Татьяна Полякова - Ставка на слабость
— Ты плохой стоматолог. Люська нахмурилась:
— Почему?
— Нельзя есть столько сладкого. Зубы испортишь.
— Ешь, что дают, и молчи.
Серега выглядел счастливым навобрачным. По тому, как он называл Люську «Люда» и со значением смотрел на нее, стало ясно: ночь была бурной и навеки оставила след в его душе.
— Вас можно поздравить? — поинтересовалась я. Серега заерзал, а Люська хмыкнула.
— Чем собираешься заняться? — спросила она.
— Ничем, — ответила я. — На диване лежать.
— Значит, с нами не поедешь?
— Не поеду.
— А чего не спрашиваешь, куда?
— Зачем, все равно ведь не еду. А куда вы?
— Так, дела кое-какие. Машину даешь?
— Бери.
В понедельник мы встретились после обеда, лица обоих излучали счастье, кто кого охраняет, понять было затруднительно, да я и не пыталась, потому что с этого дня события стали развиваться стремительно и совершенно в другом от желаемого направлении, что дало мне возможность сотню раз пожалеть о заимствованных из машины деньгах.
Началось с того, что какой-то псих загнал меня в кювет. Загнал, притормозил, помахал рукой и отбыл. Чертыхаясь, я сменила направление, как только смогла унять дрожь в руках, и поехала к Люське. Серега, естественно, был там. Я поведала о происшествии.
— Может, это случайность? — спросил Серега.
— Еще чего, — обиделась я. — Он сделал это нарочно да еще рукой помахал.
— Может, шпана какая? — с умным видом заметила Люська. — Мало ли придурков на дороге?
— Не заговаривай мне зубы, — злилась я. Тут не к месту встрял Серега:
— От тебя-то им чего надо? Я считал, что угрожают только Людмиле.
Мы с Люськой переглянулись, хмыкнули и замолчали. На мой взгляд, оба легкомысленно отнеслись к моему приключению. В любом случае к вечеру их мнение изменилось. Мы ехали ко мне, когда сзади пристроилась «девятка», не просто пристроилась, а висела у меня на хвосте, едва ли не подталкивая бампером.
— Он что, чокнутый? — удивилась Люська.
— Притормози, — сурово сказал Серега. — Я с ним разберусь.
Однако я сочла за лучшее не останавливаться. Неожиданно впереди возникла еще одна машина, на этот раз «восьмерка», я отчаянно сигналила, но эффекта это не произвело. Зажатые с двух сторон, мы двигались некоторое время, не скажу, чтобы очень быстро. На светофоре мне удалось оторваться от этих психов, и, развивая возможную скорость, я бросилась к дому. Мне везло, а им нет. В результате я въехала во двор на полторы минуты раньше, потому, когда преследователи появились, мы уже были в квартире и баррикадировали дверь. Серега остался ночевать: ожидалось нападение.
— Машину надо в гараж отогнать, — мрачно сказал телохранитель.
— Да черт с ней, — дружно запротестовали мы.
Выходить во двор желания не было, так же, как оставаться в квартире без Сереги. Мудро рассудив, что машина — всего лишь груда железа, мы поужинали и сели в комнате, не включая света и держа телефон под рукой. Часы шли, а ничего не происходило.
— Под утро придут, — сказала Люська. — Когда бдительность потеряем.
Мы ввели дежурства и решили соснуть. Моя очередь дежурить так и не наступила: когда я открыла глаза, сияло яркое апрельское солнышко, Люська спала, прижавшись ко мне, спал и ее телохранитель, недавно произведенный в герои, правда, он спал в кресле, вытянув длинные ноги и открыв рот.
Порадовавшись, что ночь прошла без происшествий, мы позавтракали, и Люська засобиралась домой. Зачем с ними потащилась я, понять трудно, скорее просто для того, чтобы не быть одной. Мы вышли из подъезда и с удивлением обнаружили мою машину в целости и сохранности стоящей там, где мы ее вчера бросили. Я считала, что в лучшем случае увижу груду железа, но «копейка» моя сверкала ровной поверхностью без единой вмятины, блестела целыми стеклами и, на мой взгляд, за ночь как-то похорошела.
Вместо того чтобы обрадоваться, я вдруг запаниковала. И тогда Серега радостно хохотнул:
— Ура! Средств передвижения они нас не лишили!
— Подожди, — торопливо сказала я.
— Чего? — удивился он.
— Не знаю, — ответила я, точно зная, что никакие силы небесные не заставят меня сесть в машину. Так уже было однажды: я училась в институте в другом городе, на выходные ездила домой, на третьем курсе, как-то в субботу, выстояв дикую очередь и услышав по динамику, что на такой-то рейс билетов нет, я уныло побрела к выходу, и тут добрый дядька предложил мне билет. Счастливая, я купила мороженое и, радуясь жизни, пялилась в окно. Вот тут-то на меня и накатило: я вдруг поняла, что ни за что на свете не сяду в автобус. Кончилось тем, что, продав свой билет, я поплелась на объездную, в надежде на попутку, где и была подобрана часа через три в почти обмороженном состоянии сердобольными перегонщиками. Я нисколько не удивилась, узнав через два дня, что автобус столкнулся с «КамАЗом», четыре пассажира погибли, те, что занимали первые места. Мое было первым.
Эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове, пока я стояла и пялилась на свою машину.
— Ну ее к черту, — наконец сказала я. — Поедем на такси.
— Что за ерунда? — удивился Серега.
— К черту, — твердо ответила я, испытывая все большее желание держаться от машины подальше. Видя мою непреклонностъ, Серега предложил:
— Давай я ее хотя бы в гараж отгоню. Пока я прислушивалась к своему внутреннему голосу, Серега пошел к машине, и тут Люська, до этого без особого интереса разглядывавшая мою физиономию, заорала:
— Сережа!
Он испуганно обернулся и успел сделать пару шагов в сторону Люськи, в этот момент раздался странный звук, огненный столб устремился к небесам, опалив нас жаром, и осел на землю остатками того, что несколько секунд назад было моей машиной.
Кусок металла ударил Серегу, проявившего естественное любопытство, в лицо, распоров ему щеку и оставшись торчать в ней. Рана хоть и неопасная, но кровопролитная и устрашающая. Мы покинули круг любопытных граждан, который с каждой минутой разрастался, и вернулись в мою квартиру. Люська звонила в милицию, а я занималась Серегиной щекой. Кусок железа удалила быстро, играть в Рэмбо Серега желания не испытывал, потому, прежде чем начать штопать, я накачала его изрядной дозой обезболивающего, что не помешало ему взирать на меня с ужасом.
— Ну и работа у тебя, — сказал он по окончании процедуры.
— Это что, — влезла Люська. — Ей однажды мужика привезли, кишки за ним по полу волочились. И что ты думаешь? Она их назад затолкала, зашила, и будь здоров. Правда, заталкивать пришлось коленом. Я ж говорю — золотые руки.
Серега побледнел еще больше и сказал, что ему в туалет нужно. Покончив с кровавыми ранами, мы занялись подоспевшей милицией, точнее, это она нами занялась. Больше всего граждан милиционеров волновал вопрос: кто и почему, а главное, за что желает мне вреда? То меня в подъезде встречают, то машину взрывают, с чего бы это? Разозлившись, я ответила, что в известность меня почему-то не поставили. Потратив массу времени впустую, милиционеры отбыли восвояси.
Сереге было предложено отдохнуть на диване, а мы с Люськой в кухне проводили военный совет, истребляя сигареты и кофе.
— Они ведут себя как идиоты, — ворчала Люська. — К примеру, зачем взорвали машину? Нас хотели убить? И что им это дает?
— Если б хотели, то убили бы, — мрачно заметила я, почему-то в этом сомнений у меня не было.
— Тогда вообще ничего не понимаю.
— У меня есть только один вариант: они нас пугают. Нагоняют страха, надеясь, что мы запаникуем и себя выдадим.
— Голова болит, ей-богу. С моими-то нервами видеть, как машины взрываются. И если только пугали, откуда знать могли, что в машину не сядем?
— Может, они следили, дождались, когда выйдем, и рванули для пущего эффекта. В любом случае что-то они имели в виду.
— Умеешь ты утешить, за что и люблю. Ну, и как дальше жить, а?
— Думаю, разумнее разделиться. Держась скопом, мы им только жизнь облегчаем. В любом случае о даче надо забыть.
— Не дура, — проворчала Люська. — Поняла. Слушай, может, это… не стоит нам разделяться? Вместе как-то спокойнее.
— Ехала бы ты к тетке, — сказала я, — зря, что ли, отпуск взяла? И я, пожалуй, съезжу на недельку к Зойке.
Люська поразмышляла и сказала без энтузиазма:
— Ладно, может, оно и в самом деле лучше.
Мы разделились, и я отправилась на квартиру родителей, решив, что там безопасней. Уснула я мгновенно, а проснулась от яркого пламени, бушевавшего совсем рядом. Что-то мне снилось. Я открыла глаза и тут же их зажмурила: в лицо мне била светом мощная лампа.
— О, черт, — сказала я, вытягивая руку, и тут до меня дошло, что кто-то эту лампу включил. Я замерла, разом вспотев, силясь хоть что-то разглядеть сквозь этот океан света.
— Кто здесь? — шепотом спросила я, а потом крикнула отчаянно:
— Кто здесь?
— Заткнись, — ответил грубый мужской голос. Зубы мои жалко клацнули, пот стекал по ребрам. Я облизала губы и спросила:
