Ник Кварри - Вендетта
Он сунул кольт за пояс и пошел прочь. Быстро, но без спешки, он пробрался через обугленные руины к задней стене. Ему не нужно было искать место. Все было продумано заранее. Он изучил каждый шаг маршрута своего отступления. Но он не знал одной детали, которую из предосторожности предусмотрел Линч. На крыше отеля был человек с винтовкой. Выстрел грянул, когда Паоло перелезал пролом, ведший в переулок позади сгоревшего дома. Пуля отколола кусок кирпича от стены и глубоко вошла в правое бедро Паоло. Сильный удар свалил его с ног. Он упал на груду мокрого пепла и сбитого щебня.
Винтовка выстрелила еще дважды. Пули пролетели над ним, ударили в мусорный бак и перевернули его. Паоло рванулся под защиту переулка, волоча кровоточащую ногу. Сзади раздались звуки приближения Джека и Чарли, пересекающих улицу. Он должен выбраться из квартала прежде, чем его окружат и запрут, как в мышеловке.
Цепляясь обеими руками за стену и рыча от острой боли, почти парализовавшей его бедро, он попытался ступить на левую ногу, чтобы подняться с земли, потом ступил на правую ногу, аккуратно, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Ноги действовали. Пуля задела кость, но не раздробила ее. Неуклюже хромая, спотыкаясь на каждом шагу, он продвигался по переулку, отмечая кровью свой путь.
Он добрался до металлической двери черного хода в жилом доме. Она была приоткрыта, но не заперта. Он открыл ее и вошел в темный вестибюль. Закрыв за собой дверь, он заковылял по узкой лестнице. Он уже почти добрался до конца, но тут упал. Сзади него кто-то ударил снаружи по закрытой двери. Цепляясь за ступеньки, Паоло поднялся. Пошатываясь, он вышел через центральный вход дома и похромал через улицу в другой темный переулок. Так шел он, все время держась в тени, сворачивая в узкие дворики и проходя в черные ходы других домов.
В одном из них он упал, снова встал. Он знал, что пока он идет, его не поймают. В темноте они не увидят его кровавые следы, а пока они сообразят достать фонари, пройдет время. Вся беда в том, что он не может больше идти. Он свалится от боли и потеряет сознание раньше, чем доберется до своего района. И будет лежать, пока они его не найдут. Он должен найти себе место где-то поблизости. Место, где сможет спрятаться.
Паоло вышел через центральный вход очередного здания и продолжал идти, спотыкаясь на каждом шагу. Только через десять кварталов он снова подумал об укрытии.
Квартира Руссо…
Доминик Руссо сел на перевернутую ванну и прикурил от плоской зажигалки. В темноте свалки маленький колеблющийся огонек заиграл на алмазе его перстня и скупо осветил его мужественное лицо с мягкими девичьими глазами. Руссо погасил зажигалку и снова навалилась темнота, освещаемая мерцающим огоньком сигареты. Тогда Сальваторе Фиоре зажег керосиновую лампу и они смогли видеть друг друга.
Сальваторе сел на подлокотник распоротого кресла. Фрэнк прислонился к ржавой печке. Джино уселся на картонную коробку из-под консервов. Марчелло устроился своими тощими бедрами на цинковой крышке стола. Они смотрели на телохранителя Фондетты и ждали, когда он заговорит.
Руссо посасывал свою сигару и изучал их. Было два часа утра, и только они, пятеро, находились на этой свалке, окруженной сараями и заборами.
Руссо выпустил сквозь зубы тонкую струйку дыма.
— Я охочусь на Паоло Регалбуто. Может, вы об этом слышали?
Сальваторе усмехнулся.
— Скорее, что ты не слышал! Ты охотишься не там. Пару часов назад он был у «Трингла». Хотел кокнуть Линча.
Руссо немного помолчал.
— Ну, и удачно?
— Нет. А они его зацепили, но не поймали. Он ушел, но крови потерял достаточно.
Руссо пропустил через легкие новую порцию дыма для того, чтобы обмозговать эту новость.
— Он попытается вернуться на свое старое место. Дайте мне знать, если услышите, куда!
Руссо смотрел, как задумался Сальваторе Фиоре, и заметил его колебание. Старший из братьев Фиоре был крупный, громоздкий человек с дородными плечами и широкими грубыми ладонями. У него было тяжелое лицо с маленькими хитрыми глазками и мягким угрюмым ртом. Ни в лице, ни в голосе ничего не отразилось, когда он наконец сказал:
— Все зависит от того, что ты от него хочешь. Я разговаривал сегодня с Фондеттой. Он мне сказал, что Паоло намерен убрать ты.
— Этого хочет Дон Карло, — осторожно поправил Руссо.
— Мы не думаем, что это то, что нам нужно, — тяжело промолвил Сал Фиоре. — Лучше бы официант достал Линча. Это положило бы конец всем нашим неприятностям.
Руссо посмотрел на остальных трех мужчин. Только двое из них были родными братьями Сальваторе. Третий был кузеном, но считался братом.
Братья Фиоре и Джино были похожи на Сальваторе: то же выражение мощи и грубости характера, но лишенные хитрости. У Фрэнка, среднего брата, через все лицо, захватывая угол рта, шел бледный шрам от ножа. Джино, младший брат, был единственным, кто отдавал дань элементам одежды. Он всегда носил в петлице цветок, от него пахло хорошей дорогостоящей мужской парфюмерией. Фрэнк презирал галстуки, а Сальваторе о них просто не думал. Марчелло, кузен, был выше, тоньше и темнее, чем братья, с чем-то змеиным во взгляде.
Руссо не спрашивал Сальваторе о его праве говорить за трех остальных. Они составляли очень тесный клан. В пяти кварталах отсюда находилось местечко, известное как «Угол Фиоре»: два смежных здания, целиком занятых Фиоре и его домочадцами. Там, в их штаб-квартире «Компания вторичного сырья братьев Фиоре» никто не оспаривал права Сальваторе руководить кланом.
Взгляд Руссо вернулся к нему.
— Это дело может не кончиться. Останутся Галлажеры. Они заменят Линча. А они тоже не сахар.
— Верно, но, может быть, они будут благоразумней. Не такими жадными. Может быть, мы с ними сумеем сработаться и будем делать свои дела, не мешая друг другу.
— Может быть, — сказал Руссо без всякой интонации. — Не попробовав — не узнаешь.
— А может быть, — осторожно продолжал Сальваторе, самое время Фондетте успокоиться и куда-нибудь исчезнуть. В том смысле, что пора ему менять кровь на грейпфрутовый сок, и это будет для него самое правильное! — Его маленькие на тяжелом лице глазки еще более уменьшились в ожидании реакции Руссо.
Тот не отреагировал, а только спросил спокойно:
— Такой ты видишь выход?
Сальваторе кивнул.
— Я с тобой откровенен. Если сказанное между нами пойдет дальше, придется заняться тобой.
Угроза не изменила осторожного выражения лица Руссо.
— Могила.
Маленькие глазки Сала заблестели от удовольствия.
— Отлично! — Он наклонился в сторону Руссо и голос его стал мягче. — Вот как мы все это представляем: Фондетта не в состоянии принести нам что-нибудь хорошее. Если он будет продолжать отдавать такие куски, то Линч приберет весь город себе за пару месяцев. А мы останемся на бобах. Согласен?
— Ты, пожалуй, прав, — спокойно согласился Руссо.
Сальваторе бросил на него пронзительный взгляд.
— Мне думается, что единственное полезное для нас достижение Фондетты — это Дейл. В этом вся проблема. Без помощи Дейла у нас связаны руки.
— Да, это проблема, — согласился Руссо. Но, может быть, что-то можно придумать?
Тяжелое лицо Сальваторе медленно расплылось в улыбке.
— У меня есть хороший кусок для тебя.
Трое остальных Фиоре молчали, разглядывая Руссо. Тот бросил окурок в грязь, раздавил его носком начищенного ботинка и встал.
— В настоящее время я все еще разыскиваю Паоло. Если услышите о нем, дайте мне знать.
— Уж обязательно. Я думаю, мы поняли друг друга.
— Думаю, да, — сказал Руссо. Он махнул на прощание рукой и прогулочным шагом пошел со свалки…
Трехэтажный дом, в котором жил Руссо, был его собственностью. На первом этаже располагался магазин подержанных вещей, в котором заправлял его кузен Джек Болпе. На втором этаже находилась забегаловка, попасть в которую можно было с заднего переулка по черной лестнице. Забегаловкой заправляла сожительница Руссо, которая жила вместе с ним на верхнем этаже.
Этот дом и черный «понтиак», на котором он вернулся домой за два часа до рассвета, были единственными двумя вещами, законно принадлежащими Руссо. Все остальное, включая и его владения в городе, пришло к нему благодаря связям с Фондеттой. Он знал, что без Фондетты он был бы никто. На это были свои причины. До недавнего времени он в случае чего мог рассчитывать и опираться только на двух сицилийцев: Джека Болпе и Лея Алегра, работавшего в его забегаловке барменом. Это означало, что Руссо не мог удержаться в соперничестве с кланом Фиоре и без Фондетты, за его спиной они, конечно, избавились бы от Руссо, как только он перестанет быть им нужным.
Но теперь в городе подросло новое поколение сицилийцев, достигших подходящего для работы возраста. А это меняло дело.
