Владимир Колычев - Ледяная месть
— Я не понял, это что, наезд? — набычился Дима.
— Не скажет он тебе спасибо! — истерично, как мне показалось, хохотнула Настя. — Он же у нас влюблен в Катю!
— Так ты для него старалась? — догадался я.
— Ну, не только… Пусть Юрка знает, что за змею пригрел на своем камне!
— Юрка?!
— Ага, Юрка, Катькин муж…
— Ну и сука же ты, Настя! — выпалил Дима.
— Чего?! — взвилась она.
— Что слышала!
— Время у тебя, пока домой не придем! Если не извинишься, пеняй на себя!
— Да пошла ты… — неуверенно выдал парень.
— Чего?! — взвыла Настя.
Я попал в эпицентр семейной ссоры, и мне следовало бы выйти из машины — пусть сами выясняют отношения. Но из этой ссоры могло вывалиться зерно истины, поэтому я должен был оставаться здесь, несмотря ни на что. Оставаться и надеяться, что до кровопролития дело не дойдет.
— Что слышала, — буркнул Дима.
— Я смотрю, ты из-за своей Катьки совсем попутался!
— Это тебя бес попутал! Как будто сама без греха! Слава, ты на нее внимания не обращай, она у меня на Катьке повернута…
— Слава?! — с удивленным возмущением протянула Настя. — А что, Слава еще здесь? — Она остановила машину и повернулась ко мне: — Слава, спасибо тебе за все! Но ты здесь лишний!
Меня не удивляло ее поведение. Я давно уже понял, что крутая она штучка, резкая и стервозная. Но так и меня не в капусте нашли…
— А деньги? — с насмешкой спросил я.
— Какие деньги?
— Ну, ты же сказала, что я помогал вам за деньги.
— Сколько ты хочешь? — возмущенно взглянул на меня Дима. Похоже, он совсем не прочь был перенести свою злобу с жены на меня.
— Сто грамм и огурчик.
— Ну, это по-нашему! — обрадовался парень.
Лет двадцать пять ему, может, чуть больше. Ровесник мой. Но в жизни он, похоже, добился большего, чем я. И машина у него крутая — «Порш», и золотые швейцарские часы на руке, и дом у них с Настей, если ему верить, на Новорижском шоссе, в нескольких километрах от Москвы. Только вот сама Настя не подарок.
— Тебе бы только нажраться! — недовольно хмыкнула она. Но из машины выгонять меня не стала, повезла домой.
А дом у них действительно что-то с чем-то. Красивый и аппетитный, как эркерный торт, двор большой, ярко освещенный, с английскими газонами и фонтаном. Такая роскошь не один миллион долларов стоит. И не попал бы я сюда, если бы не поддержал Диму в драке.
И снаружи дом великолепный, и обстановка на высшем уровне. Богато живет Настя, но тогда почему телефон у нее краденый? Может, она его просто нашла? И почему на встречу со мной она приезжала на такси, у нее не может не быть своей машины? И откуда у нее фотография Воротникова, его адрес, если ее интерес крутился вокруг Кати? Почему она не дала ее адрес? Почему я должен был следить за Воротниковым, а не за ней? Слишком уж много подозрительных «почему», и сможет ли Настя дать на них мне ответы? Ответы я, возможно, получу, но вряд ли они покажутся мне правдивыми — имелось на этот счет сомнение…
В каминном зале стоял домашний бар из красного дерева — со стойкой, с высокими стульями. За эту стойку Дима меня и посадил, сам же достал бутылку виски, два хайболла, полез в холодильник за льдом. Настя с осуждением глянула на нас, покачала головой и отправилась на кухню.
— Не обращай на нее внимания, брат, — запоздало махнул на нее рукой Дима. — Просто она злая из-за Катьки… А ты Катьку снимал, да?
— Я.
— Настя попросила?
— Если знаешь, зачем спрашиваешь?
— Ну да, нехорошо вышло. Роман у меня с Катькой когда-то был, мы даже жениться собирались. А тут такое дело…
— За Юрку замуж вышла?
— За Юрку?! Ты и про Юрку знаешь? — озадаченно глянул на меня Дима.
— Да нет, вы говорили… Странно как-то, замуж она собиралась за тебя, вышла за Юрку, а любовь крутила с Воротниковым…
— С Воротом? Ну да, с Воротом крутила…
— А ты его знаешь?
— Знаю, — нахмурился Дима.
Он сухо кашлянул в кулак, взял свой бокал и предложил тост за знакомство. Виски хороший, с глубоким, насыщенным и мягким вкусом — самое то, чтобы пить без закуски. Но от сырной нарезки я бы сейчас не отказался.
— И Настя знает?
— А тебе не все равно? — косо глянул на меня Дима.
— Ну, ты же хотел со мной об этом поговорить.
— Я хотел?
— Ну да, сказал, что поговорить надо, сюда позвал…
— А чего говорить? Показывала мне Настя, как Ворот с Катькой, там все ясно. Нехорошо, конечно, получилось, но это Юркина проблема… Просто спросить хочу, тебе самому это не противно? Ну, с камерой в чужую постель заглядывать не противно? Нет, я тебя не осуждаю… Или осуждаю… Но ты нам с Костей здорово помог, поэтому я без претензий… Ну, давай дернем за нашу победу!
Дима наполнил хайболлы больше, чем наполовину, и это не понравилось Насте.
— Опять как свинья нажрешься, — зло сказала она, швырнув на стол тарелку с сырной и колбасной нарезкой.
— Я не понял, ты что, совсем берега потеряла? — вскипел Дима. — Я ведь не посмотрю, что ты баба!
Этот яростный всплеск эмоций вроде бы и напугал Настю, но сдаваться она не хотела.
— И что ты мне сделаешь?
— Часто вы так ругаетесь? — вмешался я.
— Что?! — осатанело глянула на меня Настя.
— Слава, ты меня, конечно, извини, но ты не в свои дела лезешь! — ополчился на меня и Дима.
— А это у него работа такая, не в свои дела лезть… Чего ты здесь вынюхиваешь?
— Я вынюхиваю? Ну, вообще-то, вы меня сами сюда позвали…
— Кто тебя звал? Просто Димке выпить не с кем было! Давай, сматывай удочки и вали отсюда!
— Злая ты, Настя, — осуждающе покачал я головой.
— Я не злая, просто хитромудрых терпеть не могу!
— Ну да, я понимаю, ты мужа любишь, ради него на все готова. Дима, наверное, Катю до сих пор любит, а ты ее шлюхой выставила. Ладно, я хитромудрый, а ты чем лучше меня?
— Дим, ты слышал, он же нарывается! — возмущенно протянула Настя.
— Слава, ты за базаром следи! — Дима целиком принял ее сторону.
Вроде бы и крутой он парень, держится с достоинством, не трус, понятия о жизни имеет, но все-таки слабоват характером перед Настей. Она веревки из него вьет.
— Значит, я хитромудрый. А ничего, что менты на меня дело завели?
— Дело? На тебя? — озадачился Дима. — А мы здесь при чем?
— А Воротникова кто убил?
— Воротникова?! Убил?! — Дима в недоумении переглянулся с женой.
— А вы не знали?
— Это ты о чем? — Настя перевела взгляд с меня на бутылку с виски — дескать, не белая ли горячка у меня началась? Судя по ее поведению, она действительно не знала о гибели Воротникова.
— А о том, что я тебя второй день ищу. Потому и подписался за вас, что с тобой хотел поговорить…
— Что ты там про Воротникова говорил?
— Убили его. Я тебе флешку с его подвигами передавал, а он в этом время уже в морге лежал…
— Ты идиот?
— Ты же знаешь Воротникова. И жену его должна знать. Позвони ей, она подтвердит…
— А у меня что, телефон ее есть?
— Она твой телефон знает?
— Нет, не знает. И я ее знать не знаю!
— Слава, ты это, давай обо всем по порядку, — попросил Дима, — а то навалил тут кучу…
— Не знаю, кто эту кучу навалил, только вляпался в нее я.
Настя знала и Воротникова, и Катю, с которой у ее мужа когда-то был роман. И Ольгу она должна знать, как и Ольга про нее. А у Девяткина есть запись, на которой Воротников был с Катей. Менты могли вычислить Настю через Ольгу, но прошло трое суток, а этого не случилось… Неужели Девяткин не просто сомневается в существовании Насти, а даже не пытается найти ее? Неужели он действительно думает, что это я убил Воротникова? А ведь менты следят за мной. Никакой прослушки в своем сотовом я не обнаружил, и в квартире все чисто, но все-таки они «пасут» меня и делают это так тонко, что я не замечаю слежки. Не замечаю, но чувствую ее…
— Что там с Воротом случилось? — взволнованно спросил Дима.
— Убили его. На той квартире убили, где он с Катей крутил. Катя ушла, а он со своим телохранителем остался. Их там обоих и уложили.
— Кто?
— Я.
— Ты?! — шарахнулся от меня парень.
— Менты думают, что я. Я же на этой квартире засветился. Пальчики мои там остались, они на меня по ним и вышли…
— А у них что, твои пальчики были?
— Были. Судимость у меня, четыре года общего режима.
— Ну, я вижу, что ты свой человек, — натянуто улыбнулся Дима и снова наполнил бокалы, на этот раз Настя даже слова не сказала.
— Тоже срок мотал?
— Ага, два года. Но условно. За драку…
— А ты думал, за убийство? — колко спросила Настя. — Думаешь, это Дима Валеру убил?
— Я думаю? Вообще-то, это ты думаешь.
— Я не думаю… Я знаю, что Дима здесь ни при чем.
— А кто при чем?
— А это не к нам. Я же чувствовала… Я знала, что ты не зря к нам сегодня прилепился!
