Лейф Перссон - Подлинная история носа Пиноккио
– Она сказала, как ее зовут?
«По словам Гегурры, он ведь купил ее», – удивился Бекстрём.
– Я, естественно, спросил, но она сказала, что у нее и мысли не возникало сообщать свое имя такому как я. И говорила таким тоном, словно милостиво снизошла до меня, если тебе интересно.
– И что ты сказал тогда?
– Предложил ей позвонить тебе. Если ей ужасно трудно разговаривать с таким как я, я имею в виду. Если она хотела сообщить какую-то информацию, значит.
– И как она отреагировала?
– Якобы именно это и собиралась сделать. Но пока у нее не было времени. Она готовилась к бракосочетанию и свадебному путешествию. Однако по возвращении намеревалась позвонить тебе.
– Позвонить мне?
– Да, она знает тебя, если верить ей, и по возвращении из свадебного путешествия собирается позвонить.
«Знает меня? Еще одна, – подумал Бекстрём. – Им просто нет конца».
108Утке Карлссон пришлось отключить телефон. Весь день ей непрерывно звонили журналисты, почти исключительно женщины или даже «сестры по несчастью», как некоторые из них называли себя, и все они жаждали только одного. Чтобы она согласилась и рассказала им, какое ощущение полного внутреннего освобождения испытала, задав взбучку лучшему другу короля и надев на него наручники. Только вечером, сев в автомобиль, чтобы поехать домой в свою маленькую квартиру в Бергсхамре, она обнаружила у себя на автоответчике пять сообщений от явно взволнованной Изабеллы Норен, просившей связаться с ней.
– Извини, что я не позвонила раньше, но у меня был отключен телефон, – сказала Анника. – Чем могу помочь тебе?
Судя по голосу, девочка была просто в панике. Наверное, что-то случилось.
– Мне угрожали, – подтвердила ее догадку Изабелла. – Прямо домой заявились несколько жутких типов, когда я вернулась с работы. Ты должна помочь мне.
– О’кей, – сказала Анника. – Я уже в пути. Успокойся… но для начала сделай глубокий вдох… потом мы будем разговаривать, пока я еду… мне еще нужен код от твоего подъезда… мы увидимся через десять минут.
Анника Карлссон сдержала свое обещание. Через десять минут она вошла в прихожую квартиры в Остермальме, где ее ждала испуганная Изабелла Норен с красными от слез глазами. Пять минут спустя они сидели на диване у нее в гостиной.
– Рассказывай. – Анника Карлссон наклонилась к девушке, кивнула дружелюбно и сочувственно ей улыбнулась.
Изабелла оставила офис за несколько минут до семи часов. Прогулялась до дому пешком, по дороге купила продукты и газеты и вошла в свою квартиру примерно через полчаса после того, как ушла с работы.
Она стояла в прихожей, держа один пакет в руке и поставив второй перед собой, когда в ее дверь позвонили. И, подумав, что соседка решила поговорить с ней, она открыла, даже не посмотрев, кто это.
– Рядом со мной живет милая пожилая дама, и мне кажется, она просто стоит и ждет моего возвращения.
– Я понимаю.
Анника кивнула, приглашая ее продолжать.
– Это был Афсан Ибрагим, – сказала Изабелла Норен. – Ты наверняка знаешь, кто он такой?
– Да, – подтвердила Анника Карлссон. – И очень хорошо.
– Самый обычный клиент Томаса, – объяснила Изабелла с вымученной улыбкой. – Он и его дружки. С ним были двое таких же. У нас в бюро мы называем их Али и Али. Я могу выяснить, как их зовут, если тебе нужно это знать. Два жутких типа с мертвыми глазами, которые просто стоят и таращатся на тебя… Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Ничего никогда не говорят. Даже если здороваешься с ними.
– Что хотел Афсан?
– Он жаждал поговорить со мной. Ничего угрожающего в голосе. Я согласилась, конечно. Только если это не займет много времени, поскольку я собиралась встретиться с моим парнем через полчаса и поужинать вместе с ним.
– И это ты придумала?
– Да, само собой. И про парня, и про ужин. Потом мы расположились здесь в комнате, а другие два жутких типа ждали в прихожей. Он хотел поговорить о Томасе.
– О Томасе? С тобой? Почему именно с тобой?
– Это он тоже сказал. С самого начала. Поскольку я же считалась его девицей, он пожелал поговорить со мной.
– Откуда он это знал?
– Я и Томас ходили в кабак несколько месяцев назад. Чувствовали себя довольно уютно. Сидели там в углу и пили вино, когда подошел Афсан и поздоровался с нами. Потом он какое-то время разговаривал с Томасом, пять минут, пожалуй, о каком-то из своих корешей, у того возникли проблемы и ему требовалась помощь, а затем ушел. Наверняка ему не составило труда просчитать, чем мы занимались.
– Твой адрес? Откуда он получил его?
– Не от меня в любом случае. Но наверняка не так сложно выяснить, где я живу.
– Что он хотел?
Афсан Ибрагим хотел поговорить о деньгах, которые Томас Эрикссон остался должен ему. И очень больших деньгах. Которые он сейчас пожелал получить назад.
– Поскольку я была девушкой Томаса, то в его понятии могла ему помочь с этим. Я сказала все как есть, что ничего не знала о финансах Томаса и о том, сколько у него денег и где они находятся. Если у него вообще такие имелись.
– И как он отреагировал?
– Заявил, что в таком случае я должна выяснить это. Якобы я и все другие, кто работает в нашем бюро, столь же ответственны за долг Томаса, как был он сам. Я не стала это комментировать, как ты понимаешь.
– Я очень хорошо тебя понимаю.
– Кроме того, он приходил к нам в бюро вчера и разговаривал с Петером. Тот ведь должен позаботиться обо всем имуществе Томаса. Они общались целый час. Он привел с собой Али и Али. И еще одного парня, которого я никогда не видела раньше. Он выглядел гораздо более приятным. Улыбался и все такое, но так и не сказал, как его зовут. Петер просидел со всей четверкой наверняка целый час.
– Ты не знаешь, о чем они разговаривали?
– Нет. – Изабелла Норен покачала головой. – Но явно приятного было мало, поскольку, по-моему, я никогда не видела Петера столь расстроенным, как после их ухода. Он прошел прямо к себе в комнату и закрыл дверь.
– Афсан не говорил, о какой сумме идет речь?
– Я спросила. Тогда он заявил, что, если получит двадцать миллионов, в принципе будет доволен.
– О’кей, – сказала Анника Карлссон. – Если ты не возражаешь, я бы хотела оформить это в виде заявления. Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью.
– Ну, я согласна. Конечно, прежде чем уйти, он сказал, что весь разговор должен остаться между нами. Но мне плевать на это. По-моему, я никогда не была так напугана за всю мою жизнь.
– Ты правильно поступаешь, – ободрила ее Анника. – И ты должна рассказать об этом своему шефу тоже. Объяснить ему, что он, как работодатель, несет полную ответственность за твою безопасность. Кроме того, я сама собираюсь поговорить с ним. Относительно Афсана тебе не стоит беспокоиться. Я позабочусь, чтобы у него появились более серьезные заботы, чем доставать тебя.
– Могу представить себе. – Изабелла теперь выглядела значительно более спокойной. – Мы просидели половину послеобеденного времени на работе, смотря фильм про тебя в Сети. У тебя никогда не возникало мысли поучаствовать в телевизионной программе? В «Гладиаторах»?
– Нет, – ответила Анника и покачала головой. – Никогда.
– А почему? Ты ведь наверняка наваляла бы им.
– Именно поэтому, – сказала Анника Карлссон. – Я из тех, кто не умеет драться не по-настоящему.
109Сначала братьев Ибрагим было трое. Старший, Фархад, родившийся на пять лет раньше его, и младший Насир, увидевший мир через пять лет после него. Сейчас остался только он. Фархада убили полицейские. Среди них вообще нет нормальных людей. Но убивший его брата был худшим из всех. Комиссар по имени Эверт Бекстрём. Он стрелял в Фархада, тяжело ранил его, а когда тот находился в больнице и боролся за свою жизнь, другой полицейский выбросил его из окна палаты, где он лежал. Тогда Фархад умер, но за его смертью стоял именно комиссар Бекстрём. Именно он спланировал те трагические события. Определил, как все должно произойти.
А его младшего брата Насира убили «Ангелы Ада». Столь же плохие люди, как и христиане-крестоносцы, еще тысячу лет назад истреблявшие всех благоверных вроде его. Конкретно же убийцу звали Фредрик Окаре. Причем он сделал свое черное дело таким образом, что даже молитвы Афсана не могли успокоить душу покойного. Фредрик Окаре был худшим из всех тех, кто участвовал в убийстве Насира.
На жизненном пути любого человека встречается масса людей. Среди них есть друзья и враги, и любому настоящему мужчине очень важно отличать одних от других. Быть другом своих друзей и врагом своих врагов. И если бы сейчас все обстояло столь плохо, что ему просто понадобилось уничтожить двух из своих недругов, он, естественно, выбрал бы уже названную парочку, и не пожалел бы собственной жизни, лишь бы Бекстрём и Окаре прекратили свое существование на земле.
