Татьяна Степанова - Ключ от миража
Катя спустилась во двор, готовая, как следопыт, преследовать дичь, как вдруг…
Словно пушка, снова грохнула железная дверь подъезда. Появился Олег Алмазов. Он не поздоровался с Катей, даже не заметил ее. Перепрыгнул три обледенелые ступеньки крыльца и ринулся через двор. Катя еще более заинтересовалась происходящим и тоже заторопилась. Вид Алмазова встревожил ее не меньше, чем знакомство Оли Тихих с Игорем Зотовым. Алмазов явно был сильно возбужден и, похоже, зол на весь белый свет. От него за версту несло спиртным, и на работу он явно не собирался. Куда же он так летел?
Жильцов Катя узрела вновь уже перед закрытыми дверями ЖЭКа — все на той же улице Алабяна. Длинный хвост очереди выстроился на противоположной стороне улицы. На узкой, едва расчищенной от снега тропинке, петлявшей между сугробами к светофору, Катю обогнал какой-то долговязый гражданин в бордовом кашемировом пальто до пят и огромной, похожей на воронье гнездо енотовой шапке. Это был Литейщиков. На ходу он болтал с кем-то по сотовому, густо пересыпая речь отборным матом.
А на переходе у светофора Катя увидела и Алину Вишневскую. Она курила сигарету и зябко куталась в коротенький меховой жакет из щипаной норочки, явно колеблясь в нерешительности — переходить или не переходить «зебру».
— Алина, привет! — окликнула ее Катя. — Что-то совсем тебя не видно.
— Привет. Ты тоже туда? — Алина от вопроса уклонилась, кивком указала на очередь. — А я вот не знаю. Мы вроде бы лишние на этом празднике…
— А что происходит? Что они там все выстроились? — с любопытством спросила Катя. — Я вообще-то в магазин иду.
— Да паспорта меняют, — Алина затянулась. — Волынка очередная. Но это ведь, кажется, только москвичам, тем, кто прописан…
— Узнать-то все равно нужно. А вдруг и тут обменять можно без мороки? — Катя решила усыпить сомнения Вишневской и подтолкнуть ее к действию. — А я только что твоего приятеля видела. Ну, такой брюнет, очень даже ничего, очень… Кажется, сосед наш верхний? Вот ты у него все и узнай!
— А, чтоб его холера взяла! — Алина поморщилась, кинув презрительный взгляд на очередь, в конце которой маячила долговязая фигура Литейщикова.
Светофор вспыхнул зеленым, и в это же самое время на той стороне улицы двери ЖЭКа открылись и очередь мигом всосалась внутрь.
— Паспорта менты меняют, — сказала Алина. — Куда ни сунешься, у вас тут, в Москве, всюду менты.
— Там девчонки-паспортистки, — успокоила ее Катя. — Надо все же узнать. А вдруг тут примут на обмен, чтобы в свой паспортный стол не мотаться?
Вестибюль ЖЭКа и лестница были забиты народом. Кроме жильцов четвертого корпуса, паспорта меняли жителям сразу нескольких муниципальных участков. Толкотня стояла страшная.
— Да тут до вечера простоишь. А говорили — все будет быстро, моментально! Ну, народ, ну организация!
Катя оглянулась: Станислав Леонидович Тихих вытирал со лба пот и высказывал стоявшей рядом супруге свое пламенное возмущение.
— Но я не могу столько времени терять, у меня дела, я рассчитывал просто оформить заявление и…
— Ну что ты волнуешься, ты можешь ехать, я все сделаю сама. И заявление заполню, и вообще. — Евгения Тихих говорила быстро, нервно теребя концы яркого шелкового шарфа. — Ну, конечно, если они потребуют какие-то документы на владение…
— Какие еще документы? Ну что ты говоришь, Женя, это же всего-навсего паспортный стол! Безобразие, столпотворение устроили, как на вокзале, — Тихих тяжело дышал.
Катя почувствовала, что и ей становится душно.
— Вот я вам и говорю, Надежда Иосифовна, милая, милиция знать ничего не хочет и на нас плюет, а слушать обязана. Да мы до самого министра дойдем, виданное ли дело — убийство в доме, да какое зверское! И разве это первый случай тут у нас? Они ведь слушать ничего не хотят, а мы кое-что вспомнить можем, хотя бы для примера, для сравнения…
— Конечно, кто сейчас нас, стариков, в расчет принимает? Но знаете, Клава, ко мне тут приходил из милиции один молодой человек, и он был очень внимателен. Я ему сказала…
Зотова и Гринцер, голова к голове, шляпка к шапке, не обращая внимания на окружающую суету, с упоением судачили у доски объявлений.
— Тут и спросить не знаешь у кого, — шепнула Кате Алина Вишневская. — Эй, а у кого тут можно узнать насчет обмена паспорта иногородним?
Рядом с Вишневской мгновенно очутился вынырнувший из очереди Литейщиков. Глаза его гневно сверкали.
— Ты еще тут зачем? — рявкнул он. — Чего приперлась?
— Тебя, дурак, не спросила!
Катя сразу тактично отвернулась.
— Женя, идите сюда, я очередь заняла! — услышала она оживленный женский возглас.
Евгения Тихих кого-то звала, размахивая зажатыми в руке перчатками. Мужа рядом с ней уже не было. Видимо, Станислав Леонидович покинул ЖЭК ради своих неотложных банковских дел.
— Женя, да вот же я здесь, идите сюда!
Евгения Тихих приветливо улыбалась, а ведь всего пять Минут назад, разговаривая с супругом, она выглядела изрядной брюзгой. Мимо Кати прошел высокий мужчина в черной кожаной куртке-"пилот". В руке он крутил ключи от машины. Это был Евгений Сажин.
— Что, берем на абордаж? Здравствуйте, Женя, — весело поздоровался он с Евгенией Тихих.
— Здравствуйте, здравствуйте… Женя… — Она смотрела на него, продолжая улыбаться.
Сажин наклонился к ней, и они начали тихо и оживленно разговаривать. Катя подумала: надо же… Евгения Тихих буквально за рукав тащила Сажина, пытаясь втиснуть его перед собой в плотную очередь. Но народ возмущенно загалдел. Сажин только развел руками — сдаюсь и ни на что не претендую. Ему пришлось занять очередь в конце, у самых дверей.
— Кто с двадцать пятого участка, пройдите во второй кабинет! — зычно выкрикнула паспортистка.
Толпа дрогнула, послышались голоса: «Какого участка? А мы что, номера, что ли, знаем?»
— Стойте спокойно, не суетитесь, у нас тут все нормально, мы правильно стоим, — пробасила Надежда Иосифовна Гринцер. — Ну, и что же было дальше, Клавдия Захаровна?
— А то, что мы с Настей-лифтершей подумали-то, это, мол, он, газовщик-то, снова вернулся, — Катя услышала дребезжащую скороговорку Зотовой, — Нюрка-соседка переполох подняла на весь двор. Мол, ломится кто-то к ней в дверь. А это не он был, его-то потом уж поймали, и не в Москве, а, говорят, где-то в Казани. Вся милиция ловила, во как! А Нюрке-то нашей по ошибке в тот вечер слесарь Авдюхов стучал. Пьяный он был, ну, подъезд и перепутал. Думал — это его квартира и жена ему из принципа не открывает. Ну, а мы-то с Настей-лифтершей откуда про то знали? Мы с ней без памяти сюда прибегли, тут тогда опорный был пункт. Кричим: этот вернулся, караул! Ну, участковый сразу за пистолет и к нам во двор. Потом уж ошибка открылась. Слесаря Авдюхова в вытрезвитель отвезли. А Нюрка-то все равно нам благодарна была. Она в тот вечер тоже одна в квартире была, как и тот мальчонка бедный. Мать-то ведь его потом умом с горя тронулась, во как. А женщина была толковая, хорошая, я ее до сих пор помню, мы ведь соседи были. Ну, конечно, не дай никому господи ребенка потерять. Да чтобы ему такая страшная смерть выпала. Мы-то все соседи и то с этим Мосгазом года два в себя прийти не могли. Чуть дверь в подъезде стукнет, чуть лифт скрипнет, так и трясемся…
— Кто с семнадцатого участка, прошу приготовить фотографии, квитанции и паспорта, возьмите бланки заявлений! — из дверей кабинета высунулась паспортистка.
— Ах ты, батюшки, фотографии-то… — ахнула Зотова. — Ой, склероз… Все взяла, паспорта, квитанции, удостоверение даже свое пенсионное, а фотокарточки забыла!
— Ступайте, я очередь нашу подержу. Я вас дождусь,кого-нибудь вперед пропущу, — сказала Надежда Иосифовна. — Ступайте скорее, тут еще не скоро. Осторожнее, молодой человек! Не толкайтесь так свирепо, тут же пожилые люди!
Катя увидела Алмазова. Точно ледокол, он грудью рассекал толпу. Вблизи его вид еще больше не понравился Кате. С таким видом боксеры выходят на ринг мочить своего соперника. Алмазов исподлобья мрачно оглядел забитый коридор и рванул дверь кабинета.
— А тут живая очередь, между прочим! — возмущенно пискнул кто-то из толпы. Негодовала юная Дарья Васина.
— Заткнись ты! — огрызнулся Алмазов.
— А ты что так с моей женой разговариваешь? — на Алмазова, точно цыпленок на боевого петуха, вихрем налетел щуплый Васин.
— Ты не возникай, сопляк, а ну пойдем выйдем! — Алмазов явно искал повод для драки.
— Олег!
Женский крик перекрыл гневный гул всколыхнувшихся от негодования жильцов. Алмазов резко обернулся и начал энергично прокладывать себе дорогу назад к двери. Катя увидела Аллу Гринцер. Алмазов спешил к ней.
— Алла!
Катя даже на цыпочки приподнялась, чтобы не пропустить ничего из этой сцены. Ну и ну…
— Я думала, ты еще дома, не ушел, поднялась, позвонила… А ты уже здесь, — Алла Гринцер говорила быстро, тревожно заглядывая Алмазову в лицо. — Вот, видишь, я вернулась… Я что-то испугалась… Ты как, Олег, ты в порядке?
