Олег Агранянц - Последний ход за белой королевой
Билл как всегда остановился в «Пибоди отель». Мы договорились встретиться в два часа. Я опоздал на двадцать минут и начал извиняться. У него было хорошее настроение:
– Не знал, что в Орландо тоже пробки.
– Пробок нет. Но есть жены, которые, отдав свою машину в ремонт, берут машины мужей, не поставив их в известность.
– Такие жены есть и в Вирджинии.
– Прилетел погреться?
– И погреться тоже.
– Что-нибудь случилось?
– Одна история. Пока ничего серьезного. Я, конечно, познакомлю тебя с официальными документами, но хотел бы, чтобы ты прочел и это.
Он протянул мне листок:
– Я мог бы прислать тебе иконку, но предпочитаю по старинке печатный текст. Почитай.
Я взял листок:
«Элиз Мэрфи облокотилась на крышку рояля:
– Ты скоро закончишь?
Андрей посмотрел на часы:
– Еще пять минут».
– Это fiction? – спросил я. (fiction – художественное произведение, выдумка, роман).
– Да. Автор некто Рогаликов. Андрей Рогаликов. Русский, сорок пять лет. Работал в Москве переводчиком. Кстати, у него очень хороший английский. У меня такое впечатление, что он вышел на людей, которые нас могут заинтересовать.
– Чем он занимается?
– Пианист в универмаге. Пять лет назад женился на американке Рогалековой. Взял ее фамилию. Переехал в Вирджинию.
– Фамилия не американская.
– Рогалекова она по первому мужу. Его фамилия Рогалек, он чех. А у чехов…
– Знаю. У чехов к фамилии женщины добавляется окончание «ова».
– Верно. При регистрации брака он взял фамилию жены. И стал «Рогалеков». Потом поменял фамилию на «Рогаликов». По его мнению, она звучит для русского уха более привычно. Это так?
– Так.
– Жена продавала нитки в открытом моле в Лэнгли около русского магазина. Он стал ей помогать. Они купили домик на две спальни в Фолс-Черче, спокойно жили четыре года. А потом она встретила своего первого мужа и уехала к нему в Чехию. Развелись. Магазин продали, деньги поделили. Деньги невеликие, но все-таки. Дом остался у него. Он хочет стать писателем. А пока работает пианистом. Играет в «Нордстроме» на втором этаже.
– Пишет по-английски?
– По-русски. Говорит, так удобней. Потом будет переводить на английский.
– Это понятно. Как ты его нашел?
– Если ты помнишь, в «Нордстроме» на первом этаже есть кафе. С полгода назад там должны были встретиться люди, связанные с наркоторговлей. Я попросил его последить. Он согласился. С тех пор мне помогает.
– Доволен?
– Доволен.
Он протянул мне еще несколько листов.
– Это две главы из его fiction. Там в литературной форме изложены события, которые меня заинтересовали. В их основе лежит эротический экстрим.
– Даже так?!
– Даже так. А в таких вопросах литераторы разбираются лучше полицейских.
Я вспомнил, что когда Иван Сергеевич Тургенев работал на русскую разведку, он писал «сообщения» совершенно не в литературной форме, тогда они назывались казенным словом «донос».
– И как ты классифицируешь его сочинения: доверительная информация или просто донос?
– Никак. Страна у нас свободная, запретить ему писать мы не можем. А так пишет под нашим контролем, не называет ни настоящих имен, ни настоящего места действия. Пока у нас нет замечаний. Если так будет дальше, мы поможем ему издать его fiction. Пишет он хорошо. Прочтешь с интересом. Прямо как detective story.
– Все доносы – это маленькие detective story, – проворчал я.
– А почему бы тебе не начать писать fiction?
– У меня не получится. «Элиз Мэрфи облокотилась на крышку рояля». Девятнадцатый век. А он нормальный?
– Нормальный.
– Ну, ну. А кроме «облокотилась на крышку рояля», есть у тебя что-нибудь попроще?
– На, читай. – Билл протянул мне папку с документами. – Я пойду, возьму еще кофе.
– Кофе в больших количествах вреден. И не забудь: сегодня вечером мы с Мариной отвезем тебя в «Texas de Brazil Churrascaria». Это тоже на International Drive только в другом конце, строение 5259. Самый лучший бразильский ресторан в этой стране. Это я говорю тебе как коренной бразилец.
* * *Позже Андрей Рогаликов любезно предоставил мне право использовать по моему усмотрению отрывки из его так и не написанного романа.
Ниже я привожу две главы из этого романа. Я кое-что поправил, вернул некоторым персонажам их настоящие имена, вычеркнул все, что не имеет отношения к делу. Кроме того, не удержался и добавил к тексту свои комментарии. Но немного.
Итак, отрывок из романа. Который, естественно, начинается с «Элиз Мэрфи облокотилась на крышку рояля».
149. Эротический экстрим. Глава из романа А. Рогаликова
Элиз Мэрфи облокотилась на крышку рояля:
– Ты скоро закончишь?
Андрей посмотрел на часы:
– Еще пять минут.
– Ладно, ладно. Я подожду.
Андрей продолжал играть.
Три раза в неделю он играет на втором этаже в универмаге «Нордстром». Элиз работает там же манекенщицей или, как называют ее должность, «приходящей моделью». Он точно не знает, чем она и пять ее подруг, таких же длинных, как она, занимаются в «Нордстроме», но встречаются они часто, пьют вместе кофе, ходят на ланч.
– Мне нужно с тобой поговорить. Срочно.
Черный в обтяжку костюм придавал ей строгость и делал ее еще выше. «С ее ростом, – подумал Андрей, – ей было бы обеспечено место на правом фланге любой гвардейской роты».
– С тобой что-то стряслось?
– Дело не во мне. Я хочу тебе рассказать нечто важное.
Через пять минут они спустились на первый этаж и, взяв по экспрессо, сели за столик.
– Я тебе кое-что расскажу, но ты сразу не делай выводов, – начала она. – Я в этом году должна платить большой налог. С перефинансированием дома ничего пока не выходит. И надо чинить машину.
– Ты хочешь сказать, что тебе нужны деньги, – подсказал Андрей.
– Да, мне нужны деньги, и я взялась за работу, как бы тебе сказать… Ты меня, конечно, будешь осуждать… И не только ты… Но…
– Перестань. Я не вчера родился. Я знаю, как рождаются дети. Более того, я знаю, как сделать так, чтобы они не рождались. Говори, в чем дело.
– Ну, ладно. Я тебе расскажу. Я не могу не рассказать. Если я не расскажу, может произойти несчастье.
Она нервничала, руки у нее тряслись:
– Ты меня, конечно, будешь осуждать…
Андрею догадался, о чем пойдет речь:
– Ты начала любить за деньги. Не ты первая.
Однако, к его удивлению, Элиз отмахнулась:
– Да нет же, не то. Совсем не то.
– А что?
– Как бы тебе сказать… Ты, наверное, читал, что есть люди, которым нравятся всякие извращения. Им нравятся, когда их наказывают.
– Читал и никогда не мог их понять.
– Я тоже. Но, ты знаешь, эти люди совсем не производят впечатления сумасшедших или больных.
– Ты с ними знакома?
Теперь он действительно начинал догадываться:
– Ты получала деньги за то, что… – он сразу не мог подобрать слово, – за то, что помогала им получать удовольствие такого рода.
– Да, – обрадовалась помощи Элиз. – Ты меня не очень осуждаешь?
– За что осуждать?! Работа, наверное, не самая приятная.
– Очень неприятная. Но деньги… И труда никакого. И с клиентами нет проблем. Мне их находит одна женщина. Кстати, она русская. Ее зовут miss Natasha. Она объясняет мне, что надо делать.
Андрей решил продемонстрировать знание предмета:
– Тебе надо специально одеваться? Кожаное пальто, сапоги.
– Miss Natasha объяснила мне, что я должна выглядеть буднично, ее клиенты предпочитают именно таких. Она сама одета очень строго, во все серое. У нее длинные светлые волосы, может быть, даже некрашеные. И очки, как у профессорши. Теперь то, что произошло вчера. Принеси еще кофе.
Андрей принес. Элиз продолжала:
– Три дня назад miss Natasha позвонила мне и предложила работу. Сказала, работа нелегкая, но заплатят хорошо. Я спросила, какой сценарий. Она сказала, что на месте мне объяснят. Я согласилась. Она дала мне адрес и попросила, чтобы я приехала к клиенту в семь вечера. Это здесь недалеко, в Грейт Фоллс. Я приехала. Огромный дом, во дворе два «мерседеса». Позвонила. Дверь открыла миловидная дама лет тридцати, в светлом костюме. Пригласила в дом и сказала, что нужно поработать с ее мужем. «Он будет сопротивляться?» – спросила я. «Нет, – ответила она. – Он в игре. Вы у него будете требовать, чтобы он признался в том, что встречался с моей подругой. А потом накажете за это». «Как он переносит наказание?» – спросила я. «Он – тряпка и трус. У вас проблем не будет».
* * *Мой комментарий.
Знал я в Москве одного такого. Солидный мужик, прилично зарабатывал. Захотел экстремальных эмоций. Нашел девчонку, между прочим, студентку философского факультета МГУ, заплатил ей. Но как только она приступила к работе, он взвыл и начал орать, да так, что соседи вызвали милицию. Студентку посадили на пятнадцать суток. Отсидев положенное, она вместе с тремя подругами, тоже будущими философами, явилась к нему, и они так его поучительно отделали, что он потом уступал место в троллейбусе всем женщинам. Даже девчонкам-школьницам.
