Татьяна Гармаш-Роффе - Шантаж от Версаче
Но она не могла этого сказать, она не могла даже мысленно рассчитывать на подобное бескорыстие, при котором один дает все, а другой взамен – ничего…
И потому она ответила с несколько наигранной веселостью:
– Не хлопочи, Кис. Мы с Ксюшей уже и так у тебя в долгу… Впрочем, можешь купить мне мороженое. – И она указала на лоток, мимо которого они проезжали.
Сдав Александру на руки Ксюше с Реми, которые вовсю колдовали над приготовлением блюд для праздничного ужина – они ждали в гости родителей девушек, и Реми хотел во что бы то ни стало удивить всех своим гастрономическим мастерством, – Кис решил ехать, не откладывая, к Анатолию.
Его долго уламывали остаться на ужин. Кис капризничал: «Это дело семейное, при чем тут я?»
Все хором расписывались ему в любви и дружбе, заглядывали в глаза и целовали в щеки.
Насилу уговорили. Однако, узнав, что до ужина еще есть полтора часа, Кис, клятвенно заверив всех, что непременно прибудет к торжествам, и отказавшись от предложения Реми поехать вместе, отправился к Анатолию.
Первым делом Кис бухнул на стол магнитофон и включил диалог Александры со Светланой Тимофеевной.
Анатолий Николаевич по мере прослушивания успел поменять на лице всю цветовую гамму: от зеленого до черного.
– Как вы могли… – дослушав, бессильно прохрипел он, ослабляя узел галстука. – Она мне звонила… Это конец!
– Конец вашему браку? Конец вашей карьере? Вы это имеете в виду?
– Вы еще смеете спрашивать!!!
– Тогда вы ничего не поняли, Анатолий Николаевич. Это на самом деле конец всему. Потому что вы убили Тимура. И у меня, помимо этой записи, есть другие доказательства.
Кис приврал. Не связанный, как милиция, процессуальным кодексом, он позволил себе некоторую хитрость и присоединил к «свидетелям» (то есть к Андрею, единственно имевшемуся в реальности) некую соседку Тимура, якобы видевшую Анатолия у подъезда. Он был уверен, что Александра выручит его очередной ролью в случае надобности дожать временного директора.
Безжалостно выложив «свидетельские показания», как реальные, так и сочиненные, он посмотрел на Анатолия.
Тот, однако, тяжело молчал, не глядя на детектива. Лицо его покрылось каплями пота, губы слегка шевелились, будто он шептал про себя некую речь.
Кис подождал, подумал и вновь заговорил:
– Хорошо, Анатолий Николаевич, зайдем с другой стороны. Вы человек деловой, коммерческий, и посему я вам предлагаю сделку. Завтра с утра уже не я, а милиция займется вами, и это вне зависимости от того, расскажете вы мне сейчас подробности вашего преступления или нет. Но если вы сейчас удостоите меня вашим признанием, то я удостою вас помощью в налаживании семейного конфликта: я лично вместе с той девушкой, что приходила к вашей супруге, объясню ей, что это был розыгрыш. И кассету, на которой вы запечатлены в сауне Тимура в оформлении голых женских тел, – вам подарю.
Анатолий все молчал, и Кис продолжил:
– Вы ведь дорожите вашим браком, не правда ли? Жену вы свою не любите, она, как вы позволяете себе заметить при посторонних, похожа на лягушку… Некрасивая и холодная – это вы вкладываете в сравнение? Вы помните детскую сказку, Анатолий? Как лягушка превращается в царевну? А помните, как заканчиваются сказки? «Сказка ложь, но в ней намек, добрым молодцам урок!» И урок заключается в том, что лягушка превращается в царевну тогда, когда ее любят… Да, Светлана Тимофеевна не станет красавицей, не помолодеет на пару десятков лет… Но если с ее лица исчезнет это выражение замкнутого высокомерия, эта злобная спесь – то она станет куда милее… А обаяние – это ведь даже сильнее, чем красота, вы со мной согласны? – посмотрел на него Кис.
Анатолий в ответ неуверенно пожал плечами.
Обаяние! – усмехнулся Кис. Пустой звук для свинины! Обаяние, летучая материя, исходящая, как духи, от тела, от души человека… А свинина смотрит только на круглые телесные места и в глазки заглядывает лишь для того, чтобы увидеть в них разрешение эти места полапать… И где размещается душа, ему невдомек и неинтересно.
Посему, оставив разговоры о летучих материях, Алексей продолжил:
– Жена ваша несчастна. Вы никогда не замечали закономерность: чем больше у человека внутренних проблем, тем больше он надевает на себя холодную маску высокомерия? Защищается человек, вывешивает рекламный щит: я лучше вас, у меня все лучше, чем у вас! Счастливые же люди не нуждаются ни в масках, ни в рекламе, ни в доказательствах.
– Зачем вы мне все это рассказываете? – не выдержал Анатолий. – Что за психология с философией? При чем тут моя жена и ее дела?
– При том, Анатолий Николаевич, что это не ее дела. Это ваши дела. Вы ведь думаете небось: «Что скажет тесть?» А вам бы о любви вашей жены подумать стоило. Жены – страшная сила, и если бы вам удалось сделать вашу жену счастливой, то никакой тесть вам не страшен. Это для вас она – лягушка, а для ее отца – она дочь, и тем более любимая, что неудачная, некрасивая, озлобленная… А ведь вы – ключ к ее счастью. У нее, кроме вас, никого нет.
– Ну и что? – тупо спросил Анатолий. – Какое ваше дело? Чего вы мне мораль читаете?
– Я вам не мораль читаю, дорогой Анатолий Николаевич, – терпеливо пояснил Кис. – Я с вами торгуюсь. Я вам объясняю, что вы выиграете, если я в обмен на ваше подробное признание помирю вас с женой, погашу конфликт, который я же и спровоцировал. А вам только останется довести дело до конца: суметь дать вашей супруге немного долгожданной нежности, капельку внимания, несколько граммов лекарства под названием любовь… Преуспеете – и тестя в карман положите… Про «эгоизм разумный» слыхали?
– Что-то такое…
– Правильно, в школе проходили, у Чернышевского. Вот я вас и призываю быть эгоистом разумным: принося добро, вы и получаете добро… Так понятно? Нет? Ну, смотрите: от суда вы не отвертитесь, это точно. Но, наладив отношения с женой – и я вам в этом обещаю посодействовать, – вы с ее помощью выкрутитесь с наименьшими потерями… Теперь понятно?
Прояснение на лице толстого врио свидетельствовало о том, что на этот раз дошло.
– И последнее, – сказал Кис. – Тимур умел окружать себя ореолом тайны, важности и могущества. Но это был всего лишь имидж. Он являлся простым исполнителем, найденным на стороне. Это был, если хотите, одинокий волк, опасный, хищный и весьма зубастый, но – одинокий. За ним никто не стоял, и никого его смерть особо не интересует. Пожалеют об утрате ценного работника – и все. Все, что требуется сейчас его хозяевам, – это материалы, которые собирал Тимур. Так что вряд ли вам грозят серьезные неприятности со стороны хозяев, тем более что тесть, если вы сумеете наладить отношения с вашей супругой, вас прикроет…
Потное лицо Анатолия окончательно прояснилось.
– Ну что ж, – удовлетворенно кивнул Кис, – я вас слушаю…
– Тимур был сволочь, – начал Анатолий. – Толковый, хитрый, предприимчивый, это верно, – но сволочь отменная. Это все знают и в доказательствах не нуждается. Вот вы тут про «эгоизм разумный» только что распинались, мол, люби и тебе воздастся…
– Это не совсем то же самое. Не путайте Библию с Чернышевским, – перебил его Алексей.
– Да без разницы! Тимур добра никогда никому не сделал, а имел – ого-го-го!
– Так ведь потому Тимур и лежит сейчас в морге, неужели не понятно?
Анатолий посмотрел на него задумчиво, и некоторое удивление проступило вдруг в его лице:
– Может, вы и правы… В конечном итоге, если подумать…
– Именно! Вот чего не хватает людям: подумать! И если это сделать, то вы без труда увидите, что зло, как и добро, всегда возвращается к тому, кто его послал в пространство. Хуже того, если тот, кто совершил зло, по случайности не получит его обратно, то оно обрушится на его детей и внуков, ни в чем не повинных… Вы Библию читали? Там говорится, что грех падает до седьмого колена, кажется… Я Библию читал давно и поверхностно, но все же запомнил. И в последние годы, когда у нас стали публиковать всякие светские хроники, я с удивлением обнаружил, что существуют немало знаменитых семей, над которыми висит проклятие: вымирают члены семьи один за другим… Кто на самолете разбился, кого застрелили, кто с лошади упал – все вроде случайно, а глядь – от семьи ничего не осталось… Вот и задумаешься поневоле – что же натворили предки, раз кара небесная падает на детей и внуков!
– Ну, вы уж прямо… Мистику тут разводите!
– Не будем спорить. Для вас – мистика, для меня – осуществление законов, описанных в мудрейшей книге человечества… Продолжайте, прошу вас. Тимур был сволочью, сказали вы… Он вас унижал?
– Постоянно!
– Это в его характере, насколько мне известно. И он не давал вам расти, не пускал вас наверх, всячески давая понять, что вы…
– Что я дерьмо!
– Понимаю, насколько вам это было неприятно…
– Неприятно? Я его ненавидел! Я, ей-богу, убил бы его собственными руками!
