Виктория Платова - Такси для ангела
— Вы намекаете на то.., что это я — убийца?
— Я намекаю на то, что все мы находимся в равной ситуации. Только и всего… — Софья улыбнулась. — Но мы несколько отвлеклись от версии нашего молодого друга. Продолжайте, Петр…
Чиж с трудом отвел от Софьи кроличий взгляд.
— Продолжайте, молодой человек. И не обращайте внимания на наши препирательства. Я просто хотела еще раз напомнить, что никто из нас не имеет стопроцентного алиби. А те немногие улики, которые вы собрали, могут свидетельствовать против любого.
— Тогда я продолжу, если вы не возражаете… Думаю, все произошло следующим образом: убийца ищет подходящий момент, чтобы отравить Аглаю Канунникову. Но сделать это прямо на месте, в столовой, где постоянно кто-то находится и к тому же работает видеокамера, не представляется возможным…
Я вздохнула. Если бы убийца знал, что именно снимает на камеру Чиж, его путь к преступлению не был бы столь тернист и сложен.
— То, что произошло возле шахматной доски, становится для него подарком судьбы. Если вы помните. Бот-болт принес ровно столько бокалов, сколько человек находилось в зале. Исключая меня, разумеется. Все это время я снимал… Так вот, когда Аглая разбила бокал, убийца понял, что кому-то из присутствующих шампанского не достанется. Скорее всего — самой Аглае. Ведь инцидент с бокалом произошел уже после того, как Бот-болт отошел от шахматной доски. Поправьте меня, если я неверно излагаю ситуацию.
— Вы верно излагаете ситуацию, — скрепя сердце подтвердил Райнер-Вернер.
— Последний бокал с подноса…
— Последний бокал с подноса взяла я, — откликнулась Дашка. — Как раз в тот момент, когда его намеревалась взять сама Канунникова. Вы помните эту сцену?
Она так хотела меня унизить, просто из трусов выпрыгивала! Если честно, мне вообще показалось, что она разбила свое шампанское специально. Чтобы отправить Ботболта еще за одним и чтобы все как дураки ждали ее. А как она кочевряжилась! Французские стихи читала! Тащила одеяло на себя. Мол, знайте, холопы, кто хозяин жизни!
Я хорошо понимала Дашку, тем более что сходные мысли по поводу шампанского и Аглаиных выкрутасов посетили меня еще тогда.
— Мы не будем сейчас обсуждать Аглаю Канунникову, — повысил голос Чиж. — Речь не о ней, а об убийце. Итак, шампанского Аглае не достается, и она отправляет Ботболта принести новый бокал. И, следовательно, существует ненулевая вероятность, что исполнительный Ботболт принесет только одно шампанское. Ведь все остальные бокалы уже розданы. И Ботболт действительно приносит только один бокал.
— А если бы он принес несколько? — поинтересовался Райнер-Вернер.
— Скорее всего, убийца попытался бы опрокинуть поднос. Лишние жертвы были ему ни к чему. Ведь его интересовала только Аглая, до других ему не было дела. Недаром же несколько месяцев подряд он слал ей цветы угрожающего содержания. Но все дело в том, что убийца точно знал, что Ботболт вернется с одним бокалом! Он находился на кухне, когда Ботболт наливал шампанское. Он следил за ним!
— Следил?
— Да. Из-за приоткрытой двери в оранжерею! И к большому счастью убийцы, а также к большому несчастью Аглаи Канунниковой, Ботболт принес только один бокал. И шампанское в нем оказалось отравленным. В отличие от того шампанского, которое выпили вы все. Чтобы наполнить восемь бокалов плюс один, понадобится полторы бутылки. Или чуть меньше. Следовательно, Ботболт опорожнил одну бутылку и открыл вторую. И оставил ее стоять на столе. У убийцы было не так много времени, чтобы насыпать в нее яд. А именно — с того момента, как Аглая разбила бокал и до того момента, как Ботболт вернулся с шампанским. Но и это еще не все. Убийца должен был взять и свой бокал с подноса. Иначе бы количество людей и количество бокалов совпали, и Аглае не пришлось бы посылать Ботболта за новой порцией… И все мероприятие потеряло бы смысл. Вместе со своим бокалом он отправляется в оранжерею, в которой легко можно потеряться — стоит лишь только сделать шаг в сторону от любой дорожки. И бежит на кухню. Там он всыпает яд в бутылку и тем же путем возвращается обратно. И присоединяется ко всем остальным. И — в первом ряду партера — наблюдает за гибелью Аглаи Канунниковой. Есть нюансы, которые еще предстоит выяснить. Например, в буфете была спрятана еще одна начатая бутылка. На этот раз — с совершенно обычным шампанским, без всяких примесей яда. Скорее всего, убийца впоследствии собирался подменить бутылки, но что-то вспугнуло его в самый последний момент… Что-то или кто-то. Возможно, это и были покойные Доржо и Дугаржап…
Софья, до этого внимательно слушавшая Чижа, неожиданно перебила его. Самым бесцеремонным образом:
— Все это выглядит довольно правдоподобно, молодой человек. За исключением одной маленькой детали…
— Какой же?
— Ваше утверждение о том, что убийца якобы следил за Ботболтом на кухне. Он воспользовался оранжереей, чтобы пройти туда и выйти оттуда, насколько я поняла?
— Да.
— И выйти из кухни он должен был уже после того, как убедился, что Ботболт ограничился одним бокалом?
— Да.
— Но тогда ваша версия не выдерживает никакой критики! Когда Ботболт вернулся в столовую, все были в сборе! Я могу чего-то не помнить, но это я помню точно! Дорогая Аглая сразу же взяла шампанское. И после ее короткой речи все сдвинули бокалы и чокнулись!
— Я помню это. Я сам это снимал. Отражение моего лица в Аглаином бокале — , это уж наверняка, с тоской подумала я. И — ошиблась.
— Да. Это вы сняли. Хотя бы это. Единственное место на пленке, где вы решили отклеиться от своей зазнобы. — Софья посмотрела на меня со скрытой неприязнью. — И снято это более-менее прилично. Во всяком случае, в кадре присутствуют все, не правда ли, дорогие дамы?
— Все верно. Мы специально просмотрели конец пленки, — подтвердила Минна.
— Самый конец, — подтвердила Tea.
— В то время как вы уединились… С предметом ваших воздыханий, — добавила Софья.
Вот оно что! Значит, пока я — совершенно бесплатно — раздавала Чижу зуботычины в оружейном зале, дамы быстренько промотали пленку на финал — в сладостной и почти несбыточной надежде увидеть закат Аглаиной карьеры. И, черт возьми, они увидели его! И Чиж подыграл им в этом…
— Кстати, о пленке… — Софья сменила свое всегдашнее сопрано на контральто. — Вы не могли бы сделать мне копию, дорогой Петр?
— И мне, — сменила Tea свое всегдашнее контральто на церковный бас.
— И мне, — сменила Минна свой всегдашний высокий дискант на низкий альт, — Это ведь не составит для вас особого труда?
— Не составит, — растерянно пропищал Чиж. Ну и стервы, подумала я. Стервы, нежданно-негаданно получившие власть над умирающей видео-Аглаей. Я живо представила, как каждый вечер Аглая будет на бис падать на пол в гребаных видеомагнитофонах СС, ТТ и MM, — и по спине у меня поползли мурашки. А Софья как ни в чем не бывало продолжила:
— Так вот, на этой пленке, копию которой вы нам уже пообещали, запечатлен финал драмы, я бы даже сказала — высокой трагедии, — и даже вы умудрились его не испортить! — Софья осеклась. — Я выразилась в том смысле, что на ней видно, что происходит в зале. Дорогая Аглая берет бокал у только что — заметьте, у только что — подошедшего Ботболта, и при этом все уже стоят рядом с ней. Все до единого! Ведь это же она предложила тост, не так ли?..
— Да, я помню.
— Но тогда объясните мне, каким образом убийца успел вернуться в зал раньше Ботболта?! Ведь это физически невозможно. Путь через оранжерею гораздо длиннее, чем через коридор! Во-первых, там клумба, которую вы сами нам показали. И ее надо было перепрыгнуть! А это не так-то просто, учитывая ее ширину и, к примеру, комплекцию нашей дорогой Минны! Которая так торопилась, что даже платок потеряла…
— Вы опять намекаете! — заныла Минна.
— Да нет же, я говорю, “к примеру”… Во-вторых, убийце нужно было еще спрятать фальшивый перстень, ведь для чего-то он зарыл его в землю, не так ли!.. И, возможно, надеть на палец настоящий…
— Вы опять намекаете! — заныла Tea.
— Да нет же, я говорю — на все требуется время. А если убийца поступил именно так, как об этом нам рассказывает Петр, — у него не было никаких шансов вернуться в зал раньше Ботболта!.. А он вернулся, и отснятая вами пленка — лучшее тому подтверждение!
Выслушав столь страстный и не лишенный логики монолог Софьи, Чиж выдержал паузу и тихонько хихикнул.
— Вот! Вот мы и подходим к самому главному! Я уже говорил вам об осколках вазы. Не так ли?
— Да, — после непродолжительного молчания нехотя призналась Софья. — Говорили. И что из того? Не тяните!
— Вспомните, что Ботболт вынул из своих карманов, когда все мы демонстрировали их содержимое?
Воспоминание о ревизии личных вещей автоматически влекло за собой воспоминание о ложках Бисмарка, священных письменах из стран Магриба и стилете генуэзского дожа — и не очень-то понравилось дамам.
