Татьяна Гармаш-Роффе - Шантаж от Версаче
– Это в его характере, насколько мне известно. И он не давал вам расти, не пускал вас наверх, всячески давая понять, что вы…
– Что я дерьмо!
– Понимаю, насколько вам это было неприятно…
– Неприятно? Я его ненавидел! Я, ей-богу, убил бы его собственными руками!
– Но не знали как?
– Не знал. Не смел…
– И вы попытались обойти его, подобрав ключ к его таинственным делам. Надеялись разобраться в них и доказать…
– Верно. Вы психолог! – Анатолий вдруг улыбнулся неожиданно искренней улыбкой.
– Станешь психологом при такой работе, как у меня!
Анатолий уважительно покивал.
– Хотелось, конечно, доказать, что я могу справиться не хуже Тимура… Но подобраться к его секретам непросто, он все ловко припрятал. К тому же я знал, что он в бане снимал: у нас с ним пару месяцев назад ссора вышла, и он меня предупредил: чуть пикнешь – кассета ляжет на стол тестю…
– Так вы решили его убить?
– Нет. Я ничего не мог придумать. Только хотел… Но после того, как он меня застал в своем кабинете – а я всего-то только мышку тронул, там на экране ничего и не было особенного, у него все равно все засекречено паролями! – он заорал: «Уволю!» Тогда я стал всерьез обдумывать, как бы его устранить. Ведь об увольнении узнал бы тесть, стал бы интересоваться, что да как, и Тимур мог бы ему ту проклятую кассету показать… Но пока что я пытался уладить конфликт. Пробовал поговорить с ним в пятницу с утра, на работе – он выгнал меня из кабинета. Позвонил вечером домой, просил разрешения прийти – отказал. Я пытался обсудить мое увольнение по телефону – он грубо пресек все разговоры. Я был готов любой ценой вымолить прощение – и решил пойти к нему без приглашения…
Анатолию было невдомек, что грозный Тимур и не собирался его увольнять: он собирался его проучить. Толя устраивал Тимура – исполнительный, не слишком умный, хотя практичный и расчетливый, и в делах довольно компетентный. Он был, как все трусы, подловат, но его трусость являлась для Тимура крепким поводком, на котором можно было Толю всегда водить и в случае чего дернуть: к ноге! Искать нового работника, новое доверенное лицо не имело ни малейшего смысла: время, потраченное на его обучение, на изучение его самого, его слабых сторон, на которых можно было бы выстраивать преданность работника делу и самому Тимуру, – это время огромное, которое, как известно, деньги. Тоже огромные.
Тимур, категорически пресекая все попытки своего заместителя уладить конфликт, хотел всего лишь помариновать его еще недельку до своего возвращения из командировки.
Но толстый Толя не знал этих соображений. Он проницательностью не отличался, он был хитер, но не дальновиден, и психологом он тоже не был.
Ведя машину по темным улицам, Анатолий думал, что пора с Тимуром кончать. Он не мог никак решить, нанять убийцу или самому придумать что-нибудь хитрое. Хитрости ему не занимать… Ему бы храбрости.
Анатолий действительно был труслив и, как все трусы, не умея смотреть в глаза, предпочитал действовать за глаза, за спиной. И притом неизбежно жестче – ведь, глядя в глаза, можно договориться, а действуя за спиной, можно только устранить.
Да, Тимура следовало устранить, это ясно. Но трусость и тут мешала ему обратиться к услугам убийцы: Анатолий был убежден, что заказное убийство поднимет большой переполох среди хозяев и в ход будут пущены немалые средства для поиска убийцы. Вот разве что найти такого специалиста, который подстроил бы несчастный случай?..
Подойдя к подъезду, он нажал кнопку домофона. Никто, однако, ему не ответил, хотя в окнах Тимура горел свет.
Бесплодно пронажимав кнопку в течение пяти минут, Анатолий растерянно отступил от двери и стал вглядываться в окна. Но в освещенных окнах тоже ничего интересного не происходило. Анатолий растерянно оглядывался по сторонам…
Вот тут он и заметил ноги, торчащие из кустов. Шагнув поближе, он раздвинул ветки, вглядываясь во мрак, который не в силах был разогнать тусклый свет отдаленного фонаря. И все же он сумел рассмотреть того, кто лежал на газоне…
Это был Тимур.
Нет, это был не Тимур – это был шанс, подарок судьбы!
Тимур – мертв. Все, свобода!
У Анатолия даже закружилась голова от прилива опьяняющего чувства легкости и независимости. Карьера немедленно представилась ему как безбрежный океан, раскинувшийся у его ног, по которому он теперь, не зная препятствий и преград, ловко поведет свою… яхту, конечно, не лодку. На место Тимура нет других кандидатов, кроме него. А там он доберется наконец до тех, кто по-настоящему правит делами и куда до сих пор доступ ему был заказан – у входа в эти райские кущи стоял, как вышибала, Тимур и никого не допускал… А там деньги, власть, могущество – есть от чего закачаться…
Он и вправду закачался, зажмурившись от счастливых видений. Однако, когда он открыл глаза и пришел в себя, перед ними были пока что не райские кущи, а труп.
Тимур – труп! – пела душа.
И вдруг душа запнулась. А труп ли?
Анатолий наклонился. На голове Тимура была рана. Кто-то его пристукнул, ну и поделом ему. Наверняка с целью ограбления: на пальце Тимура не было его знаменитого сапфирового перстня, с которым он никогда не расставался.
Вот только… До него донесся слабый, тихий стон.
А-а, черт! Жив, вот проклятье! Без сознания, но жив…
Нет, Анатолий не даст судьбе так нагло уволочь у него из-под носа подарок, которым она его поманила! Безбрежный океан карьеры с его личной яхтой-люкс уже расстилался перед его взором, веселый ветер головокружительного успеха уже пел в уши!
Воровато оглядевшись по сторонам, он взял Тимура под мышки и заволок поглубже в кусты. Он еще не знал, что он будет делать через пять минут, но успел подумать, что если возникнет случайный прохожий, то он не должен видеть Тимура здесь… А то начнется: «Скорая», милиция, не знаю что еще…
Он высунулся из кустов: никого вокруг. Вышел на тротуар – ни души. А напротив – парапет набережной.
Он даже не заметил, как пришло решение. Он даже его не обдумывал, не осознавал, не принимал. Он просто подхватил Тимура, поставил его вертикально и начал было тащить на своем плече, вынуждая того передвигать ноги, как вдруг спохватился.
«Мне нужно выиграть время, – понял он. – Если тело найдут и начнут копаться в делах Тимура, то найдут наши банные кассеты… И тогда я пропал! Да и неплохо было бы наложить лапу на досье, которые вел Тимур… Но для этого нужно время! Нужно, чтобы никто не знал, что Тимур мертв!»
И он повернул в направлении подъезда. Там, по узенькой дорожке, проходившей прямо под окнами, которую скрывали от дороги обильно разросшиеся кусты с еще не до конца облетевшей листвой, он поволок Тимура к другому торцу дома. Забравшись в укромное местечко, он принялся лихорадочно раздевать неподвижное тело, ответившее ему почти неслышным стоном. Он снова осторожно высунул рыльце из кустов и снова убедился, что в этот поздний час неприветливого холодного октября нет ни души на набережной, даже машины здесь появлялись изредка… Вернувшись в кусты, он перекинул обмякшее тело через плечо и, приседая под его тяжестью, пересек проезжую часть и с ходу перевалил тело через парапет.
Он не задержался ни на мгновенье – даже просто для того, чтобы посмотреть, как поведет себя еще живой человек в ледяной октябрьской воде. Бросившись обратно в кусты, он быстро смотал вещи Тимура в узел, схватил его туфли и снова спрятался в кустах. Как оказалось, очень вовремя, потому что взвизгнула тормозами «Скорая помощь» и человек в белом халате вышел из машины.
Рассмотреть, что он делал у подъезда, Анатолий не мог, но он догадался, что кто-то – еще до него – заметил неподвижное тело и вызвал «Скорую»… Врач, конечно, решил, что ложный вызов – мало ли их по Москве!
Анатолий выпростался из веток, подхватил узелок под мышку и пошел дворами до первого мусорного контейнера.
«Нищие разберут – потом и следов не найдешь. Пока тело найдут, пока опознают – все это исчезнет бесследно…»
…Оставалось найти видеопленки. Анатолий не мог самолично заняться ими – он бы мгновенно засветился. Пришлось потратить несколько дней на поиски человека, которому можно было бы доверить такое конфиденциальное дело. Человек наконец был найден, отправлен на дачу выкупать кассеты, но – «жадность фраера сгубила» – Анатолий стал торговаться, и время было упущено. Проклятые детективы поспели раньше…
Кис, как обещал, прямо с Анатолием заехал к себе на Смоленку и вручил ему обещанный компромат по банному делу. Вместе они приехали и на проспект Мира, где с тысячей извинений Кис выдернул Александру из-за стола «на каких-нибудь полчаса».
Спустя еще час дело семейного примирения свинины с лягушкой было улажено, и усталый Кис уселся наконец за праздничный стол. Ему принесли горячее, которое остальные давно откушали, и он, вяло жуя – от усталости аппетит пропал, – рассказывал о заключительном этапе своего следствия.
