Андрей Курков - Игра в отрезанный палец
Виктор ехал на дежурной «восьмерке» домой. До Южного моста ехал медленно, а по мосту уже разогнался — здесь дорога была хорошо посыпана песком. И вдруг впереди со встречной полосы на него выскочил микроавтобус. Виктор нажал на тормоз. Машину понесло юзом к заграждению. Но микроавтобус вывернулся и, промчавшись на огромной скорости мимо, снова влез в свою полосу. Промелькнуло испуганное лицо его водителя и надпись на борту, показавшаяся страшно знакомой.
Виктор словно отмотал увиденное мельком и понял, что это был микроавтобус, постоянно стоявший в последнее время под их домом. «Мюллер ЛТД — подвесные потолки». Это показалось Виктору странным. Но в зеркале заднего вида микроавтобуса он уже не увидел — тот, видимо, был далеко, если только не врезался во что-нибудь дальше, поближе к центру.
Нервная дрожь ощутилась только через пару минут. Пальцы крепче схватились за руль. Сердце заколотилось, словно от страха. Волнение останавливало дыхание.
Машина давно уже ехала ровненько, пристроившись в хвост белой «альфа-ромео».
Виктор сбавил скорость. Попытался взять себя в руки, но необъяснимое волнение только усилилось. И объяснить себе собственное состояние даже мыслями Виктор не смог. Но зрительная память держала перед глазами этот знакомый микроавтобус.
Нехорошее предчувствие заставило снова нажать на газ. Через десять минут он остановил машину возле дома и побежал в парадное. Лифт поднял его на восьмой этаж. На площадке стоял выпивший сосед с папиросой во рту.
— У вас там что-то грохнуло… Может, упало что-нибудь… — проговорил он.
Виктор дрожащей рукой открыл дверь.
Забежал в комнату и увидел на полу лежавшего лицом кверху парня в адидасовском спорткостюме и чистеньких кроссовках. Под его правым глазом виднелось отверстие от пули. Мертвая рука все еще сжимала пистолет. Напротив на полу, под стенкой, лежала перепуганная насмерть Ира. Только глаза на ее бледном лице были живые, живые и напуганные.
— Что произошло? — спросил Виктор, чествуя, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Ира открыла рот, но сказать ничего не смогла. Она все еще была в шоке.
— Где Яночка? — крикнул Виктор и, не дожидаясь ответа, бросился в спальню.
Там никого не было. Забежал в кухню, случайно на бегу наступив на руку лежавшего парня и чуть из-за этого не упав. На кухне тоже никого не было.
— Где она? — Виктор склонился над женой. Дал ей две легких оплеухи, пытаясь привести в чувство. — Где Яна? Ира показала рукой в сторону коридора.
— Они увели ее? — закричал Виктор. — Да? Ира отрицательно мотнула головой.
— Где она?
Виктор снова бросился в коридор. Заглянул в ванную и, не найдя там дочки, шагнул к двери в туалет. Дверь была закрыта снаружи. Открыв, Виктор увидел дочку, спрятавшуюся за унитазом. Ее личико тоже было перепуганное, щеки горели огнем и в глазах стояли слезы.
— Ну-ну, все в порядке, — приговаривал Виктор, поднимая се на руки.
Она схватилась ручонками за его шею и расплакалась. Виктор вернулся в комнату. Присел на пол перед женой.
— Что произошло? — спросил он.
— Не знаю… — прошептала Ира. — Не знаю. Он хотел меня убить и вдруг упал…
В голове Виктора шумело. Он никак не мог сосредоточиться. Сердце стучало, не собираясь успокаиваться.
— Ты ему открыла? — спросил Виктор, кивнув на труп.
— Нет, я вышла мусор выбросить… — прошептала Ира. — Я только отнесла ведро к мусоропроводу, вернулась, а он был уже здесь…
Виктор повернулся к трупу. Первым делом увидел возле головы спортсмена наушничек с проводком, уходившим под воротник спортивной куртки. На коленях Виктор подполз к трупу. Заметил и микрофончик, подколотый к тому же воротнику.
Задрал куртку и там, на поясе, в полукобуре увидел маленький пистолет с коротким глушителем. Озадаченный, Виктор перевел взгляд на пистолет, зажатый в правой руке. Это была обычная «тэтэшка». Парень сжимал ее рукой, одетой в прозрачную целлофановую перчатку.
Виктор оглянулся по сторонам — везде валялись вещи, выброшенные из шкафа, из тумбочек.
«Обыск?» — подумал Виктор.
А взгляд его сам собой снова ушел на зажатую в руке трупа «тэтэшку».
— Возьми Яночку и иди в спальню, — спокойно проговорил Виктор, передавая хныкавшую дочку на руки жене.
Оставшись один в комнате, Виктор рассмотрел «тэтэшку» и все понял. Это была «обратка», подаренная ему в Москве Рефатом. Рядом на полу валялась выпотрошенная сумка, в которой Виктор прятал этот пистолет.
Но что теперь делать? В квартире труп. В руке у трупа — пистолет с отпечатками пальцев Виктора. Да еще и какой пистолет! Здесь вопросов будет больше, чем ответов…
Виктор прошел в ванную. Подставил голову под холодный кран. Простоял несколько минут, пока от холода не заныла шея.
Зайдя на кухню, набрал номер Георгия. Рассказал о трупе в квартире и о том, что хотели убить жену.
— Проверь его карманы и скажи, что нашел! Сейчас! С трубкой в руке Виктор нехотя вернулся в комнату. Проверил карманы спорткостюма и нашел только одно: бумажку с простой алгеброй: «3-1=2»
— Ну? — донесся из мобильного нетерпеливый голос Георгия.
— Тут только бумажка с уравнением…
— Что там?
— Три минус один равно двум…
— Понятно… Жестокие ребята. Слушай, одень своих и выезжай в центр. Я тебе позвоню, ты еще в дороге будешь. Замок у тебя в двери какой?
— Обычный, — проговорил Виктор. — Строители ставили вместе с дверью…
— Отлично. Тогда можешь дверь закрывать.
Первым делом Виктор взял из руки трупа свою «тэтэшку-обратку», а вместо нее вложил в холодную ладонь его собственный с глушителем.
После этого быстро собрал перепуганных жену и дочь и спустился вниз к машине.
— Куда мы? — спрашивала Ира сквозь слезы в голосе. Но ответа не требовала.
Они выехали на шоссе. Виктор с трудом сдерживал себя, чтобы сильно не давить на педаль газа. Подъезжая к мосту, вспомнил, как в этом месте на встречную вылетел знакомый микроавтобус, с которого и началось его волнение.
Теперь у него почти не было сомнений в том, что «подвесные потолки» имели прямое отношение к случившемуся. Виктор пожалел, что не обратил внимания на номер микроавтобуса.
— Куда мы? — снова спросила сидевшая сзади жена. Но спросила так тихо, что Виктор проигнорировал ее вопрос.
Только глянул в зеркальце над лобовым стеклом и увидел, что Яночка уже спит на руках у мамы.
* * *Очередное парижское утро разбудило Ника сигналящими внизу машинами. После однообразного кофейно-круасанного завтрака он выбрался в город. На улице не было так холодно, как вчера.
Пройдясь до угла улицы, Ник позвонил из телефона-автомата Tatjane домой, но ее там уже не было. Прогулявшись еще с полчаса и потом выпив кофе в кафешке, Ник позвонил ей на работу. Она, казалось, была рада звонку. Охотно согласилась встретиться вечером.
Но до вечера было далеко. Присев в другом кафе. Ник задумался о Пьере.
Интуиция подсказывала, что это тот самый человек, который ему нужен. Но та же интуиция словно пыталась предостеречь Ника от любых действий. Она словно говорила:
"У тебя все в порядке. У тебя есть деньги, ты живешь в Париже.
Познакомился с милой девушкой. Что тебе еще надо?"
«Что мне еще надо?» — подумал Ник и вздохнул.
Сначала он доверился Ивану Львовичу, потом доверял всем телефонным инструкторам и пытался по возможности четко выполнять их указания. Теперь, оторвавшись от всех связывавших его ниточек, он и расслабился, и понял, что двигаться самостоятельно в любой игре страшно трудно. Трудно принимать решения.
Гораздо труднее, чем не выполнять приказы командиров. Легче плыть, легче ждать и наблюдать за происходящим, чем подгонять его или, что самое трудное, самому провоцировать его развитие.
Эти размышления да крепкий парижский кофе взбодрили Ника и вкачали в него пропавшую было бодрость. Он прошел уже полдороги. Может, больше. Теперь надо . было идти до конца.
Конечно, он не знает, что делать потом, когда он дойдет до этого конца. Но идти надо. А значит, надо заниматься Пьером, а не встречаться с милой Tatjanoi.
Чуть позже он позвонил ей снова и сказал, что простудился. Предложил встретиться с ней завтра после работы.
— Завтра — суббота, — сказала она. — Мы не работаем!
— Тогда днем, — предложил он.
Договорились на полдень перед тем же «Аэрофлотом», на Елисейских полях.
Теперь вечер был свободен, точнее — освобожден для Пьера.
Дождавшись вечера, Ник пристроился на старом месте возле того же марокканца — торговца жареными каштанами. Марокканец, казалось, уже принимал и Ника за дерево, совсем не обращая на него внимания. Но чуть позже, когда Ник всматривался в лица выходивших из представительства сотрудников, он вдруг спросил Ника, откуда он.
— Я — русский, — ответил ему Ник, не отвлекаясь от своего занятия.
— Возьми! — сказал марокканец, протягивая ему бумажный кулечек с горячими каштанами.
