Кирилл Казанцев - Трижды преданный
Обзор книги Кирилл Казанцев - Трижды преданный
Кирилл Казанцев
Трижды преданный
© Чистова Т., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
* * *После секса все быстро меняется, и та, кто полчаса назад готова была вонзить в тебя зубы и когти, сейчас мурлычет под боком и говорит глупости. Олег поначалу пытался отвечать, но хватило его ненадолго, и он провалился в сладкую томную дрему, липкую, точно свежий мед, а потом и вовсе заснул под шорох, как показалось сначала, дождя за окном. Оказалось, ошибся, это шумела вода в ванной, а Наташки рядом не было. Подушка и простыня пахли ее духами, на спинке кресла висело легкомысленное цветастое платье. Занавески на окне шевелились, это бился о стекло толстый сердитый шмель, рвавшийся на свободу. Олег следил за ним, пока снова не задремал, а проснулся от прикосновения мокрых теплых ладоней, потянулся, чтобы схватить Наташку за руку, но та ловко увернулась. Отодвинулась на край дивана, села, скрестив ноги, и целомудренно прикрылась полотенцем, которое мало что скрывало. Знает, как себя подать – спину выпрямила, голову чуть наклонила, плечом недовольно так повела – глаз не оторвать, даже небольшой животик ее не портит, наоборот, выглядит более чем аппетитно.
Олег откинулся на подушку и затаился, выжидая момент. Наташка сняла заколку, помотала светлыми кудряшками, откинула волосы назад и спросила с самым невинным видом:
– Может, передумаешь?
Он сделал вид, что не расслышал. Нет, не передумает, это не обсуждается, и Наташка это отлично понимает, а гнет свою линию чисто из вредности или надеется на что-то. Непонятно, на что, даже ради этой светловолосой красотки с высокими скулами, длинными ногами и прочими приятными глазу и руке формами он не передумает.
– Нет, – сказал Олег, – не могу. Работа такая.
Девушка с надеждой и мольбой смотрела на него, но он лишь слегка покачал головой. Ну, сколько можно говорить одно и то же, известно, чем все закончится – очередной ссорой, а все потому, что Наташка вбила себе в голову, что их свадьба должна пройти в Праге, и все тут. Насмотрелась в соцсетях фотографий, где новобрачные позируют на мостах и улицах таинственного средневекового города, и все уши Олегу прожужжала – давай так же, чем мы хуже. Не хуже, понятное дело, и деньги бы нашлись, но будущий инженер-радиотехник Олег Покровский уже проходил проверку на допуск к секретным и совершенно секретным документам отдела разработок в сфере радиоэлектронной борьбы, так что о Праге не могло быть и речи. Олег Наташке вчера напомнил об этом, и они снова поцапались. И благополучно помирились час или два назад.
Наташка вздохнула и отвернулась, села боком и вроде как в последний момент подхватила скользнувшее вниз полотенце. Олег рывком сел, дернул его из рук девушки и, подбираясь ближе, пробормотал:
– Ну, зачем тебе эта Прага? Что тебе тут не нравится? Не могу я, понимаешь? Не отпустят. Зато в Москве будем жить, ты же сама хотела.
Хотела – это мягко сказано, все уши прожужжала, когда да когда переедем. Но между ними обоими и вожделенным жильем на подступах к столице стояли пять лет учебы, защита диплома – красного, между прочим, – поиск вакансии, три собеседования. И еще две «беседы», как назвал их общение высокий тощий «сотрудник» с ленивыми манерами и острым взглядом. Сам он почти ничего не говорил, в основном слушал Олега, листал его документы, а если и задавал вопросы, то будто невпопад и к теме разговора не относящиеся. О родителях спросил, хотя мог бы и в анкете прочитать – мать умерла одиннадцать лет назад, отец на пенсии по выслуге лет. Покровский-старший тоже в свое время на оборону страны изрядно потрудился, ученое звание имеет и две награды, которые принято держать в скромных коробочках и убирать в шкаф или на полочку. А на премию приобрел просторную теплую «трешку» в центре и эту самую дачу, где они с Наташкой второй день развлекаются, двухэтажную, просторную, здесь можно и зимой жить, благо отопление и водопровод имеются.
Только отец волновыми процессами в жидких и твердых средах занимался, что в переводе означает распространение ударных или взрывных волн на суше и на море, а Олегу радиоразведка оказалась по душе. Он уже со школы знал, чем будет заниматься, и шел по предназначенному ему пути, даже мысли не допуская, что может быть по-другому. Школа, полтора года в армии, институт, диплом – и вот она, вожделенная работа. Есть, правда, неприятные нюансы, но плевать на них, главное – впереди.
– Ладно, – надула губы Наташка, – уговорил. Но переедем сразу, как только на работу выйдешь. Я тут больше оставаться не хочу.
Она слегка ослабила хватку, и полотенце поползло вбок. Шмель на окне зажужжал еще громче, шумно стукнулся об стекло, Наташка обернулась и потеряла бдительность. Олег дернул ее за руку на себя, отшвырнул мокрое полотенце и уложил на спину.
– Да пожалуйста, – тихо сказал он, наклоняясь к ней, – переедем, не вопрос. Проверку пройду, и сразу вещи собирай. После свадьбы.
Наташка улыбнулась, что-то сказала, но Олег ее не слышал – не тот момент, чтобы разговоры разговаривать. И вообще весь мир мог пока постоять в сторонке, обоим стало не до него. А потом в комнате стемнело, и на улице зашумел самый настоящий дождь. Наташка лежала рядом и обнимала его обеими руками. Неожиданно отстранилась, приподнялась на локтях и прошептала:
– Мне домой надо. Поехали.
– Домой? – поразился Олег. – Как домой? Завтра же суббота…
И осекся – Наташка работает посменно, она кассир в банке, так что суббота запросто может быть у нее рабочей. Они в этом самом банке и познакомились, когда он пришел новую карту получать, и увидел это зеленоглазое кудрявое чудо за бронированным стеклом. Карту забрал, расписался, а потом в металлическое корыто под этим самым стеклом записку кинул: «Давай познакомимся. Я – Олег». Чудо улыбнулось и написало в ответ: «Давай. Я Наташа, освобожусь в семь». Два года назад дело было, много чего за это время случилось, чуть не расстались и даже месяц не звонили друг другу. Но все прошло, и вот финал, вернее, начало – заявление в загс подано, день свадьбы назначен, фасон платья одобрен Олегом, Наташкиной матерью и подружками, кольца заказаны, осталось только забрать их у ювелира. А после уехать из родного для обоих крохотного городка в вожделенную Москву, зажить своей жизнью, завести детей…
– Поменяйся, – попросил Олег. Он расстроился от Наташкиного вероломства, ведь рассчитывал еще и на завтрашний день, а тут такой облом. И что теперь делать прикажете до понедельника – дома сидеть или с отцом в шахматы играть? Тоска же…
– Не могу. – Наташка вскочила с дивана, подняла полотенце и встала перед ним обнаженная, не считая нужным прикрыться. – Светка звонила, у нее зуб заболел, его вырвали, и теперь щека распухла, ей в таком виде с клиентами работать нельзя. Отвезешь?
И, не дожидаясь ответа, пошла в ванную, там снова зашумела вода.
Да, кто-то звонил, он сквозь дрему слышал слабое пиликанье и приглушенный Наташкин голос. Как не вовремя все это – и Светка, и ее зуб, и сырость на улице… Но ничего не поделаешь, придется ехать. «Куда ж я денусь?» – вздохнул Олег, поднялся с дивана, выгнал обессилившего шмеля под мелкий дождь и пошел в кухню. Тут, как ни странно, был порядок – Наташка успела все прибрать, даже посуду вымыла. На подоконнике стояла пустая бутылка из-под вина, на столе – ополовиненный коньяк. Олег убрал все в шкафчик, дождался, когда Наташка приведет себя в порядок, после душа оделся и повез ее домой.
Дверь оказалась хлипкой только с виду: под ударами филенчатая светлая створка дрожала, смачно потрескивала, огрызалась мелкими щепками, но не поддавалась. Стас зажмурился от летевшей в лицо мелкой деревянной трухи, с силой крутанул и дернул на себя ручку, но бесполезно – та едва заметно шелохнулась, лязгнула тихонько, но и только, шурупы крепко держали ее на месте. Тогда Стас еще раз врезал кулаком по створке так, что дверь загудела, и крикнул:
– Ольга! Открой дверь, открой сейчас же! Открой, кому говорю!
Ударил по двери уже раскрытой ладонью, невольно поморщился и прислушался: все по-прежнему, внутри тихо, слышен только шум воды, да и тот какой-то странный, будто напор ослаб, или струя падает на что-то мягкое и глушит звук. Ни голоса в ответ, ни шума – ничего, будто пусто там.
Стас оглянулся на шорох – в коридор выглянула пожилая женщина, невысокая хрупкая блондинка с короткой стрижкой, одной рукой придерживаясь за косяк, а другой показывая на дверь ванной.
– Полчаса прошло, – почему-то шепотом заговорила она. – Я ее звала-звала, она молчит. Потом тебе позвонила…
Мать Ольги говорила что-то еще, но Стас не обращал на женщину внимания. Полчаса – это много, очень много, за полчаса можно таких дел натворить, что исправлять будет поздно, ни «Скорая» не поможет, ни реанимация. Он ударил по двери еще раз, та гулко ухнула в ответ, с притолоки посыпалась пыль. Не дверь в ванную обычной «двушки», а натуральный сейф, который с налету не открыть, тут навыки особые нужны и инструмент подходящий. Как назло, у Стаса Чиркова не было ни того, ни другого. Он осмотрелся еще раз, с досады прикусил губу – дверь открывается в коридор, где и развернуться-то негде, уж больно узкий он, тесный, да еще у стены напротив громоздится раритет – швейная машинка «Зингер», семейная реликвия, и трогать ее не моги, ибо ей лет больше, чем всем присутствующим, вместе взятым. Прислушался к звукам из-за двери и сквозь шум воды услышал легкий звон, будто сосулька разбилась. И звон этот вмиг подстегнул, заставил соображать, подсказал выход. Стас ринулся в кухню, толкнул женщину плечом, та едва удержалась на ногах, охнула, но извиняться времени не было. Он выдернул один ящик стола, другой и, наконец, нашел, что искал – разделочный топорик, довольно увесистый, с удобной резиновой ручкой. Прикинул его в руке, ухватил половчее и вылетел обратно в коридор.
