При попытке выйти замуж - Малышева Анна Жановна

Раздумывать было некогда, и капитан Коновалов со всей силы ударил по двери ногой. Тяжелый ботинок капитана с таким убедительным грохотом шарахнул по двери, что звук падения безжизненного тела показался слабым шелестом листвы в безветренный день. Василий вбежал в комнату и осторожно заглянул за дверь. У его ног без сознания лежала Ольга Викторовна Гузева, и на лбу у нес стремительно набухала сизая шишка. Впрочем, большой знаток женской красоты капитан Коновалов не обратит внимания на изменения во внешности своей фигурантки, его гораздо больше заинтересовал пистолет, валявшийся в непосредственной близости от тела.

Саша стояла в той же позе, не шевелясь, только теперь она во все глаза смотрела на Василия.

— Все уже, отлипай от стены, — небрежно бросил он ей. — Хочу обратить твое внимание на то, что я тебя спас. От неминуемой смерти. Как ты есть тварь неблагодарная, приходится тебе все объяснять. Я! Тебя! Спас! Поняла?

— Я ничего не понимаю, — прошептала Саша. — Ничего. Кто эта женщина, Васенька? Почему она хотела меня убить?

— А-а, — кровожадно протянул Василий. — Уже «Васенька»? Не поздновато ли? Тамбовский волк тебе теперь Васенька.

— Кто это? — опять спросила Саша. — И что я ей сделала?

— Вот это предстоит выяснить следствию. — Гоша стоял на пороге комнаты и с любопытством смотрел на Ляльку, которая уже потихоньку приходила в себя. — Ты уверена, что она конкретно за тобой пришла?

— Она так сказала. — Саша пожала плечами. — Она сказала, что ненавидит меня и что я сама напросилась.

— Она обращалась к тебе по имени? — спросил Гоша.

— Нет. Она говорила «девушка». Хотя… мне почему-то знакомо ее лицо, где-то я ее видела. Не помню где.

— Так всегда, — опять зарычал Василий. — Наворотит делов…

— Хватит! — прикрикнул Гоша на Василия, обнял Сашу и повел ее вниз. — Менты — они, Санечка, все такие — нечуткие, грубые.

Надев на Ляльку наручники и положив пистолет в целлофановый пакет, Василий тоже спустился на первый этаж.

— А куда ты, жалобный наш, дел депутата? — спросил Василий у Гоши.

— Кого?

— Того типа, который у ворот торчал.

— На «Мерседесе»? — уточнил Гоша. Василий кивнул. — Отпустил на фиг. Я себе не враг. Увидел, что этот деятель отчаялся дождаться хозяев и собрался уезжать, и решил не мешать. Не гнаться же нам за ним.

— Жаль, — вздохнул Василий. — Я бы его проводил до дома. То есть — до Думы.

— И ты всерьез думаешь, что моя прокурорская «Волга» угонится за «мерсом»? — расхохотался Гоша.

— Не угонится — значит, не судьба. Потом и на «мерсах» не все гоняют как ненормальные. Бывает, люди соблюдают скоростной режим.

— Бывает? — Гоша почесал голову. — С мигалками? Ты, дорогой, или недоспал, или переел.

— Ладно, поехали, — велел Василий Саше. — Собирайся, дорогая. Возьмем сейчас твою подружку, и в тюрьму.

Саша безропотно пошла одеваться.

До МУРа они доехали быстро — суббота приятное время для вождения автомобиля: машин на дорогах немного, пробок нет. По дороге Василий рассказал Гоше об Огурцове и о его связи с покойным Морозовым. Когда Василий рассказывал, как Саша прорывалась к Огурцову с доносом на Морозова, она даже улыбнулась, хотя вообще-то была подавлена и молчалива.

В отделе Леонид тут же принялся варить кашу для шенка и очень при этом возмущался.

— Какие вы гады! — орал он. — Бросили собаку голодную, немытую. Он уже восемь раз описался.

Щенок радостно бросился к Саше и блаженно замер, обхватив ее ногу лапами.

Саша взяла щенка на руки и быстро заговорила, обращаясь именно к нему:

— Знаешь, Гоша, мистика какая-то. Сначала зачем-то убивают живодера, того, помнишь, который хотел тебя убить? Потом меня хочет убить его подружка. Зачем? Что происходит?

— Да, занятно. — Василий переглянулся с Гошей, не со щенком, конечно, а с Малкиным. — Знаешь что, красавица наша. Пока мы этот кроссворд разгадываем, ты, пожалуй, здесь посиди. Целее будешь. И щенком займись, а то он у нас в беспризорника превратится.

— Я его заберу отсюда, — сказала Саша. — Не место здесь приличной собаке.

— Так тебе его и отдали, — возмутился Василий. — В тех местах, где ты в последнее время бываешь, приличной собаке тем более не место.

Глава 44

ГОША

Следователь Малкин, песенник МВД СССР, был любителем находить красивые выходы из запутанных уголовных лабиринтов. Все это знали. И когда он выходил на финишную прямую, никто не смел ему мешать и навязывать свои варианты и версии. «Гоша взял след, — говорили в МУРе, — все быстро отошли в сторонку».

Вот и сейчас Гоша, почуяв близкую развязку, полностью взял инициативу в свои руки, а Василий, Леонид и даже Сергей Иванович Зайцев покорно и тихо выполняли все его указания. Строго говоря, с чисто процессуальной точки зрения, Гоша брал на себя работу оперативников — не положено следователю колоть подозреваемых и устраивать им ловушки. Но — так уж повелось, и начальство смотрело на эту самодеятельность сквозь пальцы.

— Веди сюда свою красотку, — велел Гоша Василию. — Посмотрим, что за птица.

Лялька вошла в кабинет полковника Зайцева и, не дожидаясь приглашения, села в кресло. Сергей Иванович засуетился, собрал бумаги со стола и со словами: «Не буду вам мешать» — вышел. Гоша взял стул и сел напротив подследственной.

— Как себя чувствуете, Ольга Викторовна? — заботливо спросил он. — Я готов пригласить врача прямо сейчас, если пожелаете.

— Вы очень любезны, — мрачно сказала Лялька. — Спасибо, пока не надо.

— Поверьте, — продолжил Гоша, — наш сотрудник не хотел причинить вам вреда. Просто он не знал, что за дверью находится очаровательная хрупкая женщина. Согласитесь, ситуация не оставляла ему выбора.

Лялька кивнула.

— Вы позволите несколько вопросов? Уточняющего характера, так сказать. Первый: почему вы хотели убить Александру Митину? Не из праздного любопытства спрашиваю, а потому только, что правильно выбранный мотив способен существенно облегчить вашу участь.

— Это та девчонка, которая была на даче? — глухо спросила Лялька.

— Вот те раз! — удивился Гоша. — Вы даже не знакомы с ней? Не знаете, как ее зовут.

— И знать не хочу! — огрызнулась Лялька. — Она сломала мне жизнь.

Гоша поежился — столько ненависти было в голосе подследственной.

— Представьте, Митина тоже утверждает, что не знакома с вами. Но я вот чего в толк не возьму: как можно, будучи совершенно незнакомыми, что-то там сломать. Жизнь, кажется, вы так выразились?

— Зато она знакома с близким мне человеком, почти мужем. И если бы не она… — Лялька прикусила губу и отвернулась.

— Понятно! — обрадовался Гоша. — Тогда у меня для вас хорошая новость — ревность является смягчающим обстоятельством при попытке убийства. Я так всем всегда и говорю — если убивать, то только из ревности. И только в состоянии аффекта. А ведь вы были именно в таком состоянии?

Лялька кивнула.

— Ага, ага, так и запишем. И еще вопросик: не знаете случайно, зачем ваш сожитель Валерий Юрьевич Морозов пытался убить Митину? Ему она тоже что-то сломала?

— Вот его и спросите, — огрызнулась Лялька.

— Он, знаете ли, мертв, — вздохнул Гоша. — И оттого неразговорчив. Мы лишены даже простейшей возможности привлечь его к ответственности за отказ от дачи показаний.

— С чего вы взяли, что он пытался ее убить? — враждебно спросила Лялька.

— А очень просто. Мы обнаружили в квартире Митиной его хладный труп… да-да, уже хладный, стадия окоченения к моменту нашего приезда как раз наступила, так вот, его хладный труп с ножом в руке. Подумали и решили: убивать пришел. Сначала, правда, предположили — может, капусту шинковать, но потом отмели эту версию, потому как сейчас не сезон.

Лялька молчала.

— Только не пытайтесь выгораживать эту вероломную Митину, — попросил Гоша. — Я ценю ваше благородство, но, согласитесь, человек, который направо и налево ломает всем жизни, недостоин сострадания. Итак, что она сделала Морозову?