Чарльз Вильямс - Большой обманщик
Адрес был в справочнике: Шервуд-Драйв, 324. Спрятав бинокль и револьвер в чемодан, я проверил, хорошо ли заперт магнитофон, и спустился в холл.
Чтобы не засвечиваться на площади, я поехал в северном направлении, добрался до заправочной станции, наполнил бак и спросил у служащего, как добраться до Шервуд-Драйв.
То была короткая улочка на юго-восточном склоне холма, с которого был виден весь городишко, причем чем выше я поднимался, тем вид был живописнее.
Шервуд-Драйв состояла из четырех кварталов. Последний из них насчитывал всего три дома. Я замедлил скорость, разглядывая номера на домах. Вот он.
Дом Кеннонов был последним с левой стороны. Неподалеку, почти сразу за окраинной ограничивающей линией, начинались заросли кустарника, переходившие в небольшой лесок. Такой расклад мне понравился, но особенно рассматривать окрестности времени не было. Если она увидит из дома меня, околачивающегося тут, то, чего доброго, может и улизнуть куда-нибудь. Остальные дома были с лужайками, белыми мощеными дорожками. Я остановил «шевроле» напротив, возле большой лужайки, и перешел через улицу.
Особняк был в колониальном стиле, из светлого кирпича. Крыша выложена выщербленными кварцевыми плитами. К дому вела дорога, окаймленная двумя рядами кустов, заканчивалась она широкой асфальтированной площадкой. От нее отходили две дорожки: одна – в гараж, другая – к улице, как раз напротив лужайки. Гараж на две машины являл собой как бы продолжение дома. Обе двери его были заперты. Значит, миссис Кеннон еще дома. Птичка не упорхнула.
Солнце уже пекло нещадно. Было трудно дышать. Я быстро прошел по дорожке к дому. Перед домом красовалась цветочная клумба, и негр в соломенной шляпе поливал цветы, не обращая на меня внимания.
Занавески на окнах были задернуты.
«Действовать надо осторожно, – сказал я себе. – Ты ее совсем не знаешь».
Я позвонил. Негр выпрямился, вытер лицо рукавом и взглянул на меня.
– Вы не знаете, миссис Кеннон дома?
– Думаю, что дома, сэр, – ответил он, снова принимаясь за работу.
Я поднял руку, собираясь позвонить второй раз, но дверь отворилась, и на меня равнодушно уставилась молодая негритянка со шваброй в руках. Она жевала резинку.
– Миссис Кеннон дома?
– Сейчас посмотрю… Как о вас доложить?
– Мистер Уоррен, – буркнул я.
– Одну минутку, мистер Уоррен.
Она скрылась в доме, оставив дверь полуоткрытой. Мне была видна небольшая прихожая. Дверь слева, вероятно, вела в гостиную. Может быть, мне не следовало называться Уорреном? Но эта фамилия была похожа на мою настоящую. Всегда можно соврать, что прислуга перепутала или не расслышала.
Негритянка вернулась.
– Миссис Кеннон дома, – сказала она, – вы можете подождать ее в гостиной.
Мы прошли в гостиную.
– Она сейчас придет, – добавила милашка и вышла. Я быстро осмотрелся. До прихода миссис Кеннон надо было успеть посмотреть, что где находится, чтобы потом можно было легко ориентироваться. По всей вероятности, мне не придется иметь дело с собакой. Во всяком случае, сейчас собаки в доме не было, иначе она уже дала бы знать о своем присутствии. Во дворе тоже не было видно собачьей конуры. Застекленная задняя стена гостиной выходила во двор, и, хотя на ней висела тонкая газовая занавеска, я хорошо рассмотрел весь двор.
Его окружала каменная стена высотой приблизительно в три фута. А дальше – пустырь с редкими деревьями. Подойти к дому с этой стороны нетрудно, но вот проникнуть в помещение – задача посложнее.
То, что в доме работали кондиционеры, я отметил сразу, едва вошел в прихожую, и это мне совсем не понравилось. Когда работает кондиционер, окна и двери должны быть плотно закрыты.
Я осмотрел гостиную. В одном конце – отделанный бронзой камин. Слева – дверь, она, несомненно, вела в кабинет или библиотеку, поскольку я увидел там полки с книгами и чучело какой-то рыбы. Перед камином стояли кресла и большой диван, углом к нему – длинная кушетка. Перед ней – кофейный столик и еще три огромных кресла, а по бокам – лампы под красным абажуром на подставках. Провода от ламп уходили за кушетку, и я сразу сообразил, как дальше действовать.
Но в это время послышались шаги, и я обернулся. В гостиную вошла миссис Кеннон.
Увидев меня, она остановилась. По ее удивленным глазам я сразу понял, что она узнала, кто перед ней. Но сейчас меня это уже не беспокоило.
Да, Пурвис тысячу раз был прав, говоря, что это женщина экстра-класса. Тогда, в сумерках, я плохо разглядел ее, но сейчас поразился ее красоте. На ней были брюки и белая блузка с короткими рукавами. Коротко стриженные иссиня-черные волосы обрамляли тонкое лицо цвета меди или доброго вермута.
«Осторожнее, осторожнее, – сказал я себе. – Держи себя в руках. Перед такой женщиной не каждый устоит».
Одни ее глаза способны воспламенить сердце любого мужчины. Красивые, большие глаза с длиннющими ресницами. Не робкие и нежные, как у оленя, а холодные и расчетливые. К тому же в них играл дьявольский огонек. Да, женщина решительная и властная. Возможно, именно она и убила своего мужа, но, пока он был жив, ему наверняка не было с ней скучно, в этом я мог поклясться.
Итак, меня узнали. На какое-то мгновение в глазах ее мелькнул испуг, но она сразу же взяла себя в руки и вежливо сказала:
– Добрый день, мистер… э…
– Харлан, – ответил я. – Джон Харлан.
– Вот как? А мне показалось, что горничная сказал: мистер Уоррен. И я ломала себе голову, кто бы это мог быть. Садитесь, пожалуйста, мистер Харлан.
Она грациозно подошла к креслу напротив кушетки и села. Я устроился на кушетке. Она взяла сигарету из ящика на столе. Я поднялся и дал ей прикурить. Она взглянула на меня и улыбнулась:
– Спасибо.
Я тоже закурил и снова сел.
– Прошу прощения, что побеспокоил вас так рано, но я здесь проездом и не хотел уезжать, не повидавшись с вами.
– Пустяки, – ответила она. – Вы не доставили мне ни малейшего беспокойства. Я уже давно проснулась.
Мы начали нашу партию в этой игре.
Она выглядела абсолютно спокойной – отлично владела собой. Я понимал, что сейчас она в душе проклинает прислугу, которая плохо разобрала имя, и одновременно пытается понять, узнал ли я в ней ту женщину, которую видел на дороге, неподалеку от озера.
– Откровенно говоря, я рассчитывал встретить женщину постарше вас, – начал я. – Не знаю почему, но мне казалось, что вам должно быть лет тридцать – тридцать пять.
Это, конечно, был комплимент, и она, видимо, так и восприняла мои слова. Но до известной степени это было и правдой: Пурвис сказал мне, что ей тридцать, хотя выглядит она моложе.
– Вы мне льстите, мистер Харлан, – улыбаясь, ответила она. – Неужели вы с самого утра раздариваете комплименты?
Не могу утверждать точно, но мне показалось, что в ее глазах опять мелькнул дьявольский огонек. Видимо, она решила, что я все-таки не узнал ее, а это ее, разумеется, устраивало. К тому же атлет с лапами как у гориллы, похоже, немного заинтересовал ее. Вполне возможно, что она также слышала похвальные слова в мой адрес как игрока в американский футбол. Что ж, тем лучше. Я буду первым мужчиной в ее жизни, который обойдется ей в сто тысяч долларов. Вероятно, она даже захочет сохранить прядь моих волос на память.
Я посмотрел на свои руки, делая вид, что ужасно смущен.
– Откровенно говоря, я не знаю, как начать, миссис Кеннон. Вы меня понимаете?
– Понимаю. Вам действительно трудно начать, – спокойно ответила она. – Вы ведь не виноваты в этом несчастном случае.
– О Боже ты мой! Дело-то ведь не в этом, – пробормотал я. – Да, я попал в аварию. По выходе из больницы у меня было желание навестить вас, но я не представлял, что сказать. Я знал, что для вас это было тяжелым потрясением, и сказал себе, что вам будет нелегко меня видеть, поскольку я буду напоминать… Это ужасное потрясение для такой очаровательной и хрупкой женщины, как вы…
«Боже, что я несу! Но это должно разрядить обстановку, – подумал я. – И уверить в том, что я действительно не узнал ее. Надо лишь притвориться немного глуповатым и простоватым парнем, у которого нет ни малейших подозрений. Теперь следует успокоить ее относительно моих будущих посещений, и все пойдет хорошо».
Наши реплики следовали одна за другой, словно мы заранее подготовили эту сцену.
– Вы заблуждаетесь, – сказала она. – Наоборот, я очень рада вас видеть. Очень огорчена, что не навестила вас тогда, в больнице. Но мне приятно, что вы поняли, почему я этого не сделала. Мне действительно было бы трудно это сделать. И должна сознаться, что немного удивилась, увидев вас здесь. Я и не знала, что вы вернулись в наши места.
– Я приехал сюда отдохнуть и поудить рыбу, – объяснил я. – Делами займусь в сентябре. В течение года у меня больше не будет свободного времени. Нужно немножко поразмыслить, чем теперь лучше заняться. Правда, мой друг предложил мне место у себя в фирме…
