто необходимо его найти.
— Ну и что?
— Ну, если вы скажете, кто вас нанял, возможно, это облегчит наши поиски.
— Конечно, если вы действительно сотрудничаете с Хартселльской комиссией.
— Дьявольщина! — воскликнул я, начиная раздражаться. — Позвоните сенатору и убедитесь.
И тут он задал смешной вопрос:
— И как долго все это продолжается?
— Что «продолжается»?
— Ваше сотрудничество с Хартселльской комиссией.
— Практически каких-нибудь пятнадцать минут. Но...
— Как удобно, верно? На Хартселльскую комиссию вы работаете пятнадцать минут, а вообще работаете на Майка Сэнда и Рейгена?
— Что вы мелете?! — завопил я. — Какого черта...
— Я не могу сказать вам, на кого работаю я.
— Не можете или не хотите?
— Понимайте, как угодно вам.
— Послушайте, — продолжал я, — я не хочу давить на вас, но при необходимости мы можем силой принудить вас.
Скотт мне не ответил. Я продолжал:
— Давайте валяйте в том же духе. У нас есть человек на побережье, который может вручить вам повестку в суд, не успеете вы и глазом...
Скотт прервал меня на полуслове:
— Не пугайте меня, дружище. Может быть, ваш человек и может вызвать меня повесткой в суд. Однако ему туго при этом придется.
Я услышал в трубке частые гудки, бросил ее на рычаг и, закурив сигарету, задумался: чем объясняется враждебность Скотта?
— И кто говорит, что журналы всегда пишут правду? — спросил я вслух. Потом напялил на себя пальто и шляпу, спустился вниз и поехал по улицам Вашингтона, покрытым снегом, в таксопарк «Ветераны».
Первый раунд завершился победой Скотта. Но это было только начало.
— Лысый парень по имени Чарли? — повторил диспетчер, заступивший на дежурство утром. — Наверное, тот, что дежурил вчера с четырех дня до полуночи, Чарли Дерлет. А в чем дело?
— Мне нужен его домашний адрес.
— Мы не сообщаем домашние адреса наших сотрудников, мистер.
— Ну точно как пишут в рассказах о шпионах.
— Хватит и обычной полиции. Я не ищу неприятностей.
Я вынул фотокопию своей лицензии и показал ее парню.
Это не произвело на него никакого впечатления.
— Вы частный детектив. Ну и что с того?
— А то, что, если вы позвоните в офис сенатору Хартселлу, вам сообщат, что я провожу специальное расследование по поручению Хартселльской комиссии.
Диспетчер поверил мне без всякого звонка. Видно, я его заинтриговал, и он все тем же сварливым тоном осведомился:
— И что такого натворил Чарли?
— Мы обсудим это с ним самим.
— Я имел в виду, что он — бывший дальнобойщик.
— И когда это он занимался грузовыми перевозками?
— Он пришел сюда, когда дали пинка под зад тогдашнему боссу, Торгесену, примерно года три назад.
— Это было приблизительно в то же время, когда Хэнк Кэмбриа пересел на такси?
— Кэмбриа? Я уже сказал все, что мог.
— За исключением адреса Чарли Дерлета.
Он вздохнул и назвал мне адрес.
По пути к Дерлету я заехал в здание сената и взял свое удостоверение в офисе Хартселльской комиссии. Сенатора не было на месте. Пару минут я почесал язык с его секретаршей, рыжей красоткой, которую все, включая и самого сенатора, называли милашкой, а потом покатил на север через весь город, минуя Нью-Джерси-авеню, до того места, где она упирается во Флорида-авеню рядом с Гриффитским стадионом.
Чарли Дерлет жил в густонаселенном квартале по соседству с промышленной частью города, в двух кварталах от Нью-Джерси-авеню и совсем близко к штаб-квартире Вашингтонского отделения «Национального братства грузоперевозчиков».
Его квартира находилась на третьем этаже в доме без лифта.
Мальчуган с совиными глазами, гонявший мяч в полутемном коридоре, проследил, куда я направляюсь, а когда я стал звонить в квартиру Дерлета, сказал:
— Никого нет дома, мистер.
Его мячик подкатился ко мне, и я пнул его ногой:
— Может, он еще спит? Ведь он работает до поздней ночи.
— Да. Но она-то нет, — многозначительно сказал мальчик. — Его сестра. Хоуп. Она красивая.
— Ты не знаешь, где можно его найти?
— Не-а! Но я знаю, где она.
— И где же?
— Она работает в грузоперевозках. Знаете, это на Нью-Джерси-авеню.
Я поблагодарил его. Он чихнул, стукнул мячом по стене коридора, высморкался, фыркнул и снова ударил по мячу. Когда я спускался вниз по лестнице, мальчишка помахал мне рукой.
«Национальное братство грузоперевозчиков», как магнит железные скрепки, притягивало все составные элементы дела, которое я расследовал.
Здание штаб-квартиры оказалось большим викторианским чудовищем с остроконечной двускатной крышей, вмещающим, должно быть, комнат пятьдесят. Прилегающая к дому лужайка была превращена в парковочную стоянку, и ряды дорогостоящих новых автомобилей были единственным признаком чрезмерного богатства обитавших здесь чиновников.
