Ошибка сценария - Алейников Дмитрий Александрович

— Это — моя рука, — вещал голос за кадром рекламного ролика. — Это — ее рука. Это — моя нога…

Движение пальца пресекло этот анатомический анализ.

Более-менее в прошлом актер кино с видом раскаивающегося осквернителя могил говорил что-то о вреде пьянства вообще и применительно к артистичным натурам особенно.

Движение пальца.

— Песня не песня, если не вместе!.. — завопило что-то яркое.

Движение пальца.

— …был обнаружен труп молодого человека со следами насильственной смерти. Опознавших просьба позвонить… — и помятое лицо в полумраке подвала, одинаково похожее на посмертную маску Пушкина и раздавленный верблюдом зефир.

Движение пальца.

— Ты не-е-е панимаишшь, Игнасио! — гнусавым голосом дублера выговаривал какой-то латиноамериканский мен другому латиноамериканскому мену, чем-то походившему на удивленного пингвина.

Движение пальца.

СТОП!

Палец лихорадочно закрутил колесико, прокручивая каналы в обратном порядке. Где же это? Где?

Нужный фрагмент уже закончился. Так часто бывает: какая-нибудь ерунда промелькнет перед глазами, спустя мгновение вспыхнет в мозгу сверхновой звездой в виде какой-то идеи, ты руками хвать-похвать, а нужная картинка, вдохновивший образ уже растаял, затерялся в прочей пакости.

Где же это? Где же? Где?

Палец крутил колесико, хотя ясно уже, что нужная картинка исчезла. Исчезла… Досадно, что память человеческая не компьютерные мозги, нельзя сохранить нужную информацию быстрым щелчком нужной клавиши.

Тем не менее Сергей напряг свои несовершенные извилины. Ему нужен сюжет о «трупе молодого человека». Потому что, кажется, Сергей мог опознать этого парня. Вернее, не опознать, ибо ни имени, ни других данных о нем программист не знал. Дело в том, что Сергей однажды видел этого парня и не где-нибудь в метро или на улице. Он видел его в одном из мини-снов, когда некто стрелял этому парню в затылок. Некто в черном, как бы оставшийся за кадром видения.

Точно видел. В ту самую ночь, которую провел с проституткой по имени Ира.

Сергей быстро открыл программу передач, нашел время повтора. Стоит иногда убедиться, что с головой у тебя просто какой-то паранормальный катаклизм, а не серьезная авария. Одно дело, если ты просто видишь — пусть и наяву — вещие сны, и совсем другое, если тебе, вдобавок к мигреням мерещатся знакомые трупы. Вещие сны, конечно, тот еще «глюк», но хуже паранойи только замедленное падение под асфальтовый каток, атомная война с китайцами, повтор «Санта-Барбары» и трехнедельный запор.

Креза — это, как говорится, и в Африке креза. Даже кто-то из школьной программы больше всего опасался помешательства, что отразилось маленько в его стихотворном творчестве. Креза — это когда в мозгу у тебя подлый неистребимый вирус, долбающий программу за программой, «глючащий» устройство за устройством. Ты перестаешь нормально соображать, память выворачивается наизнанку, глаза видят то, чего нет, уши слышат примерно то же, что видят глаза. Твой мозг рассыпается на всякую чушь, а ты даже не понимаешь, что жизнь прошла, не успеваешь ни завещание написать, ни долгов наделать, ни кутнуть напоследок. Не дай мне…

Точно! Так и написано в какой-то хрестоматии: «Не дай мне Бог сойти с ума! Нет, лучше посох и сума!»

Автора Сергей не помнил, за точность цитаты не ручался, но стих довольно верно передавал суть проблемы: сходить с ума не хотелось очень.

Хотя и всякие непонятные дары, вроде левитации, предвидения будущего, способности поджигать предметы взглядом, тоже чреваты неприятностями. В средние века за такие трюки сжигали на кострах, в наши дни так дешево не отделаешься. Загонят на двадцать этажей под землю, в секретную лабораторию, под интимный, но мощный луч рентгена, и будут мариновать там остаток жизни, отщипывая от тебя по молекуле. В американских фильмах это называется «работа на правительство», на Руси родные и близкие встают, негромко напевая «Родина слышит, Родина знает…»

Повтор передачи Сергей посмотрел крайне внимательно. Даже записал его на диск.

Никаких сомнений: труп принадлежал именно тому парню из сна.

Сомнения возникали по другому поводу. По другим поводам. Во-первых, можно ли считать, что труп принадлежит кому-нибудь, кроме могильщика? Насколько видения можно считать снами, пусть даже снами наяву? Наконец, что первично: сон или передача? По телевизору показывали парня из сна или во сне был парень из передачи?

Но это теоретические сомнения. В теории Сергей с первого курса был не силен.

С практической стороны очень интересно узнать следующее.

Какая связь между сном наяву и произошедшим убийством?

Что это за люди, которые появляются перед глазами на несколько мгновений, чтобы умереть?

Еще интереснее: что это за люди, от которых в кадр попадает только рука с пистолетом, топором или ножом? Не пронюхают ли они о виртуальном свидетеле?

Не связана ли вся эта ерунда и впрямь с компьютером? Что если… (пофантазируем немного?) Сергей влез каким-то образом в глобальную сеть, типа Интернета, где обмен информацией происходит не по проводам, а телепатически между каким-то суперлюдьми? Хреновая версия. Хреновая, потому как права доступа в этой сети у Сергея самые скромные, а администраторы суперсети наверняка уже засекли несанкционированное подключение. А администраторы любой сети — публика угрюмая и кровожадная. Обойдемся пока без фантастики.

Интересно, кстати, за сколько часов или дней Сергей может предвидеть готовящееся или зреющее убийство?

Можно ли, между прочим, как-то повлиять на ситуацию? Ну, скажем, в кадре окажется Жан Рено? Жалко мужика, хороший актер. Или… да много кого не хотелось бы видеть с демонтированным черепом или отдавленными по самое горло ногами. Так можно что-то предпринять?

И самое главное: какого черта?! Почему Сергей видит всю эту фигню да еще с такими внутричерепными перегрузками? Он не просил, не молился, не принимал наркотиков (пара косячков не в счет! Даже пяток самокруток с травой никому еще не пробивали третьего глаза!), не тренировался, не развивал в себе сверхспособностей, и даже родословная его не запятнана душевнобольными или еретиками! Что это за дар, будь он неладен, во что он выльется, и как от него избавиться?

Вопросов образовалось, сами видите, даже сверх того. Попутно набегали всякие идеи и ассоциации, которые не приведены ни в этой главе, ни далее по тексту.

Сергей решил, что имеет смысл как-то систематизировать роящиеся в голове мысли. Когда мысли плавают себе, как рыбки в аквариуме: кто куда, на разной глубине, по разным делам, с одинаково тупыми мордами — это непорядок. Мысли нужно построить, как сектора на «винте», бит к биту, байт за байтом, тогда будет порядок.

Но не успел программист со всей имевшейся в нем педантичностью переписать вопросы, как в дверь позвонили.

Глупо было бы думать, что за ним уже пришли от злых супер-администраторов, и не открывать. Опять же, закрытой дверью этих ребят не остановишь. Любая грубость, и в следующем минисне ты увидишь самого себя, медленно опускающегося под асфальтовый каток с лицом человека, страдающего долгим запором, предчувствием атомной войны в глазах, а в конце сна побегут титры: авторы сценария Джером Добсон, Бриджит Добсон. Кстати, очень любопытный момент: увидит ли он, желательно очень задолго, сцену нападения на самого себя?

За дверью стоял вовсе не администратор, но — час от часу не легче — Витька. Или Виктор. Или как еще можно обозначить того самого братка, который привозил к нему девушку? Во всяком случае не по имени-отчеству, а клички его Сергей не помнил, так что на вопрос: «Помнишь меня?» — Сергей ответил неопределенно:

— Конечно.

Удовлетворенно кивнув большой и вопреки бандитской моде лохматой головой Витек полез за пазуху и бережно извлек из кармана коробочку с оптическим диском.

— Тут это… Ну, еще девки. Фотографии, текст. Илья сказал, что можно теперь прямо тебе все передавать. Я и привез.