Эллери Куин - Девять месяцев до убийства
Эллери кивнул, подбадривая ее.
— Я вообще не знала, куда я иду, потому что… — она запнулась и опустила глаза долу, — потому что в тот вечер следила за собственным мужем…
И тихим голосом она сбивчиво рассказала, что еще за несколько месяцев до смерти своего брата Джорджа стала подозревать, что ее муж находится в тайной связи с миссис Вриленд. Ей непременно надо было выяснить правду. Вечером в четверг, тридцатого сентября, она встала на тропу войны. Муж в очередной раз сказал, что у него деловая встреча, как говорил всегда, чтобы иметь предлог уйти из дома после ужина. Она отправилась следом.
Слоун, как показалось ей, бесцельно слонялся по городу. Никакой деловой встречи не было и в помине. Около десяти вечера он подался в отель «Бенедикт». Миссис Слоун с ужасом представила себе, как миссис Вриленд поджидает ее мужа с распростертыми объятиями в каком-нибудь грязном номере. Когда Слоун говорил с портье, ей удалось из-за двери подслушать номер комнаты — 314. После того как Слоун уехал на лифте, она вошла и попросила для себя соседний, 316-й номер. Там она прижалась ухом к стене, но так ничего и не смогла расслышать. И вдруг она услышала, что дверь соседнего номера открывается. Она подскочила к своей двери, приоткрыла и сквозь щелку как раз успела заметить, что ее муж вышел из 314-го номера и по коридору направляется к лифту…
Она очень осторожно выскользнула из своего номера, бросилась вниз по лестнице и увидела еще, как Слоун торопливо выходит из холла на улицу. Она продолжила слежку. К ее удивлению, он направился домой, на виллу. Вернувшись, миссис Слоун искусно порасспросила экономку миссис Симз и выведала, что миссис Вриленд в тот вечер не покидала дома.
Рассказав обо всем этом, миссис Слоун с детским нетерпением поглядела на Эллери, будто ожидая, что он тотчас сообщит ей ответы на все загадки.
— Вы слышали, чтоб еще кто-нибудь входил в 314-й номер, пока вы были в 316-м, миссис Слоун? — задумчиво спросил Эллери.
— Нет. Я только видела, как пришел Гильберт и как он ушел. Если бы за время, пока я там была, дверь открылась еще раз, я обязательно услышала бы.
— Ага. Это уже поможет нам, миссис Слоун. И раз уж вы ответили мне так смело и откровенно, я отважусь задать вам еще один вопрос: вы звонили вечером в прошлый понедельник своему мужу в галерею?
— Нет. Я и понятия не имела, что вы собираетесь его арестовать.
Эллери пристально поглядел ей в глаза. Нет, в ее искренности нельзя было усомниться.
— Последний вопрос, миссис Слоун. Ваш муж когда-нибудь говорил вам о своем брате?
Она покачала головой.
— Никогда. Я думала, что он был единственным ребенком в семье.
Эллери взял шляпу и трость.
— Прошу вас быть терпеливой, миссис Слоун, и, в первую очередь, ни с кем не заводить разговоров на эту тему.
Внизу в вестибюле Эллери услышал от Уикса новость, которая на мгновение озадачила его. Уехал доктор Уордз. После самоубийства Слоуна он собрал чемоданы и покинул столь неуютный дом. Никто и представления не имел, куда он подался.
— А Джоан Бретт… — продолжил было Уикс, но запнулся.
Эллери побледнел.
— Что с мисс Бретт? Она тоже уехала?
— Нет, сэр, еще не уехала, но уже собирается. Милостивая госпожа — я имею в виду миссис Слоун — сообщила мисс Бретт, что ее услуги более не требуются, — сказал Уикс и кашлянул, как бы извиняясь.
— Где она сейчас?
— Наверху в своей комнате, сэр. Я думаю, собирает вещи. Первая дверь направо от лестницы…
Эллери, как ветер, рванулся туда. Но на последней площадке лестницы остановился, потому что услышал голоса. Если он не ошибался, один из них принадлежал Джоан Бретт. Другой был, безусловно, мужским и прямо-таки дрожал от страсти.
— Джоан! Милая! Я люблю…
— Пьяница! — холодно ответствовала Джоан.
— Нет! Джоан! Не шути со мной сейчас. Все очень серьезно. Я люблю тебя, люблю тебя! В самом деле, я…
Последующие глухие звуки позволяли предположить, что завязалась какая-то борьба. Затем раздалось шипение, какое обыкновенно издают дерущиеся коты, и тут же громкий звук пощечины, такой хлесткий, что Эллери невольно отшатнулся, хотя до иего-то мисс Бретт дотянуться уж никак не могла.
Установилась совершенная тишина.
Эллери живо представил себе, как противоборствующие стороны, неподвижно застыв, сверлят друг друга негодующими взглядами. Он только усмехнулся, услыхав наконец, как мужской голос пробормотал:
— Тебе не следовало этого делать, Джоан. Я жещо-все не хотел тебя напугать…
— Напугать? Меня? Господи боже ты мой! Поищи кого-нибудь попугливее!
— Черт! — в отчаянии закричал мужчина. — По-твоему, так надо отвечать на серьезное предложение руки и сердца?
— Как вы только осмеливаетесь приставать ко мне с какими-то уверениями в любви, вы… вы!.. — воскликнула Джоан. — Вот дверь! Марш отсюда! Знайте свое место!
Эллери предусмотрительно укрылся в нише.
Раздался вопль ярости, грохот в сердцах захлопнутой двери, и Аллан Чейни со сжатыми кулаками пронесся вниз по лестнице.
Дождавшись, пока Аллан исчезнет в своей комнате, Эллери Квин поправил галстук, решительно поднялся на этаж и негромко постучал тростью в дверь комнаты Джоан Бретт.
Молчание было ему ответом. Он постучал еще раз. За дверью раздалось глухое рыдание, и голос Джоан сказал:
— Не смейте входить сюда снова, вы! Не то…
— Это Эллери Квин, мисс Бретт, — сказал Эллери столь будничным тоном, словно для юных дам было вполне естественно отвечать на стук в их дверь рыданиями и грозными посулами. Он терпеливо ждал ответа. В комнате энергично высморкались, затем раздался тоненький голосок:
— Входите, мистер Квин. Не заперто.
Джоан Бретт стояла рядом со своей кроватью, сжимая в руке мокрый носовой платок. По всей уютной комнате была разбросана одежда. На стульях лежали два маленьких чемодана, а рядом широко разинул пасть большой.
Когда требовалось достичь какую-то великую цель, Эллери был способен проявить просто выдающиеся дипломатические способности. Он светски улыбнулся и ненавязчиво заметил:
— Что вы подумали, когда я постучал в первый раз, мисс Бретт? Мне показалось, что я ослышался…
— О! Я… знаете, я часто говорю сама с собой. Глупая привычка, правда?
Джоан указала ему на стул, а сама села на другой.
— Вовсе не такая уж и глупая, — искренне сказал Эллери и сел. — Есть такая поговорка: кто разговаривает сам с собой, у того и денежки в банке. У вас есть в банке денежки, мисс Бретт?
Она слегка улыбнулась сквозь слезы.
— Не так много, к тому же я уже распорядилась перевести их… Я покидаю Соединенные Штаты, мистер Квин.
— Уикс сказал мне. Без вас мы будем здесь безутешны, мисс Бретт, уверяю вас.
Она расхохоталась.
— Вы изъясняетесь галантно, как француз, мистер Квин.
— Во всяком случае, ваше решение можно понять, — сказал Эллери. — Эти бесконечные смерти — одна задругой— кому угодно отравят существование. В этой связи я хотел бы успокоить вас относительно цели моего визита. Дело закрыто, полиция купается в лучах славы и счастлива безмерно. Я пришел к вам исключительно как частное лицо. Я иду своей дорогой, знаете ли, и желал бы выяснить некоторые мелочи, которые уже не имеют существенного значения для земной справедливости и правосудия. — Он серьезно посмотрел на нее. — Что у вас было на уме, мисс Бретт, когда вы той ночью рылись в библиотеке, когда вас заметил Пеппер?
Она оценивающе окинула Эллери холодным взглядом своих голубых глаз.
— Мне показалось, что в тот раз вы не проявили ровно никакого интереса к моим объяснениям, мистер Квин… Я должна признаться и сразу скажу вам, что у меня есть для вас славный сюрприз. Мистер Квин, вы видите перед собой коллегу. Я — детектив.
— Не может быть!
— Да, мистер Квин, да. Я работаю для музея Виктории в Лондоне. К сожалению, не для Скотланд-Ярда, что было бы уж чересчур для моих скромных способностей…
— Чтоб мне провалиться на месте! — пробормотал Эллери. — Однако вы говорите загадками, милая моя. Для музея Виктории? Поясните, пожалуйста.
Джоан стряхнула пепел сигары.
— История довольно тонкая и деликатная. По секретному поручению музея Виктории я поступила к Джорджу Халькису секретарем. Мне поставили задачу — расследовать кражу из музея, следы которой вели к нему
Эллери сразу забыл про свое галантное вступление. Он весь обратился в слух.
— Что за кражу вы имеете в виду, мисс Бретт?
Она повела плечами.
— Кражу фрагмента картины Леонардо да Винчи, который известен в мире искусства под названием «Битва за штандарт». Халькиса мы подозревали в скупке краденого, но у нас не было ни одной надежной зацепки. Пока я работала здесь секретарем, я непрерывно пыталась найти хоть малейший след, ведущий к этой картине. Не получилось…
