Василий Веденеев - Игра без правил
— Совершенно верно, — подтвердил хозяин.
— И вы приняли все условия, ни разу не видев Рогожина? — повернулся к нему Бондарев.
— А как было не принять? — развел руками Хомчик. — Интересно, что бы вы делали на моем месте, а?
— Хорошо. Письма или открытки вы от Рогожина получали? Может быть, разговаривали с ним по телефону? — продолжал допытываться Купцов.
Мифическая фигура Рогожина его очень заинтересовала. Вместе, вернее, рядом с ней сам Михаил Павлович Котенев приобретал совершенно иное значение. Не исключено, что Хомчик сейчас ловчит, коль скоро его прижали к стенке, но на ходу выдумать человека, не имеющего реального прототипа, на это надо иметь недюжинные способности. Опять же Рафаил Яковлевич должен прекрасно понимать, что о Рогожине спросят и у Котенева. Теперь уже обязательно. И разговор с ним будет совершенно иной, чем в прошлый раз: придется выяснить о подпольных поставках, охране, вымогательстве, и яснее станет роль самого Хомчика.
— Нет, что вы! Никогда ничего, — выставил перед собой ладони Рафаил Яковлевич. — От имени Рогожина всегда командовал Котенев.
Хомчик обхватил голову руками и застыл в позе убитого горем человека.
«Пережимает немного, — решил наблюдавший за ним Купцов, — темнит, уводит в сторону и для этого жертвует малым, отдает нам Котенева, видимо зная, что мы его не получим, и потому безбоязненно валит на него?»
— Саша, — отозвав в сторону Бондарева, обратился к нему Иван, — свяжись с ребятами из БХСС и немедленно займитесь Котеневым. Отыщите его на квартире Ставич или где бы он ни был, пригласите в управление и начинайте разговор. Думаю, что про Рогожина Михаил Павлович нам расскажет подробнее. Если тот вообще существует, а не является самим Котеневым.
— Полагаешь? — улыбнулся Бондарев. — По мне, так лучше бы кто про драконов рассказал, а про Котенева другой службе слушать интересно.
— Первый! Я — четвертый! К подъезду идут трое мужчин, — проскрипела рация, висевшая на ремешке через плечо Ивана. — Один остался в машине. Приметы сходятся.
— Четвертый! — нажав клавишу рации, откликнулся Купцов. — Всем постам готовность!
— Отставим пока Котенева, — проверяя оружие, сказал Саша.
— Бог мой! Идут… — побледнел услышавший переговоры по рации Хомчик. Губы у него запрыгали, слова он выговаривал с трудом, не в силах совладать с обуявшим его страхом. Неужели сейчас здесь, в его квартире, разыграется очередной акт трагедии, схожей с той, что произошла в доме Лушиных?
— Идите к жене, — обернулся к нему Иван. — К дверям и окнам не подходить, когда позвонят, мы откроем сами. Телефон тоже не трогайте…
Хлопнули дверцы, и Витек остался в салоне один. Приятели медленно пошли к подъезду дома Хомчика — у Лыкова прямая, напряженная спина, и рука тянется к поясу, где спрятан «парабеллум», а ноги словно прилипают к асфальту.
Ворона двигается своей обычной разлапистой походочкой — чуть бочком, как краб, будто хочет, но никак не решается обогнать идущего впереди Аркадия.
Позади тащится Олег, ссутулив широкие плечи и засунув руки в карманы куртки, обтянувшей спину.
«Ну, чего тянетесь, как на похороны? — мысленно поторопил их Жедь, сожалея, что нельзя крикнуть, подбодрить, подхлестнуть их, придать злости и дерзости. — Тащитесь, как с кислым молоком».
Сунув в рот сигарету, он на всякий случай повернул ключ зажигания, прогревая мотор, — прав Гришка, хоть и старая тачка, но любовно вылизанная хозяином, отлажена как часы, заводится с полоборота. Вспомнилось, как высмотрели эту машину, неделями стоявшую в гараже, как долго наблюдали за хозяином, пока не решились подобрать ключи и угнать москвичонок для дела, чтобы потом незаметно поставить на место, пока хозяин не хватился. Вот будет шухеру, если тот в неурочное время сунется в гараж!
Поглядев через лобовое стекло, Жедь удивился: неужели прошло так мало времени? Его приятели успели отойти всего на несколько шагов. Гири у них, что ли, на ногах повисли, отчего медлят, когда все решают быстрота и натиск, наглая нахрапистость и поворотливость?
К машине подбежали ребятишки — по возрасту явно дошколята или первоклашки. Коротенькие штанишки, беленькие рубашонки и кепочки с козырьками, все как один «вооруженные» — кто игрушечным автоматом или пистолетом, а кто просто палкой, должной, по их мнению, изображать винтовку. Шумное соседство Витьку не понравилось, и он, приоткрыв дверцу, сердито прикрикнул:
— Ну, чергаши! Машины не видали? Кыш отсюдова, вон там играйте. — Он показал рукой на кусты возле песочницы.
Мальчишки отбежали, но недалеко, видимо поняв, что сердитый дядька из машины не вылезет и уши драть не станет, а к тому, что беспокойную братию гоняют из угла в угол двора то старушки, то владельцы собак, то мамаши с колясками, оберегающие сон своих малышей, ребятня привыкла и мало обращала внимания.
Прибежал еще один мальчишка. Подтягивая линялые, уже коротковатые ему джинсы, закричал, стараясь завладеть всеобщим вниманием:
— Ребя! Там шпион!
Наблюдавший за пацанами Жедь весело заржал — ловок малец, какую тюлю приятелям загоняет, хватким вырастет, на радость папе с мамой.
Парнишки загалдели, обступив сообщившего о шпионе, а тот, гордый вниманием, которым ему сразу же удалось завладеть, громко рассказывал, захлебываясь словами:
— Точно! У него в кармане радио пищит, и он говорит с кем-то. Побежали!
Витек насторожился: у нормального человека в кармане пищать нечему, особенно если он таскает с собой обычный транзисторный приемник. Но на приемник современные пацаны вряд ли обратят внимание — не тот век, чтобы удивить транзистором. Значит?..
Отбросив недокуренную сигарету, он быстро обежал глазами весь двор — парни с сеткой пустых бутылок? Это нам знакомо, но не очень-то похожи они на присяжных алкашей, хотя и стараются, — не те у них лица и слишком долго собирают деньги. У алконавта горит внутри, ему ждать некогда, а эти торчат, как привязанные, хотя по времени им давно пора принять дозу и покуривать в холодке.
Ага, молодой человек оживленно беседует с мамашей, качающей колясочку. Пожалуй, не то. Хотя кто может поручиться за этих поганых ментов — иногда вроде человек человеком, а оказывается из милиции.
Жедь беспокойно заерзал и поглядел, далеко ли успели уйти его приятели. Они как раз подходили к подъезду — осталось всего шагов пять или шесть, и надо подниматься по ступенькам крыльца.
Витек еще раз оглядел двор — солидный дядя в беседке читает газету, по-прежнему стоят парни с авоськой пустых бутылок, недалеко от подъезда двое сидят в холодке на лавке, посматривая по сторонам, а стайка пацанов бежит именно к солидному, устроившемуся в беседочке.
«Засекли! — морозом по коже пробежала мысль. — Ждут, обложили! Доигрались!»
А ноги, словно сами по себе, уже выжали педаль сцепления, и москвичонок потихоньку поехал вперед. Фыркнул мотор, и Витек, не зная, как еще предупредить подельников, нажал на клаксон — би-и-ип!
Вдавив педаль газа, он с удовлетворением отметил краем сознания, что мотор не подвел, и рванул к обернувшимся на тревожный звук клаксона приятелям…
* * *— Первый! Пошла машина, слышите! Машина пошла! — раздалось из динамика рации.
«Что там еще? — чертыхнулся Иван. — Почему вдруг пошла машина, если это действительно прибыли драконы? Они же должны идти в подъезд?»
Времени на долгие раздумья отпущено не было — ситуация мгновенно изменялась, и, похоже, не в самую лучшую сторону. Вдавив клавишу переговорного устройства, Купцов приказал:
— Группу захвата в подъезд! ГАИ передать сигнал на перекрытие трассы. Будем брать…
Фигуры Лыкова, Олега Кислова и Вороны приближались. Рванув баранку в сторону, Витек свернул, выровнял машину и, прежде чем приоткрыть дверцу, бросил взгляд по сторонам. Так и есть, накрыли их — парни с авоськой пустых бутылок забыли о своей таре, дядька в беседке отбросил газету, молодой человек перестал флиртовать с мамашей и закрыл собой коляску с младенцем, а сидевшие на лавочке в холодке встали. Точно и слаженно все они начали смещаться к подъезду, сжимая смертельное кольцо.
«Не уйдем! — ожгла Витька паническая мысль, заставив разом вспотеть от страха, но этот же страх придал силы, заглушил панику, готовую перейти в истерику. — Прорываться!»
— Назад! — открывая дверцу москвичонка, что было сил заорал Жедь. — Назад! В тачку!
Ударив по тормозам, он остановил машину рядом с Лыковым, и тот, сразу все поняв, нырнул в салон, вытаскивая зацепившийся за пояс брюк «парабеллум».
— Брось! — не помня себя, заорал Жедь, глядя на Аркадия расширенными, белыми от страха глазами. Но было поздно.
Грохнул выстрел. Пуля ударила в стену дома, брызнувшую розовой кирпичной крошкой. Никто еще не успел ничего понять, а на заднее сиденье уже рухнул бледный Олег Кислов, неудобно подворачивая длинные ноги, чтобы дать место замешкавшемуся Вороне, суетливо и бестолково метавшемуся около автомобиля.
