Эд Макбейн - Крах игрушечного королевства
Бреккет же доказывал, что Бретт Толанд — сам по происхождению южанин, уроженец Теннесси, — был вдохновлен той же самой песенкой и подсказал эту идею Лэйни еще в то время, когда она работала на фирму «Тойлэнд», а в ее контракте указывалось, что все плоды ее труда переходят в полную и исключительную собственность компании. Бреккет утверждал, что Толанд попросил Лэйни сделать для него эскизы этой игрушки, и что она нарисовала их в сентябре прошлого года, за три месяца до ухода. Медвежонка, которого мистер Толанд планировал выпустить в продажу к Рождеству, назвали Глэдис Косоглазик. В очках его медвежонка использовались не корректирующие линзы и не зеркала, а обычные вставки из прозрачной пластмассы, на которых были нарисованы не косящие глаза. Бреккет также доказывал, что эти очки тоже разработала Лэйни по заказу мистера Толанда, а то более сложное приспособление, которое она позже заказала доктору Неттлетону, было всего лишь развитием первоначальной идеи мистера Толанда.
Это Он украл идею.
Это Она украла идею.
Так оно все и шло.
Уоррен знал имена большинства жителей Нового города, с которыми она могла захотеть связаться, но ни одного из этих имен в записной книжке не оказалось. Возможно, она ездит не в Новый город, а куда-нибудь в другое место. Возможно, она решила, что там она будет чересчур бросаться в глаза — хорошенькая светлокожая блондинка в негритянском районе Калузы. Возможно, она нашла другое место, где можно получить то, что ей нужно, — если действительно нужно, если он не ошибся. Уоррен лениво пролистал книжку, стараясь не пропустить ни одной знакомой фамилии, но имена шли все какие-то незнакомые. На вид она была чиста, как новорожденный младенец. Уоррен закрыл книжку и еще раз оглядел комнату.
Она не ожидала, что кто-нибудь явится сюда и примется обшаривать квартиру. Значит, у нее не было необходимости делать тайники во всяких нелепых местах — под абажуром, или, скажем, в туалетном бачке. Вроде бы следовало согласиться с тем, что он промахнулся, уйти отсюда и пригласить ее на обед в самый шикарный ресторан города. Но Уоррен слишком хорошо знал эти признаки.
Он еще не успел обыскать ванную.
Сантос заявил, что суд не обязан решать, не украл ли доктор Неттлетон идею своего приспособления из журнала «Оптика и линзы» — кстати, лично он, судья, не думает, что такая кража имела место.
— На самом деле, я нахожу эту дискуссию неуместной и отказываюсь ее обсуждать, — сказал он. — В задачу суда входит определить, является ли медвежонок Толандов, именуемый Глэдис, копией медвежонка мисс Камминс, именуемого Глэдли, и имело ли место нарушение авторских прав.
Далее суд должен определить, может ли сходство, хотя и не полная идентичность имен двух медвежат привести к путанице при продаже — то есть, имело ли место нарушение торговой марки. И наконец, пункт третий.
Суд должен решить, какие именно детали оформления медвежонка мисс Камминс являются его неотъемлемыми чертами, или, по крайней мере, имеют второстепенное значение и подпадают под защиту положения о зарегистрированном товарном виде. Случай весьма непростой, — сказал Сантос и тяжело вздохнул. — Знаю, знаю. Уже середина сентября, и Рождество не за горами. Мисс Камминс получила предложения от двух крупных компаний, производящих игрушки, а мистер и миссис Толанд спешат побыстрее запустить своего медведя в производство. Но…
Тут Сантос снова вздохнул, сцепил пальцы в некое подобие не то церкви, не то колокольни, водрузил подбородок на портал, образованный большими пальцами, и обвел присутствующих задумчивым взором.
— Я должен все как следует обдумать, — изрек он. — Прежде чем я решу запретить мистеру и миссис Толанд производить и продавать их игрушку, мне необходимо самостоятельно убедиться, что обвинения мисс Камминс неопровержимы. Я прошу вас проявить терпение. Я постараюсь сообщить вам свое решение к концу следующей недели. Это у нас будет… — судья посмотрел на настольный календарь, — двадцать седьмое число.
Если я не уложусь в этот срок, то, в соответствии с федеральным законом, я имею право на дополнительные десять дней. Но я могу твердо обещать, что приду к решению раньше. Скажем, я обещаю объявить его не позже двадцать девятого сентября. Вопросы будут? Тогда слушание объявляется отложенным.
Дверь в ванную находилась с другой стороны комнаты. Уоррен положил записную книжку, оставив ее открытой на той же странице, вернул стул на место и двинулся в ванную.
Никаких неожиданностей. В ванной ни трупа, ни дохлой лошади. Все мирно и благообразно. Над душем сохнут трусики, двое белых и одни желтые. Теперь он будет знать, что она носит под юбкой. Бюстгальтеров не наблюдается. На раковине помятый тюбик зубной пасты. По крайней мере, чистить зубы и менять белье она еще не перестала. Повинуясь привычке, Уоррен переложил пачку бумажных салфеток с бачка унитаза на раковину, снял крышку, заглянул в бачок, перевернул крышку, чтобы убедиться, что к внутренней поверхности ничего не прикреплено, потом вернул и крышку, и салфетки на место.
Затем он принялся за аптечку.
Обычный набор средств от головной боли, от аспирина до таленола и бафферина. Бутылочки и тюбики с лосьонами и кремами для загара.
Какие-то лекарства, проданные по рецепту — в маленьких коричневых пластиковых флаконах с белыми крышками. Несколько пачек тампонов и прокладок. Несколько упаковок таблеток от простуды и от аллергии. Еще нераспечатанная зубная щетка. Флакон с пептобисмолом. Пустой баллончик из-под диалпака. Маникюрный набор. Начатая пачка зубочисток. Какие-то маски и кремы. Ничего не найдя, Уоррен закрыл зеркальную дверцу и открыл дверцу шкафчика, расположенного под раковиной. Туалетный ершик.
Несколько упаковок мыла «Пальмолив» — Уоррен представил, как она принимает душ. Неначатая пачка бумажных салфеток. Банка с лизолом.
Уоррен закрыл дверцу.
Перед унитазом лежал светло-синий пушистый коврик. В узком промежутке между раковиной и унитазом стояла мусорная корзинка того же светло-синего оттенка. Уоррен заглянул в корзину. Смятые бумажные салфетки со следами губной помады. Целлофановая обертка от тампонов.
Обертка от мятной жвачки. Несколько влажных ватных шариков. Уоррен поднял корзинку, поставил ее на раковину, поворошил содержимое.
Опаньки! А вот и оно.
— Я знаю, он решит дело в их пользу! — мрачно сказала Лэйни.
Мы зашли пообедать в кулинарию, расположенную неподалеку от здания суда. Заведение называлось «Нью-Йоркер», но по вкусу булочек и хот-догов можно было предположить, что они сделаны где-нибудь в Корее.
Даже горчица здесь была неправильная — не горчица, а какая-то ярко-желтая дрянь, ничуть не похожая на ту жгучую зернистую коричневатую смесь, которую мой компаньон Фрэнк считает неотъемлемой частью истинно кошерной пищи. А кроме того, тут приходилось платить лишних пятьдесят центов за кислую капусту — Фрэнк непременно счел бы это оскорбительным. Хотелось бы мне, чтобы сейчас с нами здесь был Фрэнк. Фрэнк умел так толковать закон, что в его устах это звучало, словно приговор Верховного Суда. И еще он превосходно умел успокаивать расстроенных клиентов. Но с другой стороны…
— Я думаю, ему просто понадобилось время, — сказал я.
— Зачем?
— Потому что это дело не из тех, которые решаются легко. Сантос честно нас об этом предупредил. Помнишь, что он сказал?
— И что же он сказал?
— Он сказал буквально следующее: «Суд не намерен выносить поспешное решение». Он понимает, что на карту поставлено очень много, причем с обоих сторон.
— Толанды не поставили на карту ничего! — возмутилась Лэйни. — Для них это всего лишь еще одно изделие. Если они загребут его себе, они выпустят Глэдли к Рождеству, если же нет, к следующему Рождеству они выпустят другую игрушку, а через год — еще одну, и еще, и еще. А у меня на карту поставлено будущее. Если Глэдли…
— Я все понимаю, Лэйни. Но я не вижу причин считать…
— Нет, ты не понимаешь… — …что Сантос собирается решить дело в пользу Толандов. Нет, ну правда. В его предосторожностях нет ничего странного. Ты же знаешь, ему нужно учесть множество факторов…
— Это каких же?
— Ну, не считая того, что ему надо решить, имело ли место нарушение авторских прав…
— Он думает, что не имело. Он сказал…
— Я помню, что он сказал.
— Он сказал, что должен лично убедиться, что Глэдли действительно был скопирован.
— Да, но мне кажется, он…
— Откуда ты можешь знать, что он?..
— Он ведь отмахнулся от этого дурацкого предположения, что Неттлетон украл чертеж очков из журнала, разве не так?
— Это еще не значит, что он думает, что их долбаный медведь был скопирован с моего.
— Ну, может, пока и не думает.
![Джордж Кокс - Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея]](/uploads/posts/books/148568/148568.jpg)
