Ярослав Зуев - Расплата. Цена дружбы
– ТРОГАЙ ВОВКА ТРОГАЙ!
– Что, зема! Кто за тобой гонится?!
– Без руля! Жми!
Волына, которому с головой хватило и маньяков, и вурдалаков со старого кладбища, не заставил повторять дважды. Он даже ворота не удосужился открыть, а просто снес их задним бампером. И погнал машину вдоль улицы, совершенно не выбирая дороги, и не заботясь о сохранности подвески.
– Говорил я тебе, плохое это место!
– Жми, чувак, жми!
Вскоре они были за околицей. Быстро промелькнули поля, и «99-я» нырнула в лес.
– Слышь, Планшет… – Волына немного пришел в себя. – А город-то в другой стороне. По-любому. Ты в курсе?
– Откуда мне знать?! – фыркнул Юрик, – если я тут впервые в жизни?! И потом, кто за рулем, а?! – Вообще говоря, Юрику было все равно, куда ехать, лишь бы убраться подальше от Пустоши. Ободренный Вовчик что-то брякнул про старую короткую дорогу, по которой до города рукой подать, и живо разогнал «99-ю» до сотни. Двигатель у нее не ахти какой, зато и вес не так уж велик. На опушке дорога выписывала крутую петлю, но Волыне это было невдомек. В общем, когда Вовчик сообразил, что к чему, крутить рулем было поздно. Они вылетели на обочину, разбрызгивая мокрый снег и глину. Дальнейшее не сложно представить. Машину занесло, правые колеса соскользнули с насыпи, левые оторвались от земли, земы дружно завопили, и машина кубарем покатилась с откоса. Количество кувырков приятели не считали. Поскольку, согласно «добрым» отечественным традициям, Волына и Планшетов пренебрегали ремнями безопасности (их большинство водителей разве что перед КП на плечо набрасывает, так и то, видимости ради, чтобы гаишники не приставали), то оба полетели макушками в потолок. И так много раз подряд. Как это ни странно, никто из них серьезно не пострадал. Чего, кстати, нельзя сказать о машине.
* * *– Такие вот, чуваки, пироги, – закончил рассказ Планшетов.
– М-да… – Протасов почесал загривок. – Это было все, на что он сподобился.
– Кто же на тебя напал? – хороший вопрос, на который у Планшетова не было ответа:
– Тот же туземец, что перебил квартирантов. Большего не спрашивай, чувак. Лично я – без руля.
– Где же Ирка? И ее пионеры? – Валерий потихоньку переваривал услышанное. Юрик пожал плечами.
– Надо этого маньяка изловить. Может, Ирка еще живая. – Протасов погладил кастет.
– Без меня, чуваки! – сразу заявил Планшетов.
– Ах ты, блин, гад…
Бандура тяжело встал. От долгого сидения на корточках икры затекли, и ноги казались протезами. Сделал пару шагов к обочине, дожидаясь, пока в мышцах восстановится кровообращение. Кинул мрачный взгляд на разбитый автомобиль и обернулся к приятелям:
– Так. Ладно. Не знаю, Валера, нужна ли мне твоя Ирка, но, как бы там ни было, сначала надо найти Бонасюка!
– Зачем, чувак? – искренне изумился Планшетов. – На кой тебе сдался толстый ублюдок? К тому же дохлый, если ты позабыл!
– Чтобы закопать.
– Где закопать?
– Хотя бы и на вашем старом кладбище.
– Не бери дурного в голову, чувак. – Планшетов вытащил сигареты. – Васек сам во всем виноват. Прямо под колеса ломанулся. Мы с Вованом все видели.
– По-любому, – подтвердил Волына.
– Будете свидетелями у дознавателя?! – вспылил Андрей.
– При чем здесь дознаватель, братан? – вмешался Протасов. – О чем ты, е-мое, базаришь?
– О джипе Правилова, Протасов, которым я переехал Бонасюка! Ты что, Валерка, хочешь, чтобы мне Правилов голову снес, если это где-то выплывет? А? И тебе, между прочим, за компанию. – Распинаясь таким образом, Бандура был не совсем искренен. Какой бы разнос не учинил впоследствии Правилов, была еще одна причина, понуждавшая поступить именно так. Андрею не хотелось бросать Василия Васильевича в поле. Говорить об этом в открытую он не спешил, опасаясь, что приятели не поймут. Он и сам не до конца разобрался, откуда пришло это чувство.
– А… – протянул Протасов. – Я и не подумал… на счет Правилова…
– Он не подумал! – фыркнул Андрей.
– Олега Петровича подставлять не годится, – согласился Валерий. – Ну и голова у тебя, Андроныч. Хорошо варит, однозначно. Ладно, – он обернулся к приятелям: – Давайте, ищите Бонасюка, пацаны.
Предложение не вызвало энтузиазма, но, Протасов был мастаком по части убеждения, и дело мало-помалу сдвинулось. Приятели рассыпались веером. Поиски заняли минут восемь. Самым зорким оказался Планшетов.
– Нашел, чуваки, – сообщил Юрик.
– Вовка, тащи из джипа тряпку, – распорядился Протасов, брезгливо отвернувшись.
– М-да, досталось хорьку. – Присвистнул Планшетов, и Бандуру вывернуло наизнанку.
Глава 13
ДЕМОН СО СТАРОГО ПОГОСТА
Процессия медленно продвигалась через поле. Ступни по щиколотки увязали в грязи. Особенно скверно пришлось Протасову, в его дурацких вьетнамках. Хотя они и оказались кстати, когда решалось, кто понесет Вась-Вася.
– Как ты это себе видишь, пингвин?! – возмущался Валерий, упирая на тапки. – В них не то, что носить, в них ходить полная торба. – С этим было трудно не согласиться, хоть Планшетов и обозвал Протасова ловкачом.
– Ты их специально нацепил!
– Идиот, блин.
Волына, на первых порах, тоже заартачился:
– Не буду я его тащить, и привет. Я пас, зема. – Вовчик со злобой отшвырнул окурок и тот, пронзив темень падающей звездой, исчез за скатом дороги. – Натаскался за сегодня. Хватит! Пускай Бандура напрягается, если ему припекло!
– А я сказал, – надулся Протасов, – доставим красиво, и культурно закопаем. Как в лучших домах. Баста!
– Тебе надо, ты и копай, – огрызнулся Вовчик. – А с меня здешних погостов за глаза.
Протасов сердито засопел.
– Вовчик, – начал он многообещающе, – или ты, блин…
– Пошел ты гнить!
– Бунт? – осведомился Протасов. – Ну, все, рогомет, достукался…
Сообразив, что Валерий не настроен шутить, Волына капитулировал, и они тронулись в путь. Планшетов подхватил мертвеца под мышки, Вовчику достались ноги.
– Пускай хотя бы Бандура подключится. – Ныл Вовка, сопя от натуги. – Клиент тяжелый, как сто подвалов. Что мы, нанялись, пупы надрывать?! Бандура, е-мое? Ты чего отлыниваешь?!
– Андрюхе не положено. – Отрезал Протасов. – Они с Васьком почти что родственники.
Бандура шагал в хвосте колонны, утопая в грязи то по щиколотки, то еще глубже, и не знал, благодарить ли Протасова, или посоветовать заткнуться. Он не мог заставить себя не то, что прикоснуться, но даже смотреть на Вась-Вася. «А ведь только вчера собирался его убить. Планы разрабатывал, и все такое. И вот, убил, так в чем же дело?» — Этого он толком не знал.
Двери часовни были распахнуты настежь. Судя по изъеденным ржавчиной петлям, их проще было сломать, чем прикрыть. Внутри было сыро и, как показалось Андрею, еще холоднее, чем на улице. Из под купола струился рассеянный лунный свет, слишком слабый, чтобы бороться с царящей в помещении темнотой. Планшетов ушиб ногу и разразился проклятиями, которые подхватило гулкое эхо.
– Заглохни, идиот! – посоветовал Протасов. – Жизни лишу, если не засохнешь.
– Чего мы сюда пришли, зема?
– Чтобы яму не копать, – пояснил Протасов. – Тут, вдоль стен, саркофаги. Или как их там, по научному? Короче, плиту сдвинем, Васька через борт, трявк, и ништяк. Комар носу не подточит. Верно я говорю, Вовка?
– Зема, ты гений. По-любому.
– Тогда давай, подсвети.
Тело Бонасюка с глухим стуком улеглось на бетонный пол кафедры. У Андрея немедленно подвело желудок, но, он справился, кое-как. Протасов зажег фонарь, прихваченный из джипа Правилова. Луч света выхватил замшелые надгробия, дореволюционные, по крайней мере.
– Раньше не мог включить? – Планшетов растирал ушибленную ступню.
– Раньше была маскировка, гигробот неумный. – Протасов двинулся вдоль стены, сохранившей фрагменты фресок вперемешку с графити, напоминающими сатанистские надписи. Бандура насчитал несколько свастик, парочку грубых изображений влагалищ и несчетное число фаллосов размерами на любой вкус. На крайнем в ряду рисунке один гей трахал другого. Размашистая надпись гласила: «Я ТАК ХОЧУ!»
– Грабли за такое обрывать… – сказал Протасов. – Козлы, блин.
– Смотрите, чуваки. И потеть не надо. – В свете фонаря они обнаружили, что плита самого дальнего склепа сдвинута больше чем на половину.
– Тут были гребаные гробокопатели…
– Причем недавно, – отметил Бандура, показывая на прислоненную неподалеку штыковую лопату. Волына подошел поближе и, некоторое время внимательно ее изучал.
– Лопат не видал, Вовка?
– Чтоб я сдох, зема, если это не Иркин инструмент.
Бандура, присев на корточки, потрогал пальцами штык:
– С ее помощью плиту сдвигали. Вон, железо покорежено.
– Это та самая могила? – спросил Протасов, обращаясь исключительно к Вовчику.
– Она, зема, – одними губами подтвердил Волына.
