Ярослав Зуев - Расплата. Цена дружбы
– Потом ребята на первом этаже, якобы кровь заметили. Не так, чтобы много, пару капель. Проследили, в общем, куда ведет…
– И куда же?
– В подвал, Сергей Михайлович. – Торба подавил вздох. – Нашли там, Антона. Кто-то его заточкой…
– Жив? – выдохнул Украинский.
– Где там, Сергей Михайлович. Точно в сердце. Профессиональная работа.
«Оперативно оборачиваются, – прикинул полковник, но что-то упорно не желало складываться. – Кто же у них такой специалист? Планшетов? Или все-таки лже-Любчик?»
– Когда это случилось, Володя? Ну, хотя бы приблизительно, можно сказать?
– Трудно, Сергей Михайлович. Около полуночи, скорее всего.
– Даже так? – немного опешил Украинский. – «Значит, Протасов сначала навестил Милу, и только потом прокатился в Пустошь?»
– Вы когда обратно, Сергей Михайлович?
– Пожалуй, скоро поеду. – Украинский сморкнулся в два пальца. – Квартирную хозяйку с собой прихвачу. Надо с ней потолковать, как оклемается. На месте Павла оставлю, с ребятами. Пускай еще раз пройдутся, вдруг что проглядели.
Глава 14
НАДЕЖДА УМИРАЕТ ПОСЛЕДНЕЙ
Пока Украинский отдавал распоряжения остающемуся за главного капитану, «Рейндж Ровер» Правилова беспрепятственно пересек городскую черту. Бандура, до того летевший, очертя голову, снизил скорость до шестидесяти. Пассажиры облегченно вздохнули.
– Еще поживем, значит… – сказал Вовчик.
– Я бы не расслаблялся, ребята. – Охладил их Бандура. – Не знаю, что делали менты в селе, Ирку там ловили, маньяка вашего долбаного, или по твою душу пожаловали, Протасов, но… рано радоваться, по-моему. Еще ничего не закончилось.
– Все только начинается, чуваки, – согласился Планшетов слабым голосом. Ему трудно было отказать в сообразительности, хоть он и истекал кровью. – Хорошо, что меня с вами не будет. Помните, что говорил Одноногий Джон из «Острова сокровищ»: Те из вас, что выживут, позавидуют мертвым.
Чертыхаясь, Протасов полез назад. Поскольку перевязочного материала под рукой не нашлось, пришлось рвать рубашку. Валерка остался в заношенной майке, впрочем, подчеркивавшей атлетическую фигуру.
– Жить будешь, – заверил Валерий, когда дело было сделано. – С тебя рубашка, Планочник. – Он, сопя, вернулся на переднее сиденье. – Нам еще повезло, пацаны, что менты хоть маньяка повязали. – В перепачканной кровью майке Валерка сам напоминал Джека Потрошителя. – А то, блин, повесили бы всех покойников на нас.
– Еще повесят, – хмыкнул на редкость прозорливый Бандура.
– Типун тебе на язык, зема.
– Ладно. Хватит в натуре, балаболить. Давайте решать, что нам дальше делать, пацаны.
Это был хороший вопрос. На крыле джипа зияла внушительная вмятина из тех, какие обыкновенно чрезвычайно волнуют милиционеров. Джип надлежало, не теряя времени, спрятать в укромном местечке с тем, чтобы с самого утра заняться ремонтом. А еще надо было где-то переночевать. Квартиры Атасова и Бандуры, по понятным причинам, отпадали, как увядшие листья в ноябре. На секунду задумавшись, Протасов поднял палец кверху и, приняв вид Ньютона, открывшего закон всемирного тяготения, важно изрек:
– Хата Армейца.
– Точно, – согласился Андрей.
* * *И сорока минут не прошло, как они выгружались из джипа на Троещине.
– Ни одно окошко не светится. – Планшетов снизу вверх оглядел фасад многоэтажки. И, правда, дом стоял темным, будто скала.
– Электричества нет, – предположил Волына.
– Мозгов у тебя нет, – фыркнул Протасов. – На часы, блин, не пробовал смотреть, лапоть?
Часы показывали половину пятого то ли ночи, то ли уже утра.
– То-то Эдик обрадуется.
– По-любому.
Они направились к подъезду. В те времена кодовые замки и парадные с консьержами были редкостью в большинстве домов, если, конечно, не считать номенклатурных. Благодаря этому обстоятельству компания беспрепятственно поднялась наверх. Протасов принялся беспардонно звонить, целиком в своем духе. И десяти минут не прошло, как взлохмаченный хозяин квартиры отпер замки.
– Эдик, е-мое! Я так и знал, что ты на ногах. Не спится, да?
Армеец в ответ моргал глазами. Вид у него был таким, какой и полагается иметь гражданину, извлеченному посреди ночи из постели. Из одежды на Эдике красовалось одно махровое полотенце в красно-зеленую клетку, слегка не достававшее колен. Андрей подумал, что в этом наряде Эдик смахивает на шотландского горца, пропившего в баре куртку, берет с балабоном и волынку.
– Ва-ва-ва, – напрягся Армеец, очевидно, силясь назвать Протасова по имени.
– Не ва-ва, а иди штаны одень, – наехал на него Протасов. – Не видишь, что ли? К тебе гости, блин.
Не успел Протасов договорить, как из коридора, ведущего в спальню, выглянула девица, ойкнула и нырнула обратно. Андрей все же разглядел, что личико у нее премилое, грудь небольшая, а голова украшена копной огненно рыжих волос, торчащих во все стороны, вопреки всяческим законам гравитации. Мама Андрея некогда называла такие прически «взрывом на макаронной фабрике». Андрей невольно усмехнулся.
– Чего ты лыбишься, Бандура? Давай, двигай копытами, не загораживай, е-мое, проход! – гавкнул Протасов. – Давайте, пацаны, располагайтесь. – Он поманил приятелей широким жестом. – Усаживайтесь, блин, где нравится. Ящик врубайте. В общем, чувствуйте себя, как дома.
Вовчик глуповато посмеивался. Манера Протасова проявлять чудеса гостеприимства за чужой счет всегда вызывала у него искреннее восхищение. Тем более, что такой навороченной квартиры он отродясь не видел. Планшетов прошелся вдоль книжного шкафа, пораженный его размерами. Волына заинтересовался аквариумом.
– Круто, да? – сказал Протасов. – А ты притащи из лоджии удочку. А еще лучше динамит. – С этими словами здоровяк двинулся к телевизору. – Армеец, е-мое? Где пульт?
– Эй, Эдик! – орал Протасов через минуту, наблюдая серый в черточках экран. – А чего это телик не пашет? Антенна отключилась, да?
– Пя-пя-пятый час. – Армеец вернулся в гостиную, облаченный в щеголеватую пижаму с начесом, махровый халат и теплые, отороченные мехом тапочки. – Рассвет скоро. Какой, к-к черту телевизор?
– Вот уроды. – Протасов погасил экран.
– Вы откуда, в-вообще, взялись?
– От верблюда, – буркнул Протасов. – Слышь, брат? Ты мне зубы не заговаривай, в натуре. Люди голодные, похавать хотят. Натерпелись, можно сказать, за сегодня. Сообразил бы чего. Перед сном.
Пока Волына бегал в ближайший ночной ларек за водкой, а Планшетов отдыхал на диване, Протасов и Бандура устроили ревизию продуктовым запасом Армейца. Эдик безропотно выдал белье, чтобы застелить кровати.
– Бандура, помоги бутерброды забадяжить! – кричал с кухни Протасов. – Я тут никому ненужную ветчину надыбал.
– К-как это, не-ненужную?
Не обращая внимания на Армейца, выглядевшего медвежонком из русской сказки (а кто раскачивался на моем стуле и сломал его?), Валерий изрубил на куски пару колец домашней колбасы, обнаруженной в отделении под морозилкой. Бандура расставил стаканы, Планшетов мигом наполнил.
– Ну, давайте по чарочке.
– Выпьем, – важно сказал Протасов, обведя глазами разношерстную компанию. – Выпьем за… – он замешкался, не подобрав подходящих слов, – Выпьем за…
– За нас, чувак, – подсказал Планшетов, припомнив, что краткость – сестра таланта. В общем, процесс потихонечку пошел. За первой рюмкой скоро последовала вторая. А к третьей Армеец, по настоятельному требованию Протасова, принес из кухни вазочки с маринованными в собственном соку помидорами и пол-литровую банку консервированных маслят.
– Еще бы селедочки, чуваки, – потер руки Планшетов. – Селедка под белую, в самый раз.
– По-любому.
Эдик, вздохнув, прибавил к угощению пластиковое ведерко исландской селедки.
– А зажиточно живем, – похвалил Армейца Протасов. – Кстати, в натуре, а с каких таких шишей? На нетрудовые, да, гражданин? – Это была любимая шарманка Протасова, заезженная по самое не могу.
Сняв пробу с заморской селедки, Андрей подумал, что она смахивает на папье-маше, выдержанное в селедочном соусе.
– Одно хорошо – костей нету, – Планшетов придерживался того же мнения. – А так – говно говном.
Народная пословица насчет того, что дареному коню не смотрят зубы, не пришла в голову ни тому, ни другому.
Армеец, в обыкновенной для себя вежливой манере, попробовал прояснить ситуацию.
– Вы, п-парни, с какой Луны свалились?
– Вот именно, что с Луны. – Протасов хотел насадить на вилку масленок, но тот выскальзывал, как Брюс Ли из анекдота про Шварценеггера, Сталлоне и Кинг Конга.
– Т-тарелку расколешь. – Предупредил Армеец. Тарелка была не простая, а от сервиза «Мадонна».
– Что та гребаная тарелка, Эдик, если, блин тут такое попадение конкретное, что, блин земля под ногами горит. Ты лучше скажи, у тебя в районе толковая СТО на примете имеется?
