А. Шантарский - Не бойся
Он упал на краю скалы, но переполз к центру вершины. Теперь он лежал, истекая кровью и вдыхая запах подгорелых шашлыков, в ожидании семейства Виктора.
Нина из-за шума моря выстрелов не слышала. Женщина взобралась на вершину с ребенком на руках, запоздало заметив направленный на них ствол пистолета. Нина все же успела поставить малыша на ноги и оттолкнуть в сторону. Две пули пробили ее тело, а третья угодила в голову. Она упала на самом верху подъема.
— Мама упала. — В поле зрения убийцы показалась Алешина головка. — Вставай, мама, вставай. — Малыш теребил женщину за руку.
В глазах Тихони помутнело, но он пытался уловить цель до тех пор, пока не упала ослабевшая рука. Сколько ни старался он вновь поднять ее, ему не удалось.
Маленький Алеша догадался, что мама его умерла, а папа бросил одного. Он бегал по уступу скалы, горько плакал и просил, чтобы за ним пришел папа…
Глава девятая
Александра Вершкова вызвал к себе начальник отделения милиции.
— Проходи, садись, — предложил он ему место на стуле рядом со своим письменным столом. — У меня к тебе доверительная, но серьезная беседа, — сказал он, как только подчиненный занял предложенное место.
— Я вас слушаю, Глеб Сергеевич. — У них сложились теплые и добрые отношения, и наедине Александр называл командира по имени-отчеству.
— В затруднительное положение ты попал, парень.
— Устав о задержании преступника нарушил? — догадался Вершков.
— Особо опасного преступника, — поправил его подполковник. — Ты обязан был предупредить меня, и его бы задержала спецгруппа.
— Да все понимаю, только есть небольшой нюанс: он отец женщины, которую я люблю, — признался собеседник.
— Ну что с тобой поделаешь? — Глеб Сергеевич даже махнул рукой. — Мне ты симпатичен, но в управлении поднялся переполох, — поделился он информацией.
— Что мне теперь будет? — поинтересовался Александр.
— Меры самообороны ты не превысил и в тюрьму тебя не посадят, но я опасаюсь, как бы не уволили из рядов правоохранительных органов. Но нам нужны такие парни, как ты.
— Что сделано, того не вернешь.
— И у преступного мира ты на крючке, есть информация, что они поклялись отомстить за авторитета.
— Я не боюсь.
— Пока ты носишь погоны, они и сами тебя опасаются. Но в противном случае у них развяжутся руки.
— Что вы меня пугаете, Глеб Сергеевич? — Вершков догадался, что подполковник что-то придумал.
— Как ни крути, а неплохо бы тебе исчезнуть недельки на две, пока не улягутся страсти. Есть куда?
И подполковник хитро улыбнулся.
Александр вспомнил про бабушку по материнской линии, и ему стало стыдно, что он ни разу не навестил ее. То, что судьба бросала его по всему свету, он не считал оправданием.
— Вообще-то есть. Съезжу в город, в котором родился.
— Вот и молодец! Бери две недели за свой счет и вперед. Может, деньжат подбросить? Если нужно, так ты не стесняйся.
— Спасибо. Пока вроде не нуждаюсь.
— Ладно. Я тем временем оформлю перевод в другой город. Потихоньку от высокого начальства. — И подполковник поднял вверх указательный палец. — Куда бы тебе больше хотелось? — решил он учесть пожелания лейтенанта.
— Если жива бабушка, то можно туда, где родился, — ответил он, не то рассуждая, не то утверждая.
Вершков шел по родному, но незнакомому городу с каким-то внутренним волнением. По адресу, который у него был, бабушка уже давно не жила. Соседи сказали, что она в доме престарелых.
В свои восемьдесят девять лет Агриппина Матвеевна выглядела довольно бодрой старушкой и внуку очень обрадовалась.
— Ты прости, внучек, что не смогла навестить тебя в детском доме. Сам видишь, какая из меня путешественница.
— Что ты, бабушка, это ты прости меня.
И он принялся перечислять причины, по которым не мог раньше к ней приехать.
— А я помню тебя совсем маленьким, — перебила она его. — Совсем крошечным. Дочка звала в Москву, но я отказалась, не люблю быть в тягость людям. А когда твои родители погибли, пожалела, что не поехала. Будь я рядом, несчастья бы не случилось. — У нее увлажнились глаза. — Я тогда очень сильно болела, поэтому не забрала тебя к себе, — оправдывалась старушка. — А потом — дом престарелых.
— Не нужно, бабушка. — Вершков обнял ее. Они сидели на скамейке во дворе дома престарелых. — Мне оформят перевод, я сниму квартиру и заберу тебя к себе. — Он радовался, что на свете осталась хоть одна по-настоящему родная душа.
— Я и прожила так долго, надеясь еще разок взглянуть на тебя. — Скупые слезы изредка скатывались по старческим щекам.
— Все. Не будем больше о грустном, — сказал Александр. — Скажи лучше: тебе известно, откуда у меня серебряная цепочка с подковкой? Мама обещала рассказать, когда вырасту, но… — не стал договаривать он.
Агриппина Матвеевна как-то сразу насторожилась и, посмотрев внуку прямо в глаза, спросила:
— Это правда, что Инга обещала тебе рассказать?
— Разве я похож на обманщика? — В голосе Александра прозвучала досада, если не обида. — Не веришь, можешь не рассказывать.
— Это не моя тайна, и раз дочка хотела, слушай. — Слово «тайна» произвело на Александра впечатление, он уселся поудобнее. — Я не знаю, что обозначает надпись с обратной стороны подковки, но цепочка была на тебе, когда ты попал в руки моей дочери.
— Что это означает? — не понял внук. — Я что, родился с ней на шее?
— Это означает, что родила тебя другая женщина и подкинула.
Вершков сидел, словно оглушенный громом невиданной силы. Он не мог поверить, в услышанное, поэтому осторожно, чтобы не обидеть старушку, спросил:
— А ты не выдумала эту историю?
— Вот тебе крест. — И она перекрестилась.
— Дорого бы я заплатил, чтобы взглянуть в глаза настоящих родителей.
— Родители те, кто воспитывает, а того, кто родил да бросил, матерью не назовешь, — нравоучительно произнесла Агриппина Матвеевна. — На поиски такой и сил тратить не стоит, ее уже давно бог наказал.
Они еще долго разговаривали. Бабушка вспоминала его детство, а он рассказал о своей жизни после смерти приемных родителей, которых он очень любил.
За те две недели, которые Вершков провел в городе, он навещал ее чуть ли не ежедневно и просиживал с ней на скамейке по полдня. В последний раз обещал скоро вернуться.
Встреча с бывшим однокурсником у Александра не была запланирована заранее, они столкнулись на одной из центральных улиц лицом к лицу.
— Сашка! Какими судьбами? — воскликнул Крупенин, хлопая друга по плечу.
— Привет, Василь, — более сдержанно откликнулся Вершков. Он находился не в самом хорошем расположении духа: любимая девушка, можно сказать, пропала без вести, тут еще ошеломляющая новость про родителей.
— Ты когда обратно? — поинтересовался Василий.
— Через несколько дней. А что?
— Я тоже в Саратов собираюсь на пару дней. Тянет. Значит, вместе?
— Договорились, — кивнул Вершков. — Нужно билеты взять на один рейс.
— Какой рейс? На моей машине поедем. — И Василь в очередной раз хлопнул друга по плечу.
— Так ты уже машину купил?
— Родители подкинули, — признался Крупенин.
Через три дня Василий заехал за Вершковым в гостиницу, и они тронулись в путь. Миновав пост ГАИ, водитель свернул на пригородную автостоянку.
— Зачем ты свернул? — поинтересовался Александр.
— Здесь продается целебная минеральная вода из местных источников, — пояснил бывший однокурсник. — Запасемся на дорожку.
Пока Крупенин бегал за водой, к Вершкову подошел водитель КамАЗа и предложил:
— Плечевая нужна? Уступлю за литрушку.
— Какая плечевая? — сделал недоуменное лицо Александр.
— Ты что, серьезно не знаешь? Или прикидываешься?
— Первый раз слышу, — пожал он плечами.
— Женщину тебе предлагаю за литр водки. Возьмешь?
— Насовсем? — изумлению Вершкова не было предела. — А чья она?
— Во дает! — потешался водитель. — Когда надоест, передашь другому или высадишь на какой-нибудь автостоянке. Это около города они дешевые, а в глуши можно подороже загнать. Ты куда едешь?
— В Саратов.
— Путь не близкий. Попользуешься и еще навар с литр иметь будешь.
— Как это — попользуюсь?
— Ну клоун! Я еще не встречал такого! Не знает, как бабой пользоваться!
— Послушай! — Александру уже порядком надоел весельчак. — Шел бы ты отсюда.
— Полегче на поворотах, мужик! Я тебе услугу предлагаю, а ты…
— Что я? — перебил его Вершков, вылезая из машины.
Водитель придирчиво оглядел высокую фигуру с широким размахом плеч и выделяющейся через тонкую ткань летней рубашки мускулатурой и решил не связываться.
