Владимир Колычев - Ледяная месть
Она повеселела, решив, что этот вариант вполне может меня удовлетворить. Действительно, скачать фотографию из Интернета дело нехитрое. К тому же Воротников имел свою страничку на «Одноклассниках». Только ни Насти там в Друзьях у него не было, ни Димы. И Кати тоже. Зато Катя была у него в любовницах, втайне от всех. От всех, но только не от Насти…
— На «Одноклассниках» нет его адреса.
— Ну, адрес я знаю. Это Ольгина квартира. Она там раньше с родителями жила. Родители на Рублевку переехали, а она в их квартире с мужем прописалась.
— Понятно. А почему тебя самой в Интернете нет? Я тебя везде, где мог, искал, так и не нашел.
— А ты, правда, вором был? — вдруг спросила она, въедливо глядя на меня.
— Не бойся, не обворую.
— Да я не боюсь. От меня не убудет, а тебя потом найдут и глаз на одно место натянут…
— Кто?
— Отец у меня человек беспардонный, и ребята у него крутые. Ну, ты меня понимаешь…
— Чем он занимается?
— Бизнесом. Обычным бизнесом. Но тебе с ним лучше не связываться.
— Запугиваешь?
— Почему запугиваю? Предупреждаю. Только я не верю, что ты вором был. На мента ты больше похож. Вынюхиваешь, выпытываешь.
— Я же вроде как детектив.
— Вот и я о том же…
— Мне срок светит, если я убийцу не найду.
— Ты это серьезно, или это у тебя подмазка такая? Подайте бедному сироте!.. — язвительно усмехнулась Настя.
— Несмешно.
Меня трудно вывести из себя, но легко можно зацепить такими шутками. Ведь я действительно был сиротой, рос без отца и матери. В болоте рос. Это хорошо, что выбрался из трясины, но тоска о потерянных родителях осталась. Каким бы я отморозком ни рос, мать и отец всегда были для меня святыми, их фотографии у меня сейчас в портмоне. И в моей комнате на стенах в электронных рамках висят старые семейные фотографии…
— Да я и не смеюсь, не до смеха мне. Я же вижу, что ты меня подозреваешь.
— А ты бы подозревала себя на моем месте? — прямо спросил я.
— Но я же на своем месте.
— Поэтому и оправдываешься.
— А что мне остается?
— Убийцу вместе со мной искать.
— Зачем это мне?
— А что, самой не интересно, кто Воротникова убил?
— Интересно. Но не жизненно важно.
— А вдруг он всего лишь звено в общей цепи?
— В какой цепи?
— Ну, он, твой муж, Костя ваш, Юра…
— Не поняла?
— Ну, может, кто-то объявил войну твоему мужу и его друзьям, разве такое невозможно?
Эта версия пришла мне в голову только что. И не от прозрения она родилась, а от желания расшевелить Настю. Страх — не самый плохой стимул для содействия.
— Умней ничего придумать не мог? — фыркнула она. — Хочешь сказать, что это я объявила войну друзьям своего мужа?
— Если у тебя есть основания так считать…
— Да, палец тебе в рот не клади, — нехорошо глянула на меня Настя. — Я тебе про Ивана, ты мне про болвана. Не получится у нас разговора… Давай, тебе домой пора.
— У меня еще есть вопросы.
— Плевать мне на твои вопросы! И плевать на то, что тебя в убийстве обвиняют… Слушай, а может, это ты и убил Воротникова?
— Зачем я тогда убийцу ищу?
— Ну, чтобы было на кого вину переложить. Кстати, а почему ты не в полиции? В бегах, да?
— Нет.
— А давай проверим? Я сейчас туда позвоню, скажу, что ты у меня…
— Я все понял.
Настя гнала меня поганой метлой, и мне ничего иного не оставалось, как уйти.
Но почему она меня гонит? Уж не потому ли, что чувствует за собой вину? Или за своим мужем…
Глава 6
Ночной клуб вчера был, бабы, пьянка, гулянка, драка, разговор с Димой и Настей… В общем, домой я вернулся поздно, в третьем часу ночи. А проснулся сегодня рано, не скажу, что в хорошем настроении, но в бодром расположении духа. Так и не смог я вчера докопаться до истины, но у меня все еще впереди. Сейчас сделаю зарядку, приму контрастный душ, запью все это крепким кофе и отправлюсь к вдове Воротникова. Теперь, когда я знаю ситуацию, что называется, изнутри, у меня есть тема для содержательного с ней разговора. Возникло вчера подозрение, что Настя тайком встречалась с ее мужем. Вдруг Ольга подтвердит это?..
Я уже собирался уходить, когда в дверь позвонили. Посмотрев в глазок, я увидел на лестничной площадке Игоря, моего вчерашнего клиента. Интересно, как он узнал мой адрес? Что ж, сейчас выясню.
Я открыл дверь, чтобы впустить его в квартиру, но из тамбура на меня неожиданно навалились Девяткин и Калюжный. Они меня вязали, а Игорь стоял за порогом и держал под контролем прихожую — вдруг кто-нибудь придет мне на помощь? В руке он держал пистолет. Табельный пистолет…
Ну, какой же я детектив, если не смог раскусить этого «скромнягу». Мент это ряженый был, а я и не понял. Было же у меня чувство, что менты за мной следят. И ведь неспроста оно появилось…
В прошлый раз Девяткин массажировал мне мозги в квартире, а сейчас с помощью Калюжного выволок на улицу и усадил в машину. Сам сел справа от меня, а его напарник — слева.
— Может, все-таки объяснишь, что происходит? — спросил я.
— А ты не догадываешься? — в привычной своей манере отозвался Девяткин.
— На этот раз догадываюсь.
— Ну, и что случилось?
— Не понравилась вам моя активность.
— Какая активность?
— Ну, я же Настю нашел, домой к ней поехал, а вашего засланного казачка одного оставил…
— Да, Настю ты нашел, домой к ней поехал. А дальше?
— А что дальше? Много интересного узнал, вот что дальше…
— И что же ты узнал? Расскажи.
— Не сейчас, а когда наручники снимете.
— В камере снимут.
— Нравится мне, как вы работаете. Нет чтобы Настю найти, поговорить, узнать, что за ситуация вокруг Воротникова сложилась, так вы меня прессуете. Ну да, я же сидел, и меня снова закатать можно. Только у вас ничего не меня нет, и ничего не будет. Все равно ведь отпустить придется. Только я на этот раз извинений потребую. Прилюдных извинений, чтобы все знали, какие вы козлы…
— Ничего на тебя нет? — зловещим тоном проговорил Девяткин.
— А что, есть? — похолодел я. Вдруг менты каким-то образом смогли перенести мой отпечаток пальца на орудие убийства? Технически это, наверное, возможно…
— Не убивал ты Воротникова?
— Не убивал.
— И Светозарова не убивал?
— А это кто такой?
— С кем ты вчера из клуба уехал?
— С Настей я уехал. И с ее мужем…
— А как фамилия ее мужа, не знаешь?
— Да нет, не успел выяснить… Неужели Светозаров?! — дрогнувшим голосом чуть не простонал я.
— А чего ты так разволновался?
— Ты… ты же сказал, что Светозарова убили!
— Убили. И его убили, и его жену.
— Настю?!
— Да, Настю. Светозарову Анастасию Максимовну.
— Но этого не может быть! — ошалело пробормотал я.
— Почему?
— Это нелепо… Я так понял, вы меня крайним хотите сделать?
— Мы хотим? Нет, это ты, Старостин, себя крайним сделал.
Да, чего, чего, а такой подставы я никак не ожидал. А ведь все на мне сходится. Я был в гостях у Насти перед тем, как ее убили, мои пальчики на барной стойке, на хайболле. Прислуги в доме не было, никто не видел, как Настя проводила меня до калитки…
— А видеокамеры?!
— Что видеокамеры? — не понял Девяткин.
— Там видеокамеры были. Настя собаку держала, чтобы я через двор смог пройти. Там на камере это должно быть. И калитку она за мной должна была проверить, ну, закрылась она или нет.
— Были там видеокамеры. Только ты блок памяти вырвал. Не думаю, что ты его в квартире прячешь, но все равно проведем обыск.
— Блок памяти вырвали?
— Ты вырвал!
— Погодите, а когда их убили?
— В районе часа ночи. В это время машина за тобой приехала.
— Да, такси было, — кивнул я. — Настя вызвала…
Такси приехало очень быстро. Настя открыла мне калитку с пульта дистанционного управления, пошла в одну сторону — держать собаку, я в другую — к машине. Таксист не мог видеть ее, поэтому при всем своем желании не сможет подтвердить, что Настя была жива, когда я уезжал. Зато сможет подтвердить, что я уезжал с пустыми руками, не было у меня никакого блока памяти от системы видеонаблюдения.
— Ну, я не знаю, кто вызвал. А если и Настя, то что? Сначала она такси вызвала, а потом ты ее убил…
— Бред какой-то.
— Этот бред сейчас в морге лежит, в двух экземплярах.
— Но это не моя работа…
— Работа?! А почему работа? — прицепился к в моим словам Девяткин.
— Ну, я так обычно говорю…
— Когда человека убьешь? В смысле заказ исполнишь? Исполнить заказ — это же работа, да?
— А там что, заказное было?
— С чего ты взял?
— Ну, вы же про работу говорите… Кстати, вы не спрашиваете, где оружие. Оружие, наверное, на месте преступления осталось?
— Где ты его оставил, там оно и лежит.
