Ольга Некрасова - Свои продают дороже
— Тань, ты твердо уверена, что это нужно сейчас, а не через месяц или полгода?
В Татьяне снова проснулся Шишкин.
— Знаешь, Вик, — начала она издалека, — у нас в городе был барский особняк. На его фундаменте сейчас школа — бревенчатая, развалилась совсем. У папы в сарае, в загородке для поросенка, бронзовая каминная решетка вместо калиточки. У соседей зеркало барское — даже не помутнело за столько лет. Ни этот фундамент, ни решетка, ни зеркало никому счастья не прибавили.
А особняка нет: разграбили и спалили.
— Это ты к чему? — не поняла Вика.
— Это я к тому, что архив мне нужен, чтобы сохранить наследство. Раньше думала — для его ребенка, а теперь — просто сохранить. А то разграбят: кому гараж, кому что, квартиру государству, и от Змея духу не останется.
— Иногда мне этого хочется, — заметила Вика. — Чтоб духу его не осталось. Сереже-то уж точно хочется. Но — нет, я знаю, что мне даже запаха его книг будет не хватать. Прокуренных змеекниг. Сережа тоже курит в кабинете, вон весь потолок желтый, а запах не тот… А самое главное, не все можно побелить или спрыснуть дезодорантом.
В коридоре залаяла собака — вернулся Сергей.
— Не раздевайся! — крикнула ему Вика. — У тебя машина заправлена?
* * *— Это бомба! — не подозревая, что цитирует Шишкина, объявил Сергей.
Сидели в каминной на расстеленной шкуре фальшивого белого медведя с пластмассовыми когтями. Вскрытые конверты с адресами прокуратуры, ГУБЭП, иногда частных лиц, но чаще всего газет валялись по всему полу.
Их отбрасывали, как шелуху семечек, торопясь добраться до содержимого. Татьяна знала примерно треть фамилий тех, кого Змей шантажировал. Вика с Сергеем — процентов восемьдесят на двоих.
Некоторые конверт" толстяк откладывал, явно собираясь оставить себе (интересно, хоть разрешение спросит?), а на один уселся да еще и время от времени ерзал, проверяя, на месте ли документы. Физиономия у него при этом была совершенно не та, какую можно было бы ожидать у журналиста, раскопавшего сенсационный материал.
— «Тарковский», — вслух прочитала Вика.
Татьяна вырвала у нее документы, вложила в разорванный конверт и уселась на него, как Сергей.
— Ого! — изумилась Вика.
Татьяна кивнула на ее мужа: дескать, дурные примеры заразительны.
— У него Наташка работает, Володина внучатая племянница. А вдруг его посадят? Она без места останется.
— Ну, тогда и я возьму. — Сергей ткнул пальцем себе под седалище.
— Взял уже. А кто у тебя, если не секрет?
— Секрет.
— Его главный редактор, — сказала Вика. Это она вскрывала конверт.
— Подсидеть его хочешь? — спросила Татьяна.
— Наоборот, прикрыть. Мне под ним хорошо.
— А самому не хочется стать главным?
— Чудачка, — улыбнулся толстяк, — кто ж меня пустит в тридцать лет? Мостовщиков делал отличную «Столицу», но журнал не окупался, и его закрыли. А другие издания, в сто раз хуже, прекрасно живут на связях главных редакторов. Взять того же Тарковского: дает нам рекламы на двести тысяч в год. Почему нам, а не другим?
Главный знает, я — нет. Может, у него под попкой лежит такой же конвертик, как сейчас у тебя? Или они с Виктором Сауловичем пересеклись лет двадцать назад, когда я в школу бегал? Оба тогда работали в комсомоле. У главного полно связей еще с тех лет, а я сейчас завязываю связи на перспективу. Сменится правящее поколение — я стану главным.
Оставив супругов копаться в документах, Татьяна вышла из дома через черный ход. Конверт с компроматами она сунула за пояс джинсов, сзади, чтобы не особенно бросался в глаза. Какие-то накладные, вырванный листок из прошнурованной бухгалтерской книги и сопроводительное письмо на полстранички — она прочла только первые строки, пока не наткнулась на фамилию Тарковского.
На змеестрельбище, у насыпи, еще валялись пробитые пулями жестянки. Было сыро и знобко, но тепло для декабря. Татьяна вспомнила, как Наташка крутила в темноте зажженной сигаретой, и помахала конвертом. Ничего за этим не последовало. Она уже хотела выйти к воротам, уж там-то наверняка стоит джип Виктора, как вдруг над насыпью закачались голые верхушки осин и минуту спустя появился огромный человек с очень уж длинными руками. Закатное солнце било Татьяне в глаза, и лица его было не рассмотреть.
— Не подходите! — крикнула она. — Мне нужен Виктор.
Человек пожал черными плечами и ничего не сказал.
Он просто стоял. Присмотревшись, Татьяна поняла, что руки у него обычной длины, только глядит она снизу вверх и видит ноги по колено.
— Вы его вызвали? — спросила она.
— Да, сейчас подойдет.
Виктор появился нескоро — похоже, джип его действительно стоял с другой стороны участка.
— Здесь все, — сказала она, передавая документы. — Вы сейчас же отдадите Никите Васильевичу?
— Конечно. Вот он отдаст. — Виктор кивнул на черную фигуру, квадратноголовую, как робот.
— А вы?
— Нам же приказано вас охранять.
Чувствуя себя усталой и пустой, как после промывания желудка, Татьяна вернулась в каминную. Вика сидела среди рассыпанных документов с видом ребенка, дорвавшегося до чужих игрушек. Не считая распотрошенной пачки, которую она перебирала, остальные компроматы были аккуратно собраны в три стопки. Значит, шкуру будем делить так…
— А я видела! — тоном детсадовской ябеды заявила змееученица.
— Что ты видела?
— Ушла с конвертом, вернулась без!
— Ну и не приставай, — оборвал жену Сергей. Татьяна поняла, что ей предлагается негласная сделка: мы не заикаемся о конверте Тарковского, ты забываешь о конверте главного редактора. — Тань, мы тут поговорили с Виктошкой… — Он красноречивым взглядом обвел разложенные по стопкам компроматы.
— Да я вижу, что не только поговорили. А третья пачка кому?
— Димке Савельеву, — пояснил Сергей. — Он тоже наследник.
Тоже! Они, что ли, наследники? «Да возьмите хоть все!» — вертелось у Татьяны на языке, но она только молча кивнула. Хотелось поскорее избавиться от еще одного свидетельства змейского коварства. О том, чтобы самой воспользоваться компроматами, она тогда и не подумала.
ТЕ ЖЕ ПРОБЛЕМЫ
Однако жизнь распорядилась иначе.
А. КУРЛЯНДСКИЙ. Вы не были на Таити?— Спасибо, — сказал Шишкин и стал перебирать бумаги на столе.
Татьяна ждала. Вид у Шишкина был донельзя занятой.
— Что вам еще?
Обращение на «вы» сказало все, но ей не верилось.
— Никита Васильевич, вы же обещали, что хозяин отстегнет за компроматы!
— Да, но о деньгах речи не шло.
— А о чем же тогда?!
— Татьяна Петровна, под окнами у вас дежурит джип ценой в шестьдесят тысяч долларов. Ваша квартира напичкана аппаратурой примерно на половину этой суммы.
Эксплуатация джипа обходится в сотню ежедневно, аппаратура изнашивается и морально стареет гораздо быстрее, поэтому положим две сотни. Плюс дежурящие в три смены шесть человек, которым надо кормить семьи…
Вам этого мало?
— Спасибо, — раскланялась Татьяна, — но лучше бы я взяла деньгами.
У Шишкина лицо стало каменным, на скулах можно гвозди выпрямлять.
— Я избавил вас от сложных проблем. Может быть, самых сложных в вашей жизни. Для вас не секрет, кому принадлежит здесь все. — Он кивнул куда-то в пространство. — В прошлом году он заплатил налоги с десяти миллионов долларов прибыли. У вас на сегодняшний момент и в рублях нет таких денег. Представляете, что было бы, если бы на вас обрушилась одна десятая, одна сотая этой мощи? Вьетнашки с рынка подписываются на убийство за сотню долларов, чеченцы за тысячу. Ступайте и не считайте меня обманщиком. Если хозяин захочет, он заплатит. Но вряд ли он захочет, раз уже получил бесплатно.
Татьяна вдруг поняла, что Шишкин сам разочарован.
— И вам не заплатил?
— С меня достаточно того, что я сохранил свое место, — отрезал начальник отдела безопасности.
Выходя со двора, она нос к носу столкнулась с невысоким мужчиной в черном длиннополом пальто. Тот сразу же отвернулся, и это показалось странным, но ей было не до того. Проходя мимо невысокого, она услышала, как он щелкает зажигалкой, и совсем успокоилась: прикуривает, отвернулся от ветра.
Ей и в голову не пришло, что он похож на Есаула.
* * *А пропавший было из ее жизни Есаул позвонил снова, и в голосе его звучала не прежняя угрожающая вежливость, а категоричность уличного регулировщика. Он требовал уже не половину, а семьдесят процентов Змеевых денег и грозился поджечь дачу.
— Не обращайте внимания, Татьяна Петровна, мы же здесь, — сказал на это Виктор.
Наутро джип охранников исчез со двора.
Сотовый Шишкина не отвечал, а по телефону в офисе незнакомый голос, не Виктора, бубнил, что начальника нет, и на вопрос: «А когда будет?» — бросал трубку.
