Ричард Озборн - Основной инстинкт
Ник чувствовал себя точно так же, как если бы был изжёван чьими-то мощными челюстями. Он был в состоянии лишь сидеть, уставившись на свою собственную глупейшую историю: его собственное лицо, неожиданно застывшее в жутко сердитой гримасе, адресованной фотографу «Экзаминер», поймавшему его в нескольких шагах от здания суда. Ему даже пришлось согласиться, что выглядел он далеко не невинным агнцем — фотография сделала его таким же злодеем, как сам дьявол.
— Похоже, у тебя появляется личный фэн-клуб, Никки, — зашептал Гас Моран.
— Как долго это займёт? — крикнула Кэтрин из своей костюмерной.
Всё, на что ещё был способен Ник, так это придать своему голосу кажущееся хладнокровие:
— Сложно сказать. Это зависит от того, о чём у вас есть поведать нам.
— Тогда это не займёт много времени.
Затем Ник осознал, что он может видеть её отражённой в полный рост в зеркале и стоящей в углу соседней комнаты. Он видел её через полураскрытую дверь и думал: случайность это или она умышленно дразнит его. Она безыскусно скинула с себя всякую одежду и стояла теперь обнажённой на середине комнаты, спиной к нему. Она сняла заколку со своей головы, и её длинные волосы рассыпались до самых плеч. Затем она собрала их на французский манер.
Ник откровенно пялил глаза.
— Вы всегда разбрасываете по дому старые газеты? — спросил он, ничуть не отводя глаз от её вида в зеркале.
Она взяла из шкафа лёгкое платье и нырнула в него. Под низ она ничего так и не надела.
— Они у меня разбросаны тогда, когда я нахожу в них что-то интересное для чтения, — ответила Кэтрин.
Женщина вышла из соседней комнаты.
— Готова, — доложила она.
— Вы знаете, — начал Гас Моран, поднимаясь со своего места, — мы обязаны вам сказать, что вы имеете право на адвоката.
— А почему я должна испытывать необходимость в адвокате?
— Некоторые люди чувствуют себя увереннее, когда на их допросе в полиции присутствует адвокат, — монотонно продолжал Гас. — Это случается каждый день.
— Детектив Моран, — сказала Кэтрин Трамелл, — я не принадлежу к «некоторым людям».
— Я предупреждал вас, — заметил Гас.
Кэтрин Трамелл сидела на заднем за Гасом сиденье, но ему как-то удавалось каждые несколько секунд бросать на неё взгляд.
Они проехали уже несколько миль от Стинсон-Бич. когда Кэтрин наконец прервала молчание. Она подалась со своего места вперёд, чтобы поговорить с Ником.
— У вас есть сигарета? — спросила она.
— Я не курю.
Она немного наклонила голову:
— Ну ведь вы курите.
— Я бросил.
— Поздравляю.
Она вновь откинулась назад и начала копаться в своей косметичке. Мгновением позже она сунула сигарету в губы и подожгла её, глубоко вдохнув в себя дым.
— Мне показалось, у вас не было сигарет, — заметил Ник.
— Я нашла несколько в косметичке. Угостить вас одной? — она протянула ему пачку.
— Я уже сказал вам, что завязал.
Она улыбнулась своей понимающей улыбкой:
— Это ненадолго.
— Благодарю, — кисло ответил Ник.
Гас взглянул на своего напарника, беспокоясь, что Кэтрин Трамелл вызовет у Ника взрыв грозного темперамента.
— Итак… — вежливо начал Гас, стараясь повернуть разговор в спокойное русло. — Итак, вы сейчас работаете над новой книгой?
— Да, пишу.
— Это будет что-нибудь такое же возмущающее спокойствие, как и предыдущая?
— Это — обогащающий опыт, — ответила Кэтрин Трамелл.
— Не врубился. Чем вы обогащаетесь?
— Творчество учит как лгать, — живо ответила она.
«О, чёрт, — подумал Гас, — эта женщина ходит по очень тонкому льду. Каждое произнесённое ею слово — многозначительно».
— Как это? Что вы имеете в виду под выражением «учит как лгать»?
— Вы врёте, но таким образом, что заставляете всех поверить в то, что вы говорите или сочиняете, — сказала она как на лекции перед студентами Беркли, пишущими семинар. — Этому есть вполне конкретное название.
— Да неужели? Какое же?
— Это называется прекращением недоверия.
Гас расхохотался:
— Мне нравится. — Он посмотрел на Ника. — Ты слышал, Ник? «Прекращение недоверия». Мне думается, я смог бы прекратить своё недоверие — и надолго. Что скажешь, Ник? Ты хочешь прекратить своё недоверие?
— Это заслуживает того, чтобы постараться.
— Это не столь просто, как звучит, — сказала Кэтрин, резко раздавливая сигарету в пепельнице.
Они проехали ещё несколько миль по извилистому хайвею. На этот раз тишину прервал Ник:
— Так о чём же ваша новая книга?
— Вы разве не знаете, что автору таких вопросов ни в коем случае не задают?
— Что? Это к неудаче или что-то типа того? Я не могу поверить, что вы суеверны.
— Я и не суеверна. Если уж на то пошло, то в этом нет ничего общего с суеверием.
— Тогда, почему нет? — привязался Ник. — Вы боитесь, что кто-нибудь украдёт вашу идею?
— Нет, и не это.
— Как же вас понимать? — спросил Гас, присоединяясь к беседе.
— Некоторые авторы считают, что рассказ о сюжете, до того как всё написано, приводит к потере свежести в письме. Такой рассказ истощает, изнашивает сюжет до того, как автору удаётся воплотить его в жизнь.
— Ерунда, — признался Ник. — Как это может повредить? Вы представляете это как что-то хрупкое, что-то, что можно разрушить, в то время как это всего лишь идея в голове.
— А я и не знала, что вы — литературный критик, — заметила она.
— Я и не являюсь им. Вы даже предположить не могли, что я не курю, — ответил уколом на укол Ник.
Следующие несколько миль ими вновь владело молчание. Затем она заговорила.
— Книга о детективе, — неожиданно заявила она. — Он влюбляется в неправедную женщину.
— Ты слышал это, Ник?
— И что с ним происходит?
— Она его убивает, — тихо ответила Кэтрин Трамелл.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Все комнаты для допросов главного управления департамента полиции Сан-Франциско во Дворце юстиции на Брайант-стрит имели вид внутренностей холодильника. Одна из них, та, в которой расположились Корелли, Толкотт и Уокер, считалась одной из самых приличных, но всё же и её оформление было угнетающе казённым. Здесь был установлен рабочий стол, позаимствованный из департамента по труду, несколько кресел с обитыми чёрным винилом сиденьями и корзина для ненужных бумаг. Впереди стола была укреплена видеокамера, чей объектив наподобие ствола ружья был направлен на одинокое пустующее кресло.
Это место было приготовлено для Кэтрин Трамелл. Она вошла в комнату в сопровождении Ника Каррана и Гаса Морана и обозрела помещение и сидевших в нём мужчин прохладным взглядом. Она выглядела здесь неуместно, и если это и поняла, то никоим образом не подала вида. Карран замечал, что сокрытие эмоций было второй природой Кэтрин Трамелл.
Как только она появилась в комнате, Корелли вскочил на ноги и выбросил вперёд свою мясистую ладонь:
— Я — Джон Корелли, мисс Трамелл, помощник окружного прокурора. Я должен поставить вас в известность, что наша встреча будет записываться на видео. Мы действуем в пределах наших прав и…
— Обратное я не заявляла, — прервала его Кэтрин.
— Я — капитан Толкотт. — Капитан, казалось, хотел было извиниться, но, хорошенько подумав, ограничился лишь пожатием её тонкой руки.
— Лейтенант Уокер, — представился Уокер, Он не выглядел извиняющимся, но смотрел на неё холодным взглядом.
— Можем ли предложить вам чего-нибудь? — заискивающе вопросил Толкотт, — Возможно, чашечку кофе?
— Нет, спасибо.
Корелли вытащил носовой платок и промокнул лоб. Окна были наглухо закрыты, и в комнате было достаточно душно.
— Когда к нам присоединится ваш адвокат? — поинтересовался Корелли, Ник сделал всё возможное, чтобы скрыть усмешку,
— Мисс Трамелл отклонила своё право на адвоката, — внёс ясность он.
Корелли с Толкоттом резко взглянули на Ника Кар-рана. Кэтрин Трамелл поймала этот взгляд и всмотрелась в лица присутствующих.
— Я что-то упустила? — спросила она.
— Я заранее сказал им, что вы откажетесь от услуг адвоката.
— Почему вы отвергли своё право на присутствие адвоката, мисс Трамелл?
Кэтрин проигнорировала его вопрос; её взгляд был сфокусирован на Нике. Она смотрела на него с восхищением. Впервые,
— А почему вы предполагали, что я его приглашу?
— Вот я и сказал им, что вы не захотите прятаться ни за чью спину, — спокойно пояснил Ник. Они беседовали вдвоём, словно больше в комнате не было ни души.
— Мне незачем прятаться.
Они ещё какое-то время смотрели друг на друга, после чего Кэтрин села и кивнула в сторону своих инквизиторов, как бы говоря им: «Приступайте». Затем она внутренне успокоилась, остыла, взяла себя в руки. Она вынула из косметички сигарету, подожгла её и бросила использованную спичку на крышку стола перед собой.
