Лейф Перссон - Подлинная история носа Пиноккио
– Звучит дьявольски. – Бекстрём покачал головой. – Больной гемофилией мальчишка, наверное, был также и глуховат.
Примерно через двадцать секунд, к счастью, все закончилось. Внезапно наступила тишина, и нос перестал расти. Малыш Пиноккио явно закончил лгать на этот раз. Еще через несколько секунд, точно как обещал Гегурра, его нос вернулся в исходное положение. И стал совсем нормальным.
Примерно, как у соседа малыша Эдвина, подумал Бекстрём, убирая Пиноккио в его черный футляр.
Прежде чем заснуть, он долго лежал в кровати и с помощью бумаги и ручки разбирался с провенансом, имевшим решающее значение в данной связи.
Это давалось нелегко, поскольку дело происходило вечером, и ему постоянно приходилось закрывать один глаз, чтобы он мог видеть собственную писанину.
«Провинс», – написал Бекстрём на верхней строчке и на всякий случай дважды подчеркнул, поскольку ему внезапно вспомнился известный режиссер и цена на его тапочки из тюленьей кожи.
«Прежние владельцы», – подумал Бекстрём, пока писал, и на всякий случай выделил подчеркиванием и этот заголовок тоже. Сначала Николай II, потом царевич Алексей и Мария Павловна. И наконец, принц Вильгельм. Он пронумеровал их цифрами от одного до четырех, указал годы, когда они владели игрушкой, взяв их из бумаг, полученных от Гегурры, и добавил комментарии, которые могли пригодиться для человека, особенно не сведущего в истории. «Последний царь России» – после Николая, «больной гемофилией и, скорее всего, умственно отсталый в результате родственного спаривания» – после Алексея, «самая богатая женщина в мире» – после Марии Павловны и «вдобавок командир торпедного катера» – после принца Вильгельма. Пока все было понятно. Оставалось белое пятно примерно в пятьдесят лет между смертью принца летом 1965 года и его собственной успешной экспедицией всего пару дней назад.
«Само собой, маленький принц должен был получить шкатулку, когда Вилле приказал долго жить. Он ведь приходился дядей его отцу», – подумал Бекстрём и, сделав большой глоток своего ночного грога, добавил в список имя наиболее вероятного пятого владельца. «Его величество король Швеции Карл XVI Густав», – написал он и тем самым закончил свои изыскания по исторической части.
Оставалось только то, что касалось его самого. «Нынешний владелец комиссар криминальной полиции Эверт Бекстрём», – написал Бекстрём. Потом он отложил ручку и маленькую черную записную книжку на свой ночной столик, глубоко вздохнул от удовольствия, представив себе гору купюр, и сложил руки на животе за секунду до того, как погрузился в глубокий и лишенный сновидений сон.
98Во вторник Анника Карлссон проснулась в половине пятого утра. Солнце стояло уже высоко на небе, термометр показывал пятнадцать градусов, и все предвещало отличный летний денек.
«Барону Хансу Ульрику фон Комеру, по крайней мере, повезло с погодой», – подумала Анника и покачала головой.
Ее утро продолжилось выполнением обычных процедур, которые давно превратились для нее в рутину и позволяли поддерживать душевное равновесие, необходимое, чтобы она могла достойно выполнять свою работу даже в ситуациях, когда та приобретала довольно неприятные формы. Как в день вроде этого, ведь ей сейчас требовалось выполнить все указания шефа Эверта Бекстрёма.
Анника начала с йоги, расслабила мышцы и суставы, а потом приняла душ и как следует позавтракала, поскольку всегда очень серьезно относилась к первой за день трапезе. Далее следовал процесс одевания, и она осталась верна себе: ничего лишнего. И сегодня ее наряд состоял из джинсов и футболки плюс летняя куртка достаточной длины, чтобы спрятать закрепленную на поясе кобуру с оружием, которое она взяла домой предыдущим вечером. Вот в принципе и все. И бросив последний взгляд в зеркало в прихожей, Анника Карлссон посчитала себя готовой к новому трудовому дню.
Самое время отправляться в дорогу, подумала она с кривой усмешкой.
На улице ее ждали двое коллег из патрульной службы, она села к ним в машину, а через четверть часа они остановились перед домом фон Комера, находившимся всего в ста метрах от ворот дворца Дроттнингхольм. Без пяти шесть, и как раз вовремя, хотя Надя Хёгберг и двое ее помощников из технического отдела уже находились на месте. Их гражданский автомобиль был припаркован на другой стороне улицы в ожидании, когда Анника Карлссон сделает свое дело.
Они оказались не единственными, с сожалением подумала Анника, обнаружив первого фотографа, сидевшего на корточках у въезда в гараж через три дома вверх по улице.
– О’кей, – сказала она и вылезла из машины. – Постарайся удержать подальше этих стервятников, чтобы мы могли спокойно работать. Вызовите сюда еще один патруль на всякий случай.
Потом она открыла калитку во двор, направилась прямо к входной двери и нажала на кнопку звонка. Конечно, на четыре минуты раньше, чем планировалось, но при мысли о том, что ей уже удалось насчитать по крайней мере двух фотографов и одну возможную журналистку, поскольку у той отсутствовала камера, это выглядело не самой большой проблемой в данной связи.
Ей пришлось звонить довольно долго. Только через пять минут фон Комер открыл дверь. Он был аккуратно причесан и безупречно одет в махровый халат и, судя по брюкам, в красную шелковую пижаму. На его губах играла сардоническая улыбка, и он с самого начала повел себя неправильно, что касается и слов, и действий, пусть наверняка заметил стоявший напротив его собственного почтового ящика полицейский автомобиль.
– В чем дело? – спросил фон Комер и, приподняв брови, окинул гостью настороженным взглядом.
– Меня зовут Анника Карлссон, и я работаю в криминальной полиции Сольны, – сказала Анника и показала свое удостоверение. – Мне необходимо поговорить с вами. Мы можем войти?
– В таком случае я предлагаю констеблю позвонить и договориться о встрече, чтобы вы не будили народ среди ночи, – ответил фон Комер.
– Мы можем войти и поговорить? – повторила Анника, улыбнулась дружелюбно и кивнула.
– Нет, решительно нет, ни в коем случае, – буркнул фон Комер и сделал попытку закрыть дверь, не оставив ей выбора.
Сначала она просунула ногу в щель между дверью и косяком, а потом, схватив барона за левую руку, втолкнула его перед собой в его собственную прихожую, и уже там все сразу пошло наперекосяк.
– Чем вы, черт возьми, занимаетесь! – завопил фон Комер и дал Аннике пощечину свободной правой рукой.
– Сейчас мы должны немного успокоиться, – сказала Анника Карлссон, хотя уже почувствовала вкус крови из носа на губах. Потом она сбила его с ног на ковер, завела ему руки за спину и надела на них наручники.
– Чем, черт возьми, вы занимаетесь, что это за фашистские методы? – орал фон Комер.
– Я делаю мою работу, – сказала Анника. – Я делаю мою работу, а тебе лучше заткнуться.
99В этот вторник Лиза Маттей планировала прийти на работу около девяти часов. Настала ее очередь отвести их маленькую дочку в садик. Ей, матери, которую постоянно мучили угрызения совести, это было важно. Очень хотелось посюсюкаться, рассказать утреннюю сказку, позавтракать с малышкой Элин наедине. Потом прогуляться с ней до садика пешком, не спеша, чтобы хватило времени погладить попавшихся на пути добрых собачек, поглазеть на все и поговорить обо всем, что только придет в голову девочке, которой всего три года.
Сейчас именно это стояло на первом месте для нее, а все иное не имело значения. По крайней мере, утром, пока еще не навалились повседневные заботы и в очередной раз не напомнили ей, что она занимает высокий пост в полиции безопасности.
«Половина седьмого», – подумала Лиза Маттей, когда ее разбудил телефон. И еще не успев ответить, поняла, о чем идет речь. Во всяком случае, из всех возможных вариантов, будь-то террорист-смертник в метро, захват самолета в аэропорту Арланда или что-то другое экстраординарное, ее мозг машинально выбрал на вид наиболее безобидную, но далеко не самую простую альтернативу.
– Бекстрём, – простонала она.
А когда подняла трубку, дежурный СЭПО подтвердил ее догадку, проинформировав об одном из дел, которые в силу обязанностей ему следовало держать под особым контролем. Оно появилось в его списке несколько дней назад под ее фамилией, а поскольку ситуация с ним изменилась, он посчитал необходимым отреагировать немедленно. Один из их сотрудников в штатском, осуществляющих «скрытую охрану» дворца Дроттнингхольм, дал знать о себе и сообщил об активности полиции в районе дома фон Комера.
– Я слушаю, – вздохнула Маттей.
«Определенно толстый коротышка Бекстрём», – подумала она.
– Там настоящий цирк, – сообщил ей дежурный.
По его словам, на месте уже присутствовало полдюжины журналистов и фотографов, судя по наклейкам на их машинах принадлежавших к крупнейшей из двух вечерних газет. Кроме того, еще несколько человек из той же компании стояли у ворот дворца.
