Наталья Анишина - Австралийская улика
- Я не знаю. Я не видела никакого пистолета, - убитым голосом проговорила она. У неё всё смешалось в голове.
Она была поражена, осознав, какую глупость совершила. Разве можно было об этом молчать? Нужно было сразу же бить тревогу, звонить в милицию и вызывать ментов.
Конечно! Нужно было сразу поставить на уши всю больницу, а она просто растерялась, потому что это было так неожиданно.
Кто говорит, что именно ей захотелось дежурить в эту ночь? Это неправда. Катюха упросила подежурить. Это дежурство не входило в её планы: неделю назад было подписано главным врачом заявление на отпуск. Если бы не дежурила, то уже загорала где-нибудь, а не сидела перед следователем. Кто он, осведомлённый в её личных делах, человек?
Мысли роем летали в голове. Она не могла найти ответа. Найденный пистолет в столе - это очень серьёзно. Если признаться прямо сейчас, то после сказанного: «Я не видела никакого пистолета», сказать, что сама с удивлением обнаружила оружие в ящике стола, когда искала исчезнувшею авторучку, ей вряд ли поверит этот суровый следователь. Он поймёт, что она завралась. Теперь признаваться поздно.
Следователь, увидев, какое впечатление произвели на Риту сказанное, усмехнулся. Его усмешка ей показалась зловещей. Он вытащил из чемоданчика целлофановый пакет, в котором находился пистолет и показал его Рите.
- Вот этот пистолет. Его обнаружила в ящике вашего стола другая медсестра, пришедшая на работу. Вы видите его в первый раз или нет? Как он попал в ваш стол?
- Я не видела никакого пистолета. Не понимаю, откуда он мог там появиться.
Рита сама не поняла, почему упорно стала говорить неправду. Наверное, испугалась. Волнение охватило её, она вновь почувствовала, как краска заливает лицо.
- Значит, так, - решительно сказал следователь. - Вы сейчас поедете со мной в милицию и там дадите письменные объяснения. На бумаге, не торопясь, напишите, где вы были после обхода, что делали после того, как обнаружили убитых и так далее. Подумаете хорошенько, каким образом в вашем столе очутился пистолет. Вспомните про то, кто кого попросил подмениться.
Ничего себе! Почему она должна ехать в милицию? Её в чём-то подозревают? Вполне достаточно того, что она сейчас рассказала. Зачем нужно давать письменные показания именно в милиции? Ей совершенно нечего там делать. От волнения у Риты что-то случилось с горлом, дыхание перехватило, она хриплым голосом спросила:
- Зачем мне ехать в милицию? Я могу здесь всё написать.
Голос противно хрипел, ей пришлось несколько раз откашляться.
- У меня много дел, мне после дежурства нужно отдохнуть и ими заняться, - возразила она.
Следователь был непреклонен. На его протокольном лице чётко было написано обвинение Риты во всех грехах. Он сказал:
- Я повторяю, много неувязок в ваших показаниях. Необходимо, чтобы вы в спокойной обстановке всё хорошо продумали, вспомнили и подробно написали на бумаге. Кстати говоря, ещё один вопрос: закрывается ли в вашем отделении на ночь входная дверь?
- Да, как обычно. Дежурная санитарка закрывает её на ключ, а утром она же её открывает.
- В какое время она открывает дверь?
- Когда делает утреннюю уборку, ей нужно вынести мусор и отнести анализы больных в лабораторию, обычно это бывает после 5 часов утра.
- Когда вы спускались в приёмный покой, дверь была открыта? - Да, дверь была открыта.
- Санитарка говорит, что дверь в это утро не открывала. Кто же её открыл, вы не знаете? Может быть, вы сами её открыли?
- Почему вы мне задаёте столько вопросов? - Рита стала нервничать. - Я не имею понятия, кто открыл дверь в отделении в это утро. Во всяком случае, в мои служебные обязанности не входит наблюдение за входной дверью.
- Согласен. Но вы, как дежурная медсестра, должны знать обо всём, что происходит в отделении, а вы не даёте четкую информацию. Поэтому я вынужден забрать вас с собой.
- Забирают только арестованных или подозреваемых в чём-то. Вы что, меня подозреваете в убийстве?
- Я должен тщательно разобраться, только и всего. Даю вам на сборы пять минут. Машина возле крыльца.
Рита поняла, что спорить и убеждать упрямого сыщика в своей непричастности к убийству бесполезно. Этот тип определённо ничего не воспринимает так, как говорит Рита. Во всех её ответах он видит злой умысел. По нему видно, что он всегда стоит на букве закона. Мыслит, как запрограммированный робот. Рита почувствовала, что она со всех сторон окружена нелепыми подозрениями в ночном убийстве. Оправдывать и защищать себя нужно самой. Придётся подчиниться и поехать с ним в милицию. Она пошла переодеться. Зашла в раздевалку, сняла халат, зачем-то посмотрела в окно.
Возле крыльца больницы стояла милицейская машина. Водитель в милицейской форме прохаживался рядом. Наверное, ждал следователя и её. Сейчас, на глазах всей больницы, она пройдет со следователем, как преступница, сядет в машину, и её увезут. Большего унижения она не знала.
Попала же она в переплёт! Сейчас по больнице поползут разговоры, будут перемывать ей косточки. Из всей больницы её одну принуждают ехать в милицию и там дать показания. Да, это именно так и называется. Она должна дать показания. Кошмар. Пахнет чем-то неприятным.
Наверное, будет допрос, может, и не один. Надо же было так вляпаться. Другое слово подобрать трудно. Убиты Лёва, Колобов, с которым все цацкались, как с писаною торбой, у него даже была круглосуточная сиделка, пунктуально выполнялось каждое назначение, а она проспала, и отчасти по её вине произошло убийство. Проспала и не доглядела.
Ну, спасибо Катюхе, благодаря её проблемам она вместо отпуска, которого ждала целый год, попала в неприятную историю. Дверь распахнулась, в комнату вошла медсестра Екатерина Маркова.
- Что произошло? Я не верю своим ушам, расскажи мне, что случилось? - с порога обратилась она к Рите.
- Кошмар! Сегодня ночью в нашем отделении убили трёх человек! Представляешь? Кто-то сказал следователю, что это дежурство я тебя попросила отдать мне. В общем, все грехи на меня. Я просто с ума схожу. Сейчас еду в милицию со следователем. Ты можешь себе представить? - Рита сильно нервничала, вид у неё был удручённый, на глазах выступили слёзы.
- Не расстраивайся. Ты что, в чём-то виновата? Напишешь бумагу и отпустят, - голос у Катерины был уверенный и бодрый. - Хочешь, я поеду с тобой?
- В моём столе нашли пистолет, а это серьёзно, понимаешь? Наверное, убили всех именно из него, а мне в стол его подложили. Представляешь, как мне сейчас нужно оправдываться, чтобы доказать, что я не виновата в убийстве? Знаешь, я чувствую, что это дело затянется и мне без посторонней помощи из него не вылезти. Прошу тебя, позвони, или лучше съезди к Григорию и попроси его от меня, чтобы он повлиял на ментов. У него есть связи. Мне оттуда не позвонить.
- Хорошо, я найду его и попрошу. Только неужели ты думаешь, что он станет тебе помогать? Вы ведь уже два года, как разведены.
- Сделай, как прошу. Ну, всё. До свидания.
Рита вышла в холл, где её ждал следователь. Проходя через длинные коридоры, чувствовала на себе любопытные, испытывающие взгляды сослуживцев. Они пронизывали её, как лучи Рентгена или лазера, и она ощущала спиной их прижигающее действие.
Было нестерпимо мерзко чувствовать эти взгляды. Хотелось всем, кто смотрел на неё, идущую под конвоем, крикнуть в лицо:
- Ну, что вы смотрите на меня? Я не виновата в убийстве, слышите?
Но она не могла этого сделать.
Единственный взгляд, с которым Рита встретилась в упор, был взгляд Чернова. Он шел навстречу и что-то сказал ей, но, увидев, что сзади по пятам шагает следователь, осёкся и замолчал.
Выйдя на улицу и очутившись рядом с машиной, она несколько секунд стояла, не зная, что делать.
Водитель открыл заднюю дверь и предложил сесть. Рита послушно села. Впереди уже сидел следователь. Между ними было толстое стекло и стальная решётка. Она погрузилась в свои мысли. Ей нужно было время. Всю дорогу, от больницы до отделения милиции, она думала обо всём случившемся с ней в это роковое дежурство.
Возле серого, каменного, длинного дома, похожего на барак, на незнакомой улице они остановилась. Все вышли. Теперь она оказалась сзади следователя, за ней шёл водитель. Следователь вёл её по длинному, тесному, плохо освещённому коридору. Рита здесь никогда не была раньше.
Ей не понравился запах, которым был пропитан этот мрачный, внушающий страх и недоверие, дом. Устоявшийся тяжёлый воздух с примесью дыма дешёвых папирос, перемешанный с запахом перегара, бензина и тошнотворным ароматом одеколона, резко ударил в нос. Он оставался плотным комком в горле, мешая дышать и проглатывать слюну. Вдохнув глоток этого омерзительного воздуха, ей захотелось сплюнуть, до того он был неприятен. Сделав над собой невероятное усилие, она сдержала себя.
