Владимир Колычев - Дорога дальняя, казенный дом
— Сначала в институт поступить надо…
— Что ты меня загружаешь? Ты мне скажи, женишься ты на мне или нет? — Анжела спросила — как в упор выстрелила.
— Женюсь, — пожал плечами Вадим.
Почему бы не жениться. Анжела устраивает его по всем статьям… Как ни крути, а он ее любит. Может, и не так сильно, как хотелось бы. Но для тихого семейного счастья такой любви хватит вполне…
— Может, предложение мне сделаешь?
— Прямо сейчас?
— А чего тянуть!
— Ну, в таких случаях полагается колечко дарить…
— И без колечка хорошо!
— Ну, если так… Ты выйдешь за меня замуж?
— Это и все?
— Ну, прошу твоей руки… Ну, и сердца…
— Я согласна!
Она нежно прильнула к нему, ласково обвила руками шею, покрыла лицо поцелуями. Он закрыл глаза, и невольно представил в своих объятиях Лиму. Внутри вспыхнул огонь, кровь забурлила… Но до постели дело не дошло. Анжела нехотя высвободилась из его объятий.
— До свадьбы ни-ни!
Одно только слово «свадьба» охладило его пыл. Он не хотел жениться. Мог, но не хотел…
— Как скажешь, — кивнул он.
— Ты смеешься, да? — надула она губки. — Знаешь, что я не девочка. Но ведь ты был у меня первым. Так что все по-честному…
— Никто не спорит.
— Ты можешь спорить. Ты можешь возмущаться. Ты можешь все… А я буду терпеть. Потому что я тебя люблю. Потому что, кроме тебя, мне никто не нужен…
— Мне тоже нужна только ты, — через силу выдавил он.
Вроде бы вышло убедительно. Анжела умиленно улыбнулась.
— Любимый, — нежно прошептала она.
Что и говорить, приятно было услышать это из ее уст. Но, увы, было бы лучше, если бы Лима назвала его любимым… Но Лима из числа тех женщин, с которыми гуляют. А женятся на таких, как Анжела…
— Ты тоже любимая, — улыбнулся Вадим.
Он и самому себе не смог бы ответить, вранье это или нет. Но в любом случае он сказал то, что хотел сказать.
Анжела ушла домой в половине одиннадцатого. Вадим остался в сторожке один. В расстроенных чувствах. С одной стороны, Анжела была ему нужна, а с другой — не было большого желания жениться на ней. Его тяготило данное ей обещание. И дернул его черт за язык…
В начале двенадцатого он обошел стоянку. Все машины на месте. Не хватало только одной — той, на которой ездила Лима. Но ее уже вторую неделю нет. Как уехала тогда, и с концами… С кем она сейчас, чью постель согревает…
Вадим уже заходил в будку, когда к шлагбауму подъехала машина. Яркий свет галогенных фар ударил по глазам. И какой это идиот ездит по ночному городу с «дальним» светом. И еще на постой просится. Можно было бы найти одно свободное место, но Вадим решил ответить наглецу отказом.
Водитель, казалось, уловил ход его мыслей. Фары погасли. Остались только «габаритки». Появился и сам водитель. В свете уличного фонаря. И Вадим снова ослеп… Это была Лима. Распущенные волосы, горящий взгляд, короткое платье в облипку, туфли на высоченном каблуке. Она стояла, придерживая открытую дверцу. Или скорее наоборот, дверца поддерживала ее. Похоже, она не очень уверенно держалась на ногах. Или земля под ней ходуном ходит, или в голове штормит…
— Ну чего стоишь? Отворяй ворота! — покачнувшись, потребовала она.
Конечно же, Вадим не мог не выполнить ее требование. Поднял шлагбаум.
Лима села за руль и так резво стартовала с места, что не справилась с управлением. И краем переднего бампера задела железный столб, на который ложилась верхняя часть шлагбаума. Неужели мама не говорила ей, что нельзя ездить за рулем в нетрезвом виде… Машина проехала еще метров пять, прежде чем остановилась.
— Я, кажется, за что-то зацепилась! Или мне показалось? — растерянно спросила девушка.
— Мне тоже показалось.
Вадим подошел к машине, осмотрел повреждение. Ерунда.
— Что там? — с надеждой спросила Лима.
— Ничего особенного. Краска чуть содрана, почти незаметно. А бамперу вообще ничего. Ударопрочный пластик…
— А фары?
— И с ними полный порядок…
— Да и черт с ней, с этой машиной!.. Новую купит! — вырвалось у нее.
— Кто купит? — заинтригованно спросил Вадим.
— А тебе не все равно! — с улыбкой на губах спросила Лима.
— Все равно…
— Что, и узнать неинтересно, кто меня… э-э, кормит?
— Какое мне дело?
— Хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь?
— Нравишься, — признался Вадим.
— А чего так несмело? Скажи во весь голос: Олимпия, ты мне очень-очень нравишься?
— Зачем?
— Ты что, глупый? Не видишь, что я хочу тебе нравиться! И я это хочу слышать!
— Ты мне нравишься…
— Смелей.
— Ты мне очень нравишься.
— Я тоже на тебя запала. И я хочу, чтобы ты знал об этом… И вообще я тебя хочу!
Лима подошла к нему. Медленно положила руки ему на плечи и резко притянула к себе. Впилась в его губы жарким поцелуем… Вадим не мог поверить своему счастью… А может, это всего лишь сон?.. Если сон, то он вправе делать все, что ему захочется. А ему очень хотелось…
Он подхватил Олимпию на руки, оторвал от земли и бережно понес в сторожку. Это было нетрудно. От переизбытка чувств его руки налились особой силой. Ему сейчас ничего не стоило горы свернуть… Лима казалась ему легкой как пушинка. Но это не сон. Ведь он не ложился спать. И в сон его не клонило… Нет, это не сон. Это сумасшедшая реальность, в которой Лима сама шла к нему в руки. Нажать на тормоза он не мог. И не хотел…
Лима позволила уложить себя на кушетку. Глаза утомленно закрыты, щеки горят, грудь высоко вздымается в такт учащенному дыханию… Вадим испугался, что в самый последний момент она передумает, вырвется из его объятий. Но нет, она шла до конца…
— Ой, не могу!.. Ты чудо!.. Давай, давай!..
Она стонала, рыдала, извивалась под ним змеей. Раз за разом она сотрясалась от удовольствия. Но ей все было мало, она не могла насытиться… В конце концов девушка утихла. Свернулась калачиком, ткнулась головой в грязную подушку. И долго-долго лежала так, приходила в себя… Вадим и сам с трудом соотносил себя с окружающей реальностью. Даже сейчас он не мог поверить своему счастью. Лима отдалась ему, она в его объятиях, в одной с ним постели… Грязная, пыльная постель, но ей все равно. Ей все равно, где быть с ним — хоть в шалаше, лишь бы только с ним…
— И что это было? — очнувшись, спросила Лима.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Радостное удивление в них и невыразимый восторг. Вадим ощущал себя на вершине блаженства…
— А ты сама догадайся.
— Это было какое-то сумасшествие!
— Не хочешь же ты сказать, что с тобой это было впервые.
— Ты что, читаешь мои мысли? Именно это я и хотела сказать!.. Да, у меня были мужчины, но у меня с ними ничего не было. То есть было, но совсем не так, как с тобой. Ты случайно школу волшебников не заканчивал?
Наверняка Лима умела льстить. Но сейчас явно не тот случай. Она говорила правду. Ей действительно ни с кем не было так хорошо, как с ним… Вадим чувствовал, как за спиной распускаются крылья…
— Эту школу заканчивала ты, — польщенно улыбнулся он.
Вадиму тоже никогда и ни с кем не было так хорошо, как с ней. Даже с Анжелой.
— Да, наверное… Не зря же я к тебе приехала. Что себе напророчила, то и сбылось…
— Ты ехала ко мне?
— А ты думал, меня случайно сюда занесло?
— Ну, неслучайно. Ты же живешь где-то рядом…
— Живу. То есть жила. У родителей… В общем-то, я к ним ехала. Но хотела-то я тебя… Фу! Как у тебя здесь грязно! И запах какой-то. Носками грязными воняет, что ли?
— Это после Петровича, — совсем невесело улыбнулся Вадим. — У него радикулит, какой-то дрянью мажется…
Ему было стыдно, что Лима отдалась ему не на шелковых простынях в пентхаусе дорогого отеля, а в убогой конуре на автостоянке.
— А может, он никогда не моется?
— Может, и так, — не стал спорить Вадим.
Петрович жил бобылем — некому было за ним следить. А сам он о себе заботиться не очень-то хотел. Вместо того, чтобы мыться хотя бы раз в две недели да одежду свою стирать, мог выдумать и какую-то несуществующую мазь, чтобы хоть как-то оправдаться перед сменщиками.
— И спит он тоже на этой клоповнице? — брезгливо поморщилась Лима.
— Не знаю, я с ним ни разу не ночевал…
— Да, дела…
Она поднялась с кушетки, натянула через голову платье, обулась. Немного подумала и присела на краешек стула. Собралась с мыслями и спросила:
— А с кем ты здесь ночуешь?
— В смысле?
— Помнится, в прошлый раз ты с этой… с Анжелой был…
— Ты, кажется, тоже не одна в этой жизни, — огорченно заметил он.
— Не одна… Живу с мужчиной. Двадцать девять лет, материально обеспечен…
— А это обязательно — материально обеспечен?
— Желательно!.. А чего ты так разволновался? — усмехнулась она. Достала из сумочки тонкую дамскую сигарету, зажигалку. Закурила.
