Андрей Курков - Игра в отрезанный палец
Сверху донесся шорох бумаги.
«Полиция», — подумал Ник и снова попытался приподнять голову.
Ему с трудом удалось уткнуть в пол подбородок и застыть в такой странной позе. В глазах вырисовались два силуэта, но резкости не было. Она появилась позже, минуты через три. Но сначала он услышал знакомый голос.
— А я знал, чтот ты — псих! — проговорил сверху Сахно. Он хмыкнул. Потом добавил:
— Вешаться и стреляться надежнее, чем травиться… Особенно просроченным слабительным!..
* * *Ник неподвижно лежал, скосив взгляд на второй силуэт, из которого выматериализовалась девушка-блондинка в коротком бежевом плаще. Ее высохшее лицо выражало полнейшее безразличие ко всему. Она только бегло глянула на лежащее тело, потом отвлеклась на квартиру. Крутила головой по сторонам.
— Я тебя сейчас вылечу, — проговорил Сахно и отошел к холодильнику.
Сергей достал последнюю жестянку пива, налил в чашку и присел перед Ником на корточки.
— Пей давай! Если оно свежее, то поможет! Ник ощутил резкую сухость во рту. Словно там начиналась Сахара. Он разжал губы.
Сахно влил в рот Нику глоток пива. Тот, подержав его во рту, выпил и снова вытянул губы к чашке.
Споив Нику всю жестянку, Сергей с девушкой перевернули его на матрас и уложили на спину.
Потолок показался Нику слишком низким. Он покосил глазами по сторонам и заметил, как Сергей и девушка разговаривают руками.
Голова стала чуть легче. Похоже, что пиво действительно помогало.
Захотелось еще пива, но Ник не смог ничего выговорить — язык был тяжел и неуправляем. Он лежал во рту, как что-то чужое и при этом имеющее дурной вкус.
Захотелось его выплюнуть, вытолкнуть изо рта.
Ник захрипел, чтобы привлечь внимание Сергея. Тот оглянулся вопросительно, вздохнул. И снова продолжил свой беззвучный разговор с девушкой.
«Это та, что была за рулем», — понял Ник, вспомнив газетную статью.
«Поговорив», Сахно поставил на плиту чайник. Девушка отошла к окну.
Ник попробовал пошевелить рукой. Получилось. «Отомри!» — мысленно скомандовал он себе и даже попробовал улыбнуться, но не почувствовал на лице собственной улыбки.
Вскоре Сахно влил ему в рот еще две чашки чая, после чего Ник попробовал присесть.
— Мы теперь квиты, — сказал Сахно, глядя в прояснившиеся глаза Ника. — Теперь никто никому ничего не должен! Скажи спасибо, что я твои таблетки подменил!
И Сахно показал Нику две другие маленькие упаковки по шесть таблеток в каждой.
— Когда? — с трудом выговорил Ник.
— Еще в Беларуссии…
— Так ты что, знал…
— А как же! У меня такие же были… на всякий случай. Для тебя вообще-то… Мне их еще в Киеве дали…
У Ника заболела голова. Но боль эта была во сто крат лучше и легче, чем предыдущее ощущение свинцовой тяжести.
Он пережевывал мысленно только что услышанное от Сахно. Пытался понять, что это значило. Но пока что новость логичному объяснению не поддавалась.
Видно, мозг еще не был в состоянии нормально функционировать.
— Че ты морщишься? — спросил Сахно.
— Я не понимаю… — признался Ник.
— А что здесь понимать? Когда мы сделаем свое дело, один из нас получит указание избавиться от другого, а потом с оставшимся будет еще легче разобраться!.. Понятно?
До Ника начал постепенно доходить смысл слов Сахно.
— Ты до этого давно додумался? — спросил он.
— Как только получил упаковку таблеток и услышал, что меня спасет человек в таком же джинсовом костюме, как у меня.
Наступило молчание. Ник снова прилег на спину и смотрел в потолок. На его глазах потолок поднимался, словно возвращался на свое законное место. Возле плиты Сахно о чем-то «говорил» с девушкой"
— Как ее зовут? — спросил минут через петь Ник, не поворачивая головы и не отвлекаясь от белизны потолка.
— Улли, Ульрика… — ответил Сахно.
— Красиво… — выдохнул Ник. — Это ты с ней был на днях в Кобленце?
Сахно резко подошел.
— Откуда ты знаешь?
— Там где-то газета, — Ник показал рукой в сторону стола. — Наверно, на полу. Мне ее в ящик подбросили…
Сахно принес Нику газету и заставил его перевести статью.
— Это после этого ты решил коньки отбросить? — спросил Сергей.
Ник отрицательно мотнул головой.
— Мои жена и сын сгорели в Саратове. Пожар… Потом позвонил этот, сказал про газету и про тебя… Короче, сказал дать тебе таблетки… когда ты вернешься.
— А ты решил меня не дожидаться? — Сахно пристально смотрел Нику в глаза, и взгляд его показался Нику намного серьезнее и проницательнее, чем прежде.
— Все кончено, — тихо проговорил Ник. — Все потеряло смысл… Они сказали, что готовятся отправить меня назад… А куда назад?..
— Ни хера не кончено! — перебил его Сахно. — Я думаю, что это только начало!..
— Тебя с ней, — Ник кивнул в сторону Ульрики, — ищет полиция. Меня уже никто нигде не ждет… Что еще может начаться?
— А деньги?
— Какие деньги?
— Ну которые мы должны были найти… После чего нас, наверно, и должны были пустить под откос. Мы же их почти нашли! Нам осталось только потрясти этого типа в Трире и мы все узнаем!..
Ник посмотрел на Сахно совершенно уставшим взглядом.
— Мне они не нужны… — проговорил он.
— Тогда отдашь свою половину мне, когда найдем. Поднимайся!
Ник не хотел вставать. Он присел на матрасе и сразу почувствовал головокружение. Схватился за виски. Нажал на них пальцами. Помогло.
Увидел, что Улли поит черепаху водой, присев рядом с ней возле блюдца.
— Нам даже не надо в Трир ехать! — сказал вдруг Сахно. — Надо найти того, кто нам звонил. Он ведь где-то здесь, в этом вшивом городке! Ты не знаешь, где он может быть?
— Я знаю его телефон…
— Ну по телефону даже морду не набьешь! — сказал Сергей. — А в справочной могут адрес дать по телефонному номеру?
— А здесь есть справочная? — спросил Ник. Задумался. Вспомнил, как соседка снизу искала кого-то в своем телефонном справочнике. — Я знаю, как его найти, — не совсем уверенно произнес Ник. — Я, кажется, знаю…
Он встал на ноги. Постоял минуту, пошатываясь.
— Я сейчас приду, — проговорил и медленно пошел к двери.
— У вас ужасный вид, — взволнованно сказала фрау Гут. — Вы были у врача?
Может, давайте, вызову?
— Нет, не надо, — попросил ее Ник. — Мне уже лучше. Это простое отравление… Можно одолжить у вас на часик телефонный справочник Ойскирхена?
— Конечно, конечно! — закивала она.
Взяв справочник, он поднялся на второй этаж.
— Как будем искать? — спросил Сахно.
— Ты будешь, — устало сказал Ник.
— Я же по-немецки ни бум-бум!
— А ты ищи телефон 48-04. Когда найдешь, позовешь меня! — сказал Ник и опустился на свой матрас.
Сахно уселся за стол, раскрыв перед собой широкую брошюру телефонного справочника. Стал водить пальцем по столбикам телефонных номеров.
Ник засыпал. Последнее, что он слышал, были шаги Улли, прошедшей мимо его матраса к столу, за которым Сахно усердно листал телефонный справочник.
* * *Спать с ногой, прикованной к кронштейну, уменьшенной копией башенного крана, возвышавшемуся над кроватью, было очень неудобно. И хотя на третий день самочувствие Виктора резко улучшилось, но заснул он далеко за полночь. Мешал и не правильный квадрат света, падавший на пол через окошко над дверью палаты.
Перед сном долго думал о Занозине. Как оказалось, они теперь были соседями, ведь лежали в одном госпитале, только на разных этажах. Приходивший минувшим вечером майор Крысько даже посмеялся по поводу того, что экономит массу времени, «одним выстрелом двух зайцев убивая».
После того как майор ушел, апельсинов в тумбочке прибавилось, и чтобы хоть как-то с ними бороться, Виктор съел один. Остальные решил отдать жене. Она обещала прийти завтра вместе с Яночкой. Яночке апельсины полезнее, чем его, Виктора, поломанной ноге.
А проснувшись, Виктор сначала ощутил какие-то перемены в воздухе, а потом и увидел их, обернувшись к окну. Там, за окнами госпиталя, валил снег. Крупный, хлопьями. Сыпался с неба прямо вниз и довольно быстро.
Снег заворожил Виктора и он прилип взглядом к окну, ни о чем больше не думая. Когда медсестра привезла на раздаточной тележке завтрак — манную кашу с желтым пятном масла посередине и чай, — он все еще не мог оторвать взгляда от первого в этом году снегопада.
— Больной! — позвала медсестра. — Кушать пора.
— Я не больной, — оборачивась, улыбнулся Виктор. — Я раненый.
— Травмированый, — поправила его медсестра, не согласившись с военной формулировкой. — И кажется, не только в ногу.
Она укатила свою тележку дальше, оставив Виктору на память смешливую улыбку. Он действительно еще минуту или две видел перед собой ее улыбку и две ямочки на щечках. Ей было, должно быть, лет двадцать — двадцать пять.
После завтрака его ногу отцепили от кронштейна и опустили на кровать.
