Ярослав Зуев - Будни рэкетиров или Кристина
– Мы так не договаривались, товарищ полковник.
Полковник Украинский осатанел.
– Ты, б-дь, слышал, что я сказал? Или напрашиваешься?!
Сообразив, о чем речь, Мила завладела трубкой.
– Сергей Михайлович?! Вы Витрякова видели?! Да ему ваш Журба на ползуба.
Украинский сжал свои собственные, среди которых преобладали протезы.
– Хорошо. Пускай доедет с вами до дому, а там я вышлю пару сотрудников на встречу.
Мила поняла, что большего не дождется.
Бонасюк, как только до него дошло, что он остается на попечении Близнеца, окончательно скис. Не то, чтобы Вась-Вась проникся доверием к Миле Сергеевне, но, с ней было как-то спокойнее. Мила это почувствовала.
– Василий Васильевич. Располагайтесь, как дома. Еды в холодильнике предостаточно. Вы в полной безопасности. Как у Бога за пазухой.
«У дьявола», – подумал Вась-Вась.
– Посмотрите телевизор, если будет желание. Отоспитесь, в конце концов. В понедельник вы мне понадобитесь свежим и бодрым.
* * *Не успел Сергей Михайлович сдыхаться Милы, как с ним связался майор Торба, курировавший, в отсутствие Украинского, самые деликатные вопросы. Именно Владимир Иванович сопровождал Сергея Михайловича в «Дубовом Гаю», когда Виктору Ледовому все-таки удалось выскользнуть из расставленных повсюду силков. Он же спускал с поводка беспредельщиков, перебитых впоследствии в сауне господина Бонасюка. В советскую эпоху госбезопасность не комплектовалась, кем попало, в отличие от непереборчивой с точки зрения кадровых вопросов милиции. И, если «чекистами», время от времени, «укрепляли» МВД, то, обратный путь был практически заказан. Ниппель работал в одну сторону, милиционеров к вопросам государственной безопасности не подпускали на пушечный выстрел. Соответственно этому принципу, контрразведчики не жаловали ментов, а последние недолюбливали контрразведку. Вопреки всему этому, отношения между Торбой, двадцать лет протрубившим в ОБХСС, и бывшим чекистом Украинским были доверительными на службе и приятельскими вне ее.
«Как ты с этим жлобом ладишь?» – на первых порах давалась диву Лида Украинская, обожавшая, время от времени, поиграть в эдакую «белую косточку» позднесоветского образца.
«Перестань, – отмахивался Сергей Михайлович. – Володя мужик что надо! Хотя, Лидок, в этом БХСС еще при Союзе так хапали, что не дай Бог, честное слово. Каждого второго, лично бы я…»
– Что у тебя нового, Володя? – спросил в трубку Украинский.
– На Героев Сталинграда были гости.
– Что за люди? – всполошился Сергей Михайлович.
– Двое парней. По виду босяки. Прямо мимо моих хлопцев прошли.
– Давай, докладывай, Володя. – Посуровел Сергей Михайлович.
– В дверь лупили. Хлопцы говорят, все парадное гудело. Дерзкие, сволочи. Но, в конце концов, постукали, постукали и убрались восвояси.
– Движение за окнами наблюдалось?
– Как те двое спустились, вроде занавеска дергалась. Но свет не горит. Клиент, видать, в потемках сидит.
Украинский немного помолчал, размышляя.
– Я тебе описание Бандуры давал?
– Да, Сергей Михайлович. Хлопцы подтверждают, что, мол, один к одному. Вооруженные черти. Тот, что постарше, у парадного ствол выронил. Похожий на «Узи».
– Номера машины засекли?
– Так точно, Сергей Михайлович. «Линкольн Таун Кар». 89-го года.
– По базе проверил?
– Так точно. Тут неувязочка, Сергей Михайлович. Похожая машина была у Правилова. Помните?
Украинский выматерился одними губами.
– Не понял, Сергей Михайлович?
– Я говорю, и до него доберемся. Дай время.
Торба выразил согласие бормотанием.
– Так а в чем неувязочка, Володя?
– Номера на «Линкольне» совпадают с теми, что сняли с «Кадета» Полянского. Согласно его показаниям. И по базе – его номера.
– Вот, значит, как?
– Именно. – Подтвердил Торба.
– Я смотрю, этот Полянский везде отметился. В гуще событий, так?
– Совершенно правильно. Наш пострел везде поспел.
– Показания с него снял?
– Не успел, Сергей Михайлович. Информация только поступила.
– Не тяни с этим.
– Какие будут распоряжения насчет Растопиро, Сергей Михайлович? Брать? Или пускай погуляет?
Сергей Михайлович помассировал затекшую поясницу:
– Продолжай наблюдение, Володя. Как высунется, сразу докладывай мне. Немедленно.
– Понял. Конец связи.
* * *суббота, ближе к вечеру
В квартире Атасова Армеец и Бандура застали хозяина. Атасов собирал дорожную сумку, был трезв и одет для поездки. В солидном длинном плаще из «мокрого» шелка, и строгом деловом костюме он выглядел преуспевающим бизнесменом. Хотя смотрелось довольно непривычно. Атасов обыкновенно отдавал предпочтение кожаному танкеру и джинсам.
– Бандура? За Гримо приглядишь.
– Будет сделано, Саня.
Бультерьер, вращавшийся вокруг Атасова, как электрон у атомного ядра, при упоминании своего имени пришел в привычное для себя взвинченное состояния. Он бешено крутил хвостом, поедая Атасова глазами и стремясь, по возможности, занимать позицию между хозяином и дверью. Собачье чутье, как правило безошибочно. Тут Гримо не был исключением.
– Куда ты, типа, собрался? – строго поинтересовался Атасов. – Где ты видел, чтобы я с тобой гулял в эдаком, типа, мажорском прикиде? Сидеть, типа, дома, и ждать.
На морде пса живо отразилось отчаяние. «Ждать» – ненавистное собакам слово. В отличие от глаголов «гулять» и «кушать», радующих длинные волосатые уши.
– Пусть, типа, не врет, – добавил Атасов, обращаясь к Бандуре, – я с ним выходил. Так что потерпит, типа, до завтра.
– Да я выйду, – кивнул Андрей.
– Ты мне его не балуй. Дай ему волю, он потом в три часа ночи меня из постели, как солдата по тревоге, вытягивать научится.
– Са-саня, тебя до вокзала подвезти?
– Буду признателен, Эдик. А то, стараниями Бандуры, от моего «Ромео» один экспонат остался, для тренировки, типа, юных пожарников.
– По-пожарных.
– А какая, типа, разница?
– Давайте я с вами? – попросился Андрей, которому не хотелось оставаться один на один со своими тревогами.
На стоянке у здания вокзала Атасов бросил взгляд на «Линкольн» и, в изумлении, щелкнул пальцами:
– Эдик? Ты катаешься с краденными номерами? Я смотрю, что за ерунда?
– Вот ч-черт. Садовая голова… – пролепетал Армеец. После перестрелки в лесу он забыл перевесить номерные знаки обратно.
– Вот так, типа, и горят явочные квартиры, – заметил Атасов.
Усадив Атасова в вагон, и постояв на перроне, дожидаясь, чтобы поезд тронулся, Армеец и Бандура побрели к машине.
– Слушай, Эдик? Может, заночуем у Атасова? Пивка выпьем?
Эдик, почти не задумываясь, кивнул.
– Хорошая мысль. О-кей.
* * *Едва отгремели удары в дверь, Иван Митрофанович по-пластунски пополз к окну. Уши работали, как локаторы, уловив гул электродвигателей и характерный лязг, производимый движущимся по шахте лифтом. Когда на первом этаже грохнула дверь, кавторанг выглянул в окно с такой осторожностью, будто его подкарауливали снайперы. Во дворе смеркалось, и отбрасываемая домом тень залила окрестности чернилами, по поверхности которых плавали редкие фонари. И все же кавторанг различил, как двое незваных гостей выпорхнули из парадного и забрались в большущую белую иномарку. Когда распахнулись двери салона, Иван Митрофанович разглядел двух одетых в гражданское молодчиков.
«Это точно не милиция. – Шел 1994-й, и сотрудники вышеупомянутой организации еще не пристрастились к иномаркам, довольствуясь отечественной техникой. – Это те самые бандиты, про которых Васька рассказывал», – догадался Растопиро, наблюдая, как вспыхнули фары, и иномарка, не торопясь, выкатила на проспект.
«Они бы тебя убили, Иван, – холодея, подумал кавторанг. Собственные угрозы в адрес распоясавшихся головорезов незаметно отошли на задний план и где-то там потонули, с концами. – Убили бы. Сто процентов».
«У нынешних, говорят, один разговор. Утюг на живот. Рот липкой лентой замотают, и ждут, пока из жопы дам не пойдет».
Иван Митрофанович осмотрел пустынную улицу. С неба заморосил мерзкий дождь. Во дворе не было ни души.
«Где же Вася, будь он неладен? – в сто первый раз спросил Растопиро, и тут до него дошло: Случись Васильку побежать в милицию, с заявлением, и вокруг уже давно рябило бы от «Бобиков» с новогодними гирляндами, вперемежку с мундирами мышиного цвета»
Поскольку ничего подобного не наблюдалось, резонно было предположить, что Вася побежал куда угодно, но, только не в милицию. Визит бандитов тоже не походил на целенаправленную акцию, напоминая скорее, поиски наугад.
«Где же такое место найти, чтобы ни милиция, ни бандиты не достал?» — спросил себя кавторанг. Искушение унести ноги, по добру, по здорову, снова охватило его. Иван Митрофанович, только чудом, не поддался. «Так не годится, – решил он.– Рано или поздно все всплывет, Ваську возьмут за жабры, и расколют, в два счета. Тут он меня и сдаст. И тюрьма. На долгие годы».
