Эд Макбейн - Кошечка в сапожках
Мэтью вынул бумажник, открыл его и протянул в приоткрытую дверь свою карточку. Миссис Мейсон, открыв дверь, взяла карточку и долго рассматривала ее. В невидимом внутри дома телевизоре кто-то выиграл вроде бы шесть тысяч долларов.
— Можно войти и задать вам несколько вопросов?
— Ну что ж, — ответила она, сняла цепочку и впустила его, но карточку не вернула.
Он прошел за ней в дом. В нем стоял особый дух флоридской плесени и застоявшегося сигаретного дыма. Рождественская елка стояла у окна и казалась чересчур украшенной. Мебель из ратанга, засаленная обивка. За окном вид на строящийся дом, почти скрытый кустами бугенвиллей. Миссис Мейсон посмотрела на экран телевизора, потом выключила его.
Молчание.
— Ладно, садитесь, — сказала она грубовато.
Он сел.
— Я хочу, чтобы вы сразу поняли, — сказала она, — я думаю, что это Карлтон ее убил. Еще я хочу, чтобы вы поняли, что я сказала полиции чистую правду.
Немного помедлив, она продолжила:
— Я очень любила Прю.
Достав пачку сигарет из кармана халата, она вытряхнула одну и закурила, выпустив клубы дыма. Пальцы ее, как заметил Мэтью, были желтыми от никотина.
— Так что же вы хотите узнать? — спросила она. — Я не собираюсь повторять здесь все, что говорила полиции, если вы за этим пришли. Я никогда не понимала, зачем адвокаты берутся защищать убийц.
— Видите ли, — сказал Мэтью, — каждый имеет право на справедливый суд и защиту. Вот почему мы задаем эти вопросы, хотя на большинство из них вы уже ответили.
— Ясно, только давайте побыстрее, — сказала она, — я не хочу из-за вас пропускать свою любимую передачу.
— Хорошо, мадам. Я буду краток, насколько смогу, — ответил Мэтью и, раскрыв свой атташе-кейс, вынул диктофон. — Я думаю, вам известна эта вещь, — он улыбнулся, включая запись. — Миссис Мейсон, в ночь кражи со взломом в доме Маркхэмов вы…
— Никакой кражи не было, — возразила она.
— Но о взломе было заявлено в полицию, — сказал Мэтью, — разве вы…
— Это была не кража, — повторила она, — я уже говорила.
— В тот вечер вы беседовали с кем-нибудь из полиции?
— Нет!
Это сказано было с вызовом. Слова нацелены прямо в диктофон, подбородок выставлен вперед.
— Разве детектив по имени Морис Блум в тот вечер не беседовал с вами?
— Нет, не беседовал.
— Значит, у вас не было возможности обсудить то, что вы видели, еще длительное время, правильно?
— Вплоть до ночи, когда произошло убийство.
Утвердительный кивок и еще одна затяжка.
— Вы давали показания здесь, в доме?
— Да, в первый раз. Затем я поехала с детективом Блумом в город, и он записал на пленку все, что я ему рассказала здесь.
— Вы сами вызвались дать информацию о том, что видели в ночь ограбления?
— Нет, меня спросил об этом детектив Блум. И это было не ограбление.
— Он знал, что ограбление — или как вам будет угодно это называть — имело место?
— Да.
— И он спросил вас, видели вы что-нибудь или слышали в тот вечер?
— Да.
— До того как мистер Блум спросил вас, вы уже говорили об этом кому-нибудь?
— Нет, я слышала, что потом у соседей был какой-то шум, но решила, что Карлтон уже сам все уладил с полицией, которая к нему приезжала. Я имею в виду, что он им объяснил, как взламывал дверь собственного дома.
— Вы уверены, что это был мистер Маркхэм?
— Абсолютно.
— Вы его хорошо видели?
— Как вас сейчас.
— Он стоял у боковой двери?
— Да.
— С молотком в руке?
— Да.
— Он только что разбил стекло, я правильно вас понял?
— Ну, если вы слышите звук разбитого стекла, а потом выглядываете в окно и видите человека, стоящего у двери с молотком в руке, то вы, естественно, решите, что он разбил стекло, не так ли?
— И именно так вы решили?
— Именно так я и решила.
Еще один кивок. Очень довольна собой: как она ловко управляется с этим адвокатишкой!
— Вы его не окликнули? — спросил Мэтью.
— Что вы имеете в виду?
— Вы не открыли окно и не окликнули его?
— Нет, а зачем? Это был человек, проникающий в свой собственный дом. Я знала, кто это, меня это не касалось.
— Вы не открывали окно?
— Нет.
— Окно было закрыто, правильно?
— Да, вечер был очень холодный. В октябре, ближе к концу месяца, начало холодать. У меня все окна были закрыты.
— Но вы смогли расслышать звон бьющегося стекла? Несмотря на закрытые окна?
— У меня очень хороший слух.
— Значит, когда вы выглянули в окно, то увидели человека, стоящего возле двери спиной к вам?
— Да, я увидела Карлтона, стоящего лицом к двери.
— С молотком в руке?
— Да.
— И на нем были серые брюки, синий пиджак и синяя соломенная шляпа?
— Да.
— Вы видели его в этой одежде раньше?
— Кроме шляпы.
— Вы видели его в серых брюках и синем пиджаке?
— Да, много раз.
— Вы когда-нибудь видели его в синей шляпе?
— Нет.
— Или в любой другой шляпе?
— Не помню. Я не следила за Карлтоном дни и ночи напролет, во что он там одевался.
— Вы заметили цвет его волос?
— Нет, на нем была шляпа. Я же сказала вам.
— Вам известно, что мистер Маркхэм — блондин?
— Конечно. Я живу с ним рядом уже семь лет.
— А тот человек был блондином?
— Я же сказала: он был в шляпе! Но это был Карлтон, без сомнения. Уж я-то знаю Карлтона.
— Почему вы уверены, что это был он?
— Его телосложение, рост, фигура, как он стоял, как он двигался. Это был Карлтон, точно он.
— Вы видели его лицо?
Миссис Мейсон заколебалась. Погасив сигарету, она закурила новую.
— Миссис Мейсон! Вы видели его лицо?
— Да, — ответила она.
— Когда?
— Что значит «когда»? Я видела его стоящим там…
— Да, но вы сказали, что он стоял лицом к двери, разве не так? Он только что разбил стекло и стоял спиной к вам. Я полагаю, что когда он полез открывать дверь, то все еще был…
— Я уверена, что видела его лицо.
— Когда?
— Это был Карлтон.
— Миссис Мейсон, он хоть раз поворачивался в вашу сторону? Он смотрел на вас? Когда вы стояли у окна?
— Я знаю, что это был Карлтон.
— Миссис Мейсон, хотя бы раз вы видели его лицо?
— Я все время отчетливо видела его. Он находился от меня на таком же расстоянии, как эта рождественская елка.
— Я спрашиваю вас: вы видели отчетливо его лицо?
— Если я узнала, что это был Карлтон, то это значит, что я видела его лицо, верно?
— Вы меня спрашиваете, видели ли вы его лицо?
— Я только в общем смысле…
— Вы сказали, что если вы опознали этого человека как мистера Маркхэма, то должны были видеть его лицо. Вы не сказали, что…
— Правильно.
— Вы не сказали, что видели его лицо, и тем не менее смогли опознать его как мистера Маркхэма.
— Разве это не одно и то же?
Это совсем не одно и то же, подумал Мэтью.
— Миссис Мейсон, — сказал он, — вы надеваете очки, когда смотрите телевизор?
— Да, и когда я увидела Карлтона, они были на мне.
— Вы не сняли их, когда подошли к окну?
— Я никогда их не снимаю. Они бифокальные.
— Это новые очки?
— Новые? Я ношу их с двенадцати лет.
— Я имею в виду, недавно заказанные.
— Если вы хотите сказать, что это новые очки, к которым я еще не привыкла, или что-то в этом роде, то вы ошиблись адресом. Вот эти самые очки я ношу уже три года. И я в них хорошо вижу. Можете не сомневаться.
— Миссис Мейсон, вы не помните, в тот вечер, когда было совершено ограбление, горел свет над кухонной дверью Маркхэмов?
— Во-первых, никакого ограбления не было. Это был Карлтон, проникший в свой собственный дом. И, кроме того, они всегда оставляли свет над этой дверью. Они обычно входили через нее. Гаража у них нет, только навес, и они заходили в дом через боковую дверь.
— Именно это и сделал мистер Маркхэм в вечер ограбления?
— Что вы имеете в виду?
— Прошел от навеса к боковой двери?
— Я не знаю, что он сделал. Я видела только, как он стоял возле двери. И это было не ограбление.
— А вы видели его машину? Под навесом?
— Я не смотрела на его машину.
— Но вы бы заметили машину, если бы она была там?
— Я не обратила внимания на машину. Мне она не нужна.
— Ни машины мистера Маркхэма, ни чьей-либо другой?
— Никакой машины я не видела. Услышала звон стекла и выглянула из окна. Я не смотрела в сторону навеса.
— Который находится вблизи от боковой двери?
— Достаточно близко, но я не смотрела туда. Я просто посмотрела, кто там разбил стекло.
— Во сколько вы легли спать в ту ночь, миссис Мейсон?
— Сразу же по окончании фильма.
— Когда это было?
— Я точно не знаю. Это было, когда кончился фильм. Часов в одиннадцать, я думаю.
