При попытке выйти замуж - Малышева Анна Жановна

— Позвони в «09» и спроси телефон общества по защите животных. Наверняка есть какая-то служба, которая занимается поисками хозяев для щенков, — предположила я, по-моему, вполне резонно.

— Ага! — Дашкиному возмущению не было предела. — Откуда у вас такие прекраснодушные мечты? Службу им прям приготовили!

— Ты что, развалишься, что ли, если позвонишь?

Дашка, злобно сопя, все-таки позвонила в «09», и, что характерно, ей дали номер телефона Союза по защите животных.

— Теперь — ты. — Дашка была поборником справедливости. Она звонила в справочную, значит, мне надо звонить в Союз — все по-честному.

В Союзе нам ответил автоответчик, велевший оставить наш телефон и обещавший перезвонить в самое ближайшее время. Мы оставили и уселись ждать. Ближайшее время наступило через полтора часа, но нас, увы, ждало разочарование. Мужской голос уведомил нас, что работа организации временно приостановлена и нам, к сожалению, в данный момент помочь не могут. Поскольку помощь нам нужна была немедленно, мне пришлось прибегнуть к испытанному средству, а именно — к запугиванию свободой слова.

— Видите ли, я журналист и мне совершенно непонятна ваша позиция, — холодно начала я. — Либо ваша организация существует, либо ее следует закрыть. Ваша помощь и вообще ваша деятельность может считаться продуктивной, если вы готовы помогать людям всегда, а не от случая к случаю. Если бы я готовила материал о вашей организации, что, кстати, вполне возможно, я бы…

— Ладно, понял, — перебил меня мой собеседник. — Пристроим вашего щенка. Стоит это 400 рублей. Привозите.

— Сегодня — можно? — уточнила я.

— Можно и сегодня.

— А где находится ваш приют?

— Вы не найдете, это сложно. Я встречу вас у метро. Только я сейчас очень занят, и встретиться с вами смогу только вечером.

— Отлично. В десять не поздно вам будет?

— Нормально. Номер и марку вашего автомобиля не подскажете? — спросил он.

— «Москвич-2141», серый. На заднем стекле на присосках висит игрушечная обезьянка.

Мужик расхохотался:

— Хороший номер у вашей машины! Думаю, по такой примете я вас легко найду.

Дашка наотрез отказалась ликовать вместе со мной.

— 400 рублей? Очень подозрительно. Такие организации всю жизнь были благотворительными, они существуют на добровольные пожертвования. Что-то здесь не чисто.

— Пять минут назад ты утверждала, что таких организаций вообще не существует.

— Я утверждала, что не существует служб по пристраиванию щенков. Улавливаешь разницу? Не нравится мне все это.

Я тоже начала злиться.

— Предложи что-нибудь другое.

Дашка, придав своему лицу выражение мученика, позвонила в платную справочную. Там дали тот же самый телефон, по которому я недавно звонила и откуда мне только что перезванивали. Однако мою подозрительную сестру это не успокоило.

— Поедем вместе, — порадовала она меня. — Хочу взглянуть на этого благодетеля.

И мы поехали вдвоем. Точнее — втроем. Пока Георгин спал на заднем сиденье, мы с Дашкой непрерывно ругались. Однако стоило появиться защитнику животных, который представился нам как Валерий Юрьевич, Дашка превратилась в саму любезность.

— Милый Валерий Юрьевич, расскажите нам, пожалуйста, куда же вы намерены деть нашего воспитанника? — Дашка улыбалась и строила глазки.

— Воспитанника? — Я не собиралась ей подыгрывать. — Когда это ты успела заняться его воспитанием?

Не обратив на мою реплику никакого внимания, Дашка продолжала подлизываться к защитнику.

— У вас, наверное, есть картотека животных?

— Есть. — Мужчина кивнул. — Но таких вот мы вывозим на рынки Подмосковья и продаем. Понимаете, в Москве непородистые собаки никому не нужны.

— Ты слышишь? — Дашка повернулась ко мне. — Что я говорила!

— Валерий Юрьевич, — мне надоело отсиживаться молча. — Не могли бы вы показать нам приют, в котором держите животных. Ну, чтобы убедиться, что условия там хорошие.

— Что вы, какой приют! — он снисходительно улыбнулся. — Я заберу его к себе домой, а завтра утром отвезу на рынок. Да, вот, — он протянул Даше листок бумаги, на котором сверху было типографским способом написано «Расписка». — Заполните.

— Мы? Расписку? — Дашка растерялась. — В чем?

— В том, что вы доверяете мне вашего щенка, и в том, что не востребуете его назад.

— А как же мы можем его востребовать, если вы нам никаких расписок не даете?

— Все бывает. Я давно занимаюсь этой работой, и, поверьте мне, разные попадаются люди.

Дашка пожала плечами:

— Пожалуйста. Диктуйте, что писать.

— Пишите. — Мужчина уселся поудобнее. — Я, такая-то и такая-то, проживающая там-то и там-то, прошу пристроить щенка такого-то…

— Какого-то? — Дашка мрачно уставилась на защитника. — Что я про щенка-то могу написать? Я его вчера впервые увидела.

— Пишите — «щенка, примерно полуторамесячного возраста, окраса рыжего».

— Вот. — Дашка протянула ему расписку. — Все правильно?

И, повернувшись ко мне, ехидно сообщила:

— Адрес я твой написала. Он ведь у тебя проживал.

— Да, — мужчина довольно кивнул. — Веревки у вас нет?

— Веревки?! — Защитник не почувствовал опасности, но я-то свою сестру хорошо знаю. И мне было совершенно ясно, что еще минута-другая, и разразится скандал. Впрочем, Дашка не стала ждать минуту, тем более другую.

— Что-то я ничего не понимаю, дорогой мой Валерий Юрьевич, — сказала Даша ледяным тоном. — Вы профессионально занимаетесь собаками; вы пришли за щенком и завтра собираетесь везти его за пределы города. И у вас нет ни поводка, ни ошейника, ни сумки. Вы что, на веревке его на рынок потащите?

— Давайте мы вас подвезем, мы же на машине, — вмешалась я, боясь, как бы Дашка не вошла в раж.

— Нет-нет, — он благодарственно кивнул, — у меня еще дела.

Дашка демонстративно посмотрела на часы — действительно, вечер был уже поздний.

— Со щенком на веревке? В одиннадцать вечера? Не смешите меня.

— Знаете что, — мужик залез себе за пазуху и откуда-то из глубин куртки достал папку, — я вижу, вы сомневаетесь в моих полномочиях. Вот, чтоб вам было спокойнее.

Дашка взяла папку. Обычная пластиковая папка, прозрачная, видно, что бумаг в ней много, но вот что интересно — папка со всех сторон запаяна, поэтому доступа к содержимому нет, виден только первый, он же верхний, лист. На нем сверху крупным шрифтом было напечатано «Доверенность», которая, как явствовало из текста, была выдана Морозову Валерию Юрьевичу, президенту Союза по защите животных. Морозову доверялось помогать бездомным животным и так и сяк, и любить их ему доверялось, и холить, и лелеять. Дашка углубилась в чтение «доверенности», но не на ту напал наивный Валерий Юрьевич, ох не на ту.

— Дайте мне пару минут, я должна внимательно ознакомиться с текстом. — Дашка мило улыбнулась защитнику. — Вы не будете столь любезны и не кушите мне вот в этом киоске пачку сигарет. «Мальборо-лайтс», пожалуйста. Деньги я верну! — заверила она Морозова.

Он слегка замялся — казалось, ему не хочется оставлять нас наедине с папкой, но потом все же пошел за сигаретами. Дашка с немыслимой скоростью прогрызла дырку в утлу папки, надорвала ее по шву и стала одну за другой вытаскивать оттуда бумаги.

— Быстро. Ты читай это, я это. Скорей. Когда он пойдет обратно, отвлеки его как-нибудь!

— Как?

— Да как угодно! Сделай вид, что тебя тошнит, и попроси проводить тебя в кусты. — Дашка всегда придумывала самые элегантные способы поддержания дружеских отношений между мужчиной и женщиной. К счастью, мне не пришлось ничего изображать, потому что уже третья по счету бумага оказалась ксерокопией удостоверения, выданного нашему новому знакомому как руководителю спецподразделения по ликвидации бездомных животных.

— Мама дорогая! — Дашка схватилась за голову. — Он живодер! Заводи машину!

Отъехав километра на полтора от места встречи, я в ужасе сообразила, что у любезного нашего Валерия Юрьевича осталась Дашина расписка с моим адресом. И ему ничего не стоит явиться и потребовать назад свою папочку.