Наталья Александрова - Сестра моя — смерть
Она сорвала листок подорожника и осторожно отогнула воротничок джинсовой рубашки. Так и есть: в шею мертвеца врезался туго затянутый кожаный ремешок.
— Вот тебе и раз! Насильственная смерть, милицию вызывать надо.
— Надежда, пойдем уж, что ты там сидишь.
— Сейчас я вас догоню.
Оставшись одна, Надежда сняла головной платок и прикрыла лицо мертвого мужчины, напоследок оглядев его и стараясь не останавливаться на лице.
Мужчина был одет в джинсы и джинсовую же темно-синюю рубашку. На ногах были короткие резиновые сапожки. Никакого головного убора при нем не было, а неподалеку валялась пустая грибная корзинка. Судя по всему, человек был грибником, но именно это Надежду и насторожило.
До их деревни можно было добраться из города двумя способами. Можно было доехать электричкой до конечной станции Оредеж, а потом автобусом до их деревни Лисино, а можно было выйти из поезда, не доезжая двух станций до конечной, а потом идти напрямик лесом до деревни Лисино километров семь. В грибное время некоторые люди так и делали, но только не в это лето, потому что август был жаркий и грибов не было. Кроме всего прочего, мертвый человек был по виду городской и явно незнакомый. Обычные грибники в такую даль не поедут, в их лес ходили только свои, а свои-то знают, что грибов сейчас нет.
Надежда еще раз осмотрелась. Трава вокруг мертвого была сильно вытоптана, причем еще до их прихода. Похоже, что жертва пыталась бороться со своими убийцами. Мужчина по виду крепкий, так просто не сдался. Один сапог почти слетел с ноги человека, очевидно, Персик его трепал. Надежда заметила в сапоге что-то белое, клочок бумаги, машинально схватила его и сунула в карман. Старушки ждали ее на лесной дороге. Увидев ее. Персик рванулся не направо, к дому, а влево.
«Так, он шел через лес. От станции», — сообразила Надежда.
Персик набирал ход, Нина Михайловна не смогла его удержать и выпустила из рук поводок.
— Надя, помоги! Он что-то чует!
Надежда, ругая эту глупую собаку на чем свет стоит, бежала следом. Персик юркнул в лес, Надежда — за ним, и когда она прорвалась сквозь кусты и остановилась перевести дух, то увидела, что Персик самозабвенно роет лапами под деревом. Надежда подкралась и схватила собаку за ошейник как раз тогда, когда Персик выкопал маленькую квадратную пластинку. Надежда разжала ему зубы и выхватила неповрежденную вещь, чем очень обидела Персика. Он было рявкнул возмущенно, но Надежда, разозлившись, хлестнула его поводком и вполголоса, чтобы не услышала Нина Михайловна, обругала пса остолопом и непослушным придурком. Потом она наскоро очистила пластинку от земли, та оказалась запаянной в толстый полиэтилен, спрятала ее в карман и дернула Персика за ошейник.
— Надоело с тобой возиться, быстро домой!
Персик был вынужден подчиниться грубой силе. Женщины торопливо шли в тишине, только уже в поле на подходе к деревне Надежда не выдержала:
— Ничего себе, сходили за малинкой!
— Да уж, на всю жизнь запомню, — согласилась Нина Михайловна.
Баба Маня промолчала, только еще прибавила шагу. В деревне был телефон только у местного дяди Паши. Тот когда-то работал по связи, за это ему поставили телефон и не отобрали, когда дядя Паша вышел на пенсию.
Надежда скорым шагом пролетела к его дому и забарабанила в дверь, а старушки в это время умудрились взбудоражить всю деревню.
— Чего надо? — открыл дверь заспанный дядя Паша.
— Ой, Пал Алексеич, звоните скорее в милицию, там в лесу человек мертвый лежит!
Дядя Паша с недоверием покосился на запыхавшуюся бабу Маню, выглядывающую из-за забора. Та замахала рукой — звони, мол, Павел, не тяни, все правда. Тот побежал звонить в Оредеж, слышно было, как он разговаривал с дежурным:
— Алло, Васильич? Это из Лисино беспокоят. Тут у нас тетки пошли с утра за малиной и наткнулись в лесу на мертвого. А я что, знаю, кто такой? Говорят, незнакомый грибник какой-то.
Дядя Паша поманил Надежду из окна:
— Тебя требуют.
— Алло! — взяла трубку Надежда.
— Что, правда покойник? — ехидно поинтересовались на том конце провода. — Вам там со страху не померещилось?
— Не померещилось, точно покойник, я уж мертвого от живого отличу.
— Откуда такая уверенность, ты что, врач, что ли?
Надежде уже надоел этот пустой разговор, и она рявкнула в сердцах:
— Приезжай, сам увидишь!
Тот из милиции сменил тон на более деловой:
— Далеко в лесу он лежит?
— Далеко, за «седьмым полем».
— Машина пройдет там?
— От нашей деревни не пройдет, там болото, придется вам в обход от станции.
— Ладно, ждите у себя. Подъедем.
У дома дяди Паши собралась толпа деревенских жителей. Нина Михайловна в который раз пересказывала всю ужасную историю, призывая в свидетели Персика. Надежда прошла к своему дому, умылась там, хотела было переодеться, но вспомнила, что сейчас приедет милиция и надо будет опять ехать в лес. Критически оглядев свою одежду, она все же решила сменить старые тренировочные штаны на джинсы и на этом остановиться — не в гости милиция приедет! В кармане рубашки что-то мешало, Надежда вытащила ту штуку, что нашел в лесу Персик. Маленькая плоская вещица, запаянная в толстый полиэтилен. Там, в лесу, Надежда от страха не сообразила, а теперь разглядела, что это компьютерная дискета. Она схватила было ножницы, чтобы разрезать полиэтилен, но вовремя опомнилась, ведь это же вещественное доказательство. Ведь ежу понятно, что дискету спрятал убитый человек, когда убегал от своих преследователей. Кстати, а почему она решила, что преследователей было несколько? Надежда с уверенностью не могла ответить на этот вопрос, просто ей казалось, что слишком сильно была вытоптана трава на поляне, там явно боролись. А убитый был крепкий нестарый мужчина и сумел бы справиться с одним противником, разве уж тот был бы крутым профессионалом.
«Откуда в нашей деревне профессионалы? — усмехнулась Надежда. — Но так или иначе дискету нужно отдать милиции. Еще и оправдываться придется — где нашла да зачем взяла? Но отдам только начальству, а то эти небось и компьютера-то в глаза не видели!»
— Надежда, скорее, милиция приехала! — кричала Нина Михайловна под окном.
— Иду уж, иду! — Надежда пыталась запихнуть дискету в карман джинсов, но это ей не удавалось, потому что джинсы, мягко говоря, слишком облегали фигуру.
«Не может быть, чтобы я так растолстела, наверное, они сели!» — в панике подумала Надежда, запихнула-таки дискету, но ходить было невозможно — дискета врезалась в бок.
Раздался автомобильный гудок и сердитые мужские голоса.
— Чтоб вы все пропали с вашим покойником! — в сердцах выругалась Надежда, сунула дискету под подушку и вылетела за дверь.
Милицейский «газик» стоял у дома дяди, Паши. Благодаря телефону дяди-Пашин дом считался в деревне оплотом цивилизации. Вторым культурным местом была автобусная остановка.
Деревня Лисино довольно старая, до войны была большим селом, около ста дворов.
И церковь была на холме над рекой. Деревню немцы в войну полностью сожгли, а церковь разрушили. Осталось народу немного: кто погиб, кто не захотел строиться на пепелище.
Многие перебрались в Оредеж, там легче работу найти на железной дороге. И когда двенадцать лет назад Надежда с матерью купили тут дом, в Лисино осталось всего дворов пятнадцать, которые были разбросаны друг от друга на большое расстояние.
Когда Надежда подбежала к милицейской машине, там стояли четверо. Шофер, молодой парень, хмуро рассматривал скаты. В машине сидел мужчина незаметного вида и неопределенного возраста — видимо, врач. Еще один, постарше, беседовал с деревенскими. Надежда подошла, поздоровалась и по его ответу поняла, что это с ним она препиралась по телефону.
— А кого мы ждем?
— Начальство по телефону разговаривает.
Из открытого окна дяди-Пашиного дома доносился зычный командирский бас.
— А чего он так орет-то? — шепотом спросила Надежда у дяди Паши, которого выгнали из собственного дома, так как переговоры должны были проходить в обстановке строжайшей секретности.
— А он с Лугой разговаривает.
«А что, по телефону никак нельзя?» — мысленно вспомнила Надежда известный анекдот Немолодой милиционер подошел к ней с блокнотом.
— Вы кто будете? Назовите ваше ФИО. — Он так и сказал: «ФИО».
— Лебедева Надежда Николаевна.
— А документы у вас есть?
— Нет, — растерялась Надежда, — кто же с собой в деревню документы берет?
— Вот соседка ваша, — он указал на Нину Михайловну, — предъявила пенсионное удостоверение.
— Нет у меня удостоверения, не заработала еще!
— Ладно, капитан разберется.
На крыльцо вышел капитан. На вид ему было около сорока, но он обрюзг раньше времени, и на голове явственно просматривалась плешь. Лицо полыхало румянцем не то от жары, не то от злости. Пуговицы форменной рубашки были расстегнуты, и видно было потное волосатое пузо.
