Никита Филатов - Последняя ночь майора Виноградова
— Кто покрошил?
— СОБР — специальный отряд быстрого реагирования РУОПа, управления по оргпреступности. Очень крутые парни, самые, пожалуй, крутые в городе. Из всех спецназов…
— А эти… в черных чулках? Налоговая полиция?
— «Физики»?
— Почему «физики»?
— Отдел физической защиты. Так их называют. — Виноградов на секунду задумался, — Видите ли… Милицейские парни, они постоянно соприкасаются с криминальной средой — с теми, кто не только драться и воевать умеет, но зачастую этим и живет. Те, кого захватывает СОБР или ОМОН, — они с оружием обращаться умеют… Госбезопасность, или ФСК по-нынешнему, ребят своих тоже без практики боевой не оставляет: то террористов обезвреживать приходится, то заложников освобождать. Редко, конечно, но и слава Богу! А налоговая полиция по-серьезному себя еще не проявила.
— Как это? Мне рассказывали, такое в офисах вытворяют!
— Вот именно… Охрана редко сопротивление оказывает, не говоря уже о самих бизнесменах. Ворвутся — а там, простите за выражение, глиста во фраке да в очках. От одного вида масок и камуфляжа на пол валится, даже если и пулемет в столе приготовлен — забудет, за что хватать! Это что, боец?
— Очень удобная клиентура, — согласился скорее для Тихонина Сергей. — Какое там сопротивление, высшая доблесть — успеть сожрать платежку до того, как бить начнут. Или ключ от сейфа в окно выкинуть.
— У одного моего знакомого кувалдой сейф ломали… Имеют право?
— Имеют. И не только сейф… Да не в этом дело. Есть среди «физиков» отличные ребята, достойные, не хуже СОБРа! Просто используют их не по назначению.
— Мы отвлеклись. Время, Боря! Пора ехать.
— Да-да, конечно… Итак, Владимир Александрович, вы предложение принимаете?
— Почему нет? Ситуация непростая, в какой-то степени спорная… Полную безопасность не обещаю, но охрану приличную организовать попробуем.
— Отлично!
— Потребуются расходы. Значительные.
— Подготовьте предложения к завтрашнему дню… Все, до встречи.
* * *Через три дня была суббота — законный выходной.
По семейной виноградовской традиции, до обеда, если Владимира Александровича не увлекали из дома неотложные сыщицкие дела, все дружно занимались уборкой квартиры.
— Это что, ты пыль вытерла? А это? — Подвернувшаяся под руку старшая дочь фыркнула и хотела что-то возразить, но смолчала. — Лезь опять наверх, чучело!
— Папа, а у меня как?
Младшей тоже перепало:
— Почему на столе бардак, а? Выкину сейчас все, что не на месте, к… к… к-куда-нибудь в мусоропровод!
— Я убира-ала…
— Не ной, голову отвинчу! Надо, чтоб все аккуратно было, по местам разложено. Как у нас, взрослых: документы отдельно, вещи отдельно, все чисто, все по полочкам. Мы же еду вперемешку с мамиными украшениями не храним? И огрызков у меня в сейфе нет, можешь проверить.
— А зачем?
— Что — зачем?
— Она спрашивает, зачем вообще убираться, — поддержала старшая сестра младшую. — Лежит себе пыль и лежит. Жить не мешает! И потом, может, мне удобнее чашку под кроватью оставлять, чтоб не таскать туда-сюда. Почему обязательно в кухне?
— Потому… Потому что все должно лежать на месте!
Владимир Александрович почувствовал, что получилось не слишком убедительно. Продолжил:
— Допустим, придут люди, посмотрят — а в шкафу все навалено кучей. Некрасиво, стыда не оберешься!
— А кто это в наш шкаф полезет? Чего это ему там понадобится? — скептически сдвинула брови старшая дочь.
— Воры? — поддержала ее младшая. — Для них, что ли, прибираться надо?
— Достали. Ну, почему воры? — Владимир Александрович судорожно принялся перебирать в уме, кому же еще, кроме воров, может понадобиться ковыряться в грязном белье и старых счетах за электричество. — Почему обязательно воры?
— А кто тогда?
— Мало ли… Ага! А если опять обыск?
— Опять? — Тогда, два года назад, эта процедура прошла для Виноградовых-младших незаметно: девочки уже спали, корректные сотрудники РУОПа ограничились данным Владимиром Александровичем словом офицера, что ничего, представляющего оперативный интерес, в их комнате нет. Собственно, так оно и было.
— Снова! — Решив не вдаваться в подробности, Виноградов продолжил: — Придут занятые люди, оперативники. Времени у них мало, а тут грязь, пыль, беспорядок. Стыдно ведь! Что подумают?
— Володя, прекрати ерундой всякой детям голову забивать! — Из кухни в сопровождении шума льющейся из крана воды появилась жена. — Какие еще обыски? Не будет больше никаких обысков…
— Ну, как скажешь… — согласился Виноградов, как будто это зависело только от него. — Хотя, конечно, в том правовом государстве, которое сейчас…
— Вы что, пылесосить даже еще не начинали? — оборвала жена его рассуждения.
— Нет пока. Заминочка вышла… Халтурят! — показал на замерших с тряпками дочерей Владимир Александрович.
— Быстро давайте! А то я уже свое заканчиваю, самим мыть придется.
— Что смотрите? Вперед, на мины! — рявкнул глава семейства и отправился собирать старенький пылесос.
«Да уж, — подумал он, — сыщик — это беда на всю жизнь: только бывший милиционер способен, оказавшись на другой стороне баррикады, а то и просто вне игры… Поэтому менты и „колются“ быстрее остальных! Если, конечно, есть в чем».
Как жена сказала? «Не будет больше никаких обысков»? Что же, неплохо! Виноградов привык ей верить, Татьяна редко ошибалась в прогнозах.
— Тебя к телефону! Рогалев.
— Понял, иду.
Под завистливыми взглядами дочерей Владимир Александрович на законном основании выпал из общей уборочной кутерьмы:
— Заканчивайте без меня!
Взял трубку:
— Слушаю!
— Володя? Привет!
— Рад слышать. Чем огорчишь?
— Ничем. В принципе нам условия подходят.
— От-лич-но! — Это действительно было здорово: если уж заместитель директора крупнейшей в регионе охранной ассоциации «Заслон» дал добро на сотрудничество, можно считать, что по крайней мере половина забот с плеч долой. — Что по поводу договора?
— Оформим. Хоть завтра. Люди есть, техникой обеспечим. Есть чем записать?
— Готов! — Виноградов прижал трубку к уху, щелкнул шариковой ручкой. — Записываю.
— Та-ак… По первому объекту: оставляем круглосуточный сдвоенный пост. Табельное оружие, все прочее… Один — в штатском, один — в нашей форме.
— Прилично хоть оденете? Пиджак, галстук?
— Обижаешь? Я же тебе не просто людей даю, самых лучших выделяю — как заказывал… Тех, которые на «Капитан-отеле» стояли.
— Годится!
— Правда, чуть подороже выйдет…
— Душегуб! Без ножа режешь.
— А чего ты, Саныч? Твои, что ль, деньги?
— Я работаю, братан! На хозяев. Впрочем, возможны компромиссы.
— Во! На втором объекте ты выиграешь почти столько же. Ночью ставим одного, просто в качестве сторожа — там ведь материальных ценностей нет, насколько я понял.
— Но с оружием и рацией!
— Договорились. А вот по номеру три… Там лучше связаться с вневедомственной охраной, сдавать под сигнализацию.
— А что в деньгах?
— Не сравнить: во-первых, безнал, во-вторых, расценки пока копеечные. И гарантийные обязательства они на себя берут.
— Так ведь волокита, наверное?
— Есть выходы. Как раз в твоем районе.
— Хм… Надо обсудить.
— Но сам понимаешь…
— Понимаю. Но ответить пока не готов. Доложу начальству, пусть решают. Кстати, хотелось бы двоих-троих из нынешней охраны оставить. Кажется, толковые ребята, только сырые. У одного даже лицензия открыта.
— Хорошо! Вообще-то ты знаешь, мы со стороны не берем, без испытательного срока, но… Присылай! Сначала в зал, потом оформим.
— Ага, в зал! Твои ротвейлеры котлету из них сделают. Ребята потом до кадровика доползти не смогут.
— Закон жанра! Ладно, шепну, чтоб не слишком зверствовали. Еще что?
— Пока, считай, принципиально договорились.
— С бандитами проблемы есть?
— Я же тебе сказал, когда встречались, это не мой вопрос, для разборок у них люди есть. Я занимаюсь только охраной! И взаимодействием с правоохранительными органами. Ну, еще персонал на мне — чтоб утечки не было, чтоб не воровали — и все.
— Как знаешь… — Чувствовалось, что собеседник Виноградова не слишком поверил. — Надо будет — скажешь, где найти.
— Не дай Бог! Надоело все это — в славном боевом прошлом. Давай еще раз по цифрам пробежимся.
Положенная на рычаг трубка звякнула, и в дверном проеме тут же появилась недовольная физиономия старшей дочери:
— А мы уже все, пока ты там по телефончику…
— Я, между прочим, работал! Денежку для вас зарабатывал, ясно?
— Неплохая работка. Не пыльная.
С возрастом характер у девицы становился абсолютно невыносимым.
