Грегори МакДональд - Смельчак
Рафаэль улыбнулся.
— Говорю тебе, что-нибудь придумаем.
— Толку не будет, если оставить корни, — продолжал старик. — Они-то и болят. Что ты можешь сделать, Рафаэль? Ты можешь вытащить корни моих зубов?
Рафаэль пожал плечами.
— Не знаю.
— Ты нашел работу, Рафаэль? — Другой старик пробежался взглядом по покупкам Рафаэля.
Рафаэль кивнул.
— В городе. Мне надо приехать туда в четверг.
— Много ли тебе платят?
— На склад. Но склад особый.
— А нет ли там работы для других?
— Сейчас нет. Я спрашивал.
Они пошли дальше, а вслед несся голос второго старика, делившегося новостями с отцом Рафаэля:
— Рафаэль нашел работу.
— Да, — последовал ответ, — молодые все могут.
— Лайна! Что это у тебя? — спросила Мама через окно, сидя на кровати.
Лайна подняла коробку как можно выше, чтобы Мама могла разглядеть картинки.
— Лайна получила подарок?
Девчушка энергично закивала.
Шагая по пыли, Рафаэль корил себя за то, что не купил подарка Маме. Он мог бы раскошелиться на безделушку для бабушки Риты.
Марту они нашли около их фургона. Она сидела на земле, что-то напевая, не спуская глаз с приближающихся родителей.
Рафаэль опустил коробку с бейсбольной перчаткой, индейку и бутылку водки на землю у открытой двери. А самую большую коробку поставил в пыль перед Мартой, чтобы та могла посмотреть на картинку.
Внушительные размеры коробки, красочная картинка произвели должное впечатление: глаза девочки изумленно раскрылись.
— И Марта получила подарок, — улыбнулся Рафаэль.
— Что это? — Рита заглянула через плечо мужа.
— Музыкальная машина. Тебе надо послушать, как она играет.
Рита рассмеялась.
— Сумасшедший.
Марта коснулась пальчиками края коробки. Убрала руку, вновь положила на коробку, на этот раз подушечками пальцев на клавиши нарисованной музыкальной машины. Вновь убрала. От прикосновения на коробке остались островки пыли.
Рафаэль рассмеялся. Взъерошил волосы Марты. Встал. Взглянул на Риту. Никогда раньше не было у нее такого сияющего лица.
Фрэнки спал на лохмотьях в ящике из-под апельсинов. Ящик стоял в таком месте, где всегда, за исключением раннего утра, была тень. Лохмотья воняли свежей мочой и калом. Кожа у Фрэнки была светло-коричневая. Во сне он казался очень серьезным, задумчивым.
Рафаэль поставил последнюю коробку на угол апельсинового ящика, у ног Фрэнки.
— Это бейсбольная перчатка? — спросила Рита.
— Да.
— Но здесь никто не играет в бейсбол.
— Будут играть, не сомневайся.
— Ты сумасшедший, — в какой уж раз с улыбкой повторила Рита.
Она поднялась по ступеням и вошла в фургон. Подхватив индейку, Рафаэль последовал за ней. Положил птицу в пустую алюминиевую раковину на кухоньке.
— И что я должна с ней сделать? — спросила Рита.
— Приготовь.
— Как?
— Не знаю.
— Рафаэль, у нас нет такой большой кастрюли или сковородки.
— Придумай что-нибудь.
— Придется жарить ее по частям.
— Как ты скажешь.
Повернувшись, он прижал жену к груди. Поцеловал в висок, потом в губы, долгим поцелуем. Наконец она оттолкнула его.
— Ты сможешь принести мне воды?
У самого забора, окружавшего свалку, бил родник, единственный источник воды для жителей Моргантауна.
— Сколько ведер?
— Четыре.
Четыре ведра в такой час означали, что Рита хочет искупать детей и помыться сама раньше, чем обычно.
— Хочешь посмотреть сегодня на закат солнца? — спросил Рафаэль.
Рита улыбнулась.
— Возможно.
Рафаэль отпустил ее.
— Я принесу шесть ведер.
Выйдя из фургона с пустым пластмассовым ведром в каждой руке, Рафаэль огляделся. Лайна сидела на ступеньках, выкладывая из коробки докторские атрибуты. Часть из них уже валялись в пыли. Марта так и застыла, восхищенная коробкой. Похоже, она решила, что подарох — коробка, а не ее содержимое. Коробка с бейсбольной перчаткой упала в ящик из-под апельсинов. Фрэнки по-прежнему спал. В фургоне Рита кашлянула. Тут же кашлянула и Лайна. Марта чихнула. Рафаэль глубоко вздохнул.
Как приятно покупать подарки жене и детям. Сердце его переполняла любовь.
Глава J
Когда Рафаэль вошел, люди, сидевшие в магазине, разом замолчали. Ранее такого не случалось.
— Я плачу.
Ему ответило шарканье ног. Никто не произнес ни слова.
Он положил пятерку и две долларовые купюры в открытый ящичек кассового аппарата.
Рафаэль принес шесть ведер воды, наполнил алюминиевую ванну, предварительно заткнув резиновой пробкой слив. Рита вымоет детей, потом помоется сама, но воду сливать не будет, чтобы ей мог воспользоваться и Рафаэль. Еще одно ведро он вылил в раковину, после того как положил индейку на буфет и вставил пробку в отверстие для стока.
Пока Рита мыла детей, Рафаэль прогулялся к магазину.
Молчание присутствующих подсказало Рафаэлю, что перед его приходом речь шла о нем. И он разом вырос в собственных глазах.
Свой новый статус он подчеркнул и тем, что угостил всех пивом.
Раздал четыре банки, пятую открыл сам, отпил пива, сел на перевернутый металлический ящик. В коробке осталась еще одна банка пива. Вторую коробку, запечатанную, с шестью банками, он поставил на пол у своих ног.
Люди сидели на кое-как подлатанных стульях, а большей частью в шезлонгах, позаимствованных со свалки. Отец Рафаэля устроился в большом продавленном кресле. Похоже, он немного протрезвел. Нинья, подросток в шортах, поставил ящик на ящик, забрался на них, и теперь ноги его болтались в воздухе.
Ближе к вечеру в магазине, давно лишившемся окон, было прохладнее и не так пыльно, как снаружи.
— Ты нашел работу, Рафаэль? — с легкой насмешкой в голосе спросила Мария. Когда-то она служила горничной в мотеле неподалеку от Биг Драй Лейк. Ранним утром шла в мотель пешком по обочине автострады, а возвращалась в самую жару. Прижила пятерых детей, разумеется, без мужа. Пила, отчего с какого-то момента уже не могла рано вставать, чтобы идти в мотель. С тех пор нигде не работала, если не считать походов на свалку.
Рафаэль кивнул.
— И работать ты будешь на складе, Рафаэль? — подал голос Нито.
— Да.
— И что они делают?
— Фильм.
— Фильм? Это тяжелая работа?
— Очень, — ответил Рафаэль.
— Как ты узнал об этой работе, Рафаэль? — спросил его отец.
— От бармена. В городе.
— Ты ничего нам не говорил.
— Не было времени. Я сразу же пошел туда.
— И тебя взяли на работу, хотя ты и выпил? — удивилась Мария.
— А для других работы там нет? — спросил Нито.
— Пока нет.
— Никто не брал меня на работу, видя, что я в подпитии, — гнула свое Мария.
— Босс даже угостил меня, — пояснил Рафаэль. — Он сам пьет.
— Как фамилия босса, Рафаэль? — поинтересовался отец.
— Маккарти. Ему помогает его племянник, Ларри.
— И ты говоришь, они делают фильм? — спросил Нито.
— Да. Для кино.
— Это будет большой фильм?
Рафаэль пожал плечами.
— Места там много.
— Кино, — воскликнул Нинья.
— И ты хочешь сказать, что босс заплатил тебе до того, как ты начал работать? — заговорил и Алессандро. — Дал тебе выпить и заплатил?
Рафаэль пригубил пиво.
— Я поработал и сегодня. Попотел как следует.
— И сколько ты работал? — спросил Нинья.
— Два, три часа.
— Сколько они платят в час?
— Босс дал мне аванс.
— Сколько они платят в час?
— Босс дал тебе выпить, ты поработал два-три часа и получил от него аванс. — Алессандро покачал головой. — Покажи мне такого босса!
— Тебя подстригли, — отметила Мария.
Рафаэль кивнул и отпил пива.
— В парикмахерской? — спросил Нинья.
— Да.
— Сколько это стоило?
— Платил не я.
— Кто же? — поинтересовался Алессандро.
Рафаэль пожал плечами.
— Парикмахер постриг меня бесплатно, из уважения к боссу.
— Да, босс у тебя что надо!
— Красивая рубашка, — Мария вылила в рот последние капли пива.
Отец пристально смотрел на Рафаэля.
— Босс хочет, чтобы я прилично выглядел, — ответил тот.
Нито хихикнул.
— На склад оборванцев не берут.
— Такого босса нет! — подвел черту Алессандро.
— Я должен вернуться в четверг, — голос у Рафаэля подсел. — Тогда и отработаю полученные деньги.
Тут он заметил, что грызет ногти. Вспомнил слова мистера Маккарти, советовавшего отрастить ногти подлиннее, чтобы щипцам было за что схватиться.
И сунул руки в карманы.
— Только не принеси сюда какую-нибудь болезнь, Рафаэль, — пробурчал отец.
Алессандро уставился на Рафаэля.
— Завтра приедет отец Страттон.
Мария скорчила гримаску.
