Татьяна Гармаш-Роффе - Роль грешницы на бис
– Ну да, – недоумевала Нина. – А почему вы?..
– …Нет, Ирочка, вы излишне сурово его судите, – вдруг услышал он. – Напротив, я бы сказала, что этот молодой человек отличается редкой деликатностью, если учесть, что сама ситуация к ней никак не располагает… Надо иногда попытаться понять других, Ирина, – доносился до него спокойный, чуть насмешливый голос Измайловой. – Нельзя подгонять все и всех к одной, стандартной мерке. Ваше личное «не нравится» не должно быть приравнено к понятию «плохо»… В мире столько хороших вещей, которые нам почему-либо не нравятся, и, наоборот, плохих вещей, которые нам …
Голос Измайловой был так отчетлив, так ясен, что Кис просто прилип ухом к стене, пытаясь понять, каким образом проходил звук в комнату Элеоноры.
Минуту спустя он ворвался в гостиную и, не обращая внимания на оторопевших от его внезапного вторжения женщин, разместившихся в креслах, ломанулся между ними прямиком к той стене, где находился сейф. Отодвинув афишу, его прикрывавшую, он секунду разглядывал встроенный в толстенную стену железный ящик, после чего, простонав-промычав что-то нечленораздельное, упал в третье, свободное кресло. Нина, заинтригованная его внезапным бегством из комнаты Элеоноры, постучала и тоже вошла в гостиную.
– Вот в чем дело. – Кис обвел глазами присутствующих дам. – Вот в чем!!! Просто в прошлый раз, когда я беседовал с Ниной, Алла Владимировна была в гостиной одна и, следовательно, молчала! И у меня не было возможности выяснить, что звук легко проходит ВОКРУГ сейфа! Смотрите, смотрите сами, – Кис поднялся и вновь отодвинул афишу, – видите? Зазор между стенками сейфа и стеной составляет примерно пять миллиметров! Тот мастер, что ставил вам сейф, не потрудился эту щель зацементировать… Хотя нет, – детектив присмотрелся повнимательнее и потрогал стенку, – нет, он цемент положил, но это произошло много лет назад, за годы цемент рассохся и окрошился. И теперь звук легко проходит сквозь стену! Таким образом, те разговоры, что ведет Алла Владимировна в гостиной, особенно тут, в районе кресел, превосходно слышны в комнате Элеоноры! Нина, вы ведь всегда слышали все, о чем говорилось в гостиной? Не правда ли?
Нина немного смутилась, но ответила с вызовом:
– Слышала! И что с того?
– То есть как?! – привстала Измайлова с кресла. – Вы все это время – годы! – подслушивали?!
– Я не подслушивала, – отпарировала Нина. – Я даже старалась и не слушать вовсе. Оно мне надо, ваши личные дела?
– Но почему вы не сказали мне?! – возмущенно допрашивала ее Алла.
– Так вы бы сразу меня и уволили! Что я должна была вам сказать: «Заделайте щель в стенке, а то я все подслушиваю»? Да и не знала я, почему так слышно хорошо! Я думала, звук от розетки идет… Мне и в голову не приходило, что у вас тут сейф вделан, да с такими щелями!
Кис счел необходимым вмешаться и попытался приостановить выяснение отношений между женщинами. И как только относительная тишина воцарилась, он спросил:
– Ирина, вы тоже знали, что в комнате Элеоноры все так хорошо слышно из гостиной?
Ирочка повесила голову и едва слышно, косясь на Нину, несомненную свидетельницу Ирочкиного любопытства, прошептала:
– Знала…
На этот раз Алла промолчала, только глазами сверкнула. И следующий вопрос, который вертелся на языке у детектива, задала именно она:
– И кто еще мог слышать мои разговоры в гостиной?
– Все. – Нина ясным, несмущенным и несочувствующим взглядом посмотрела на свою хозяйку и благодетельницу. – У всех были причины заходить к вашей кузине: Жанна убирала комнату, Люба приносила еду, Света собирала грязное белье и раскладывала чистое… Только Катя туда не ходила.
Алла гневно откинула голову, но ничего не ответила, только губу прикусила.
– А пока меня днем нет, так вообще любая могла зайти в комнату специально, чтобы подслушать: Элеонора ведь не слышит и не видит, не смогла бы даже потом сказать, что к ней заходили… – безжалостно добила Нина актрису.
Иными словами, все то, что диктовала Измайлова Кате, все то, что говорила она по телефону, стоявшему тут же, на столике у кресел, все беседы актрисы с детективом могла подслушивать любая из женщин! И любая могла передать интересующую информацию убийце… М-да, вот так подарочек…
И кто же из них с убийцей связан? Если бы официальное следствие нашло что-либо интересное – к примеру, домашнюю лабораторию, в которой был изготовлен яд, – то Кис бы уже об этом знал. Но информации к нему не поступало никакой: стало быть, и они пока топчутся на месте.
Ну что ж, может, у него еще есть фора. И чтобы ею воспользоваться, придется ему сосредоточиться на любом, хоть мало-мальски правдоподобном объяснении, какой такой женщине и зачем понадобилось помогать убийце. Если она не сумасшедшая, конечно. Но дело в том, что в окружении актрисы сумасшедших не водилось… Стало быть, у нее должна быть причина. Отгадка всегда проста, только найти ее непросто…
Кис уже не просто сконцентрировался – он же почти медитировал. И то ли в награду за труды, то ли случайным подарком догадка пришла той же ночью.
Оставалось только внести некоторые уточнения.
– Вы упоминали, Алла Владимировна, что муж согласился признать ребенка. И, как я понял, это было оформлено в свидетельстве о рождении, не так ли? Тогда вопрос: где оно?
– В сейфе.
– Проверьте, пожалуйста.
Кис прождал у телефона довольно долго, прежде чем в трубке раздался растерянный голос актрисы:
– Его там нет… Ничего не понимаю… Там была такая сумочка с документами, я в нее давно не заглядывала, но именно в ней хранились все мои бумаги: мое свидетельство о рождении, свидетельство о браке, о смерти мужа, о рождении сына – одним словом, все документы. Но теперь среди них нет свидетельства о рождении мальчика…
– Когда вы его видели в последний раз?
– Давно, очень давно. Теперь уже не вспомнить. Несколько лет назад.
– Иными словами, невозможно установить, когда его выкрали?
– Выкрали?!
– Полагаю, что именно так.
– Зачем?!
– Сейчас не могу объяснить, все очень сложно. Скорей всего, убийства випов и покушения на вас – все-таки два разных дела, за которыми стоят два разных человека… Думаю, что скажу вам об этом в самое ближайшее время. Если не сегодня к вечеру, то уж завтра наверняка… Алла Владимировна, вы говорите по телефону, как всегда, возле той стенки, где сейф?
– Ох, я не подумала, простите, сейчас отойду… Так странно все время помнить, что кто-то подслушивает мои разговоры. До меня до сих пор не доходит: как они могли?! Люди, которым я так доверяла, шпионили за мной?! Я… Я просто оглушена! Знаете, я решила всех уволить. Завтра же! Больше не могу находиться с ними в одной квартире, смотреть им в глаза – людям, которые обманывали меня годами!
– Они не обманывали вас, Алла Владимировна. Они просто боялись сказать вам правду. Все, кроме одной, которой подслушивать вас было действительно выгодно… Вы установили слишком большую дистанцию между собой и этими женщинами, даже не дистанцию – иерархию. И ни одна не посмела вам сказать…
– Вы хороший человек, Алексей, и, как все хорошие люди, наивны. Они не боялись, вы ошибаетесь! Они жили моей жизнью, они ею развлекались, как живут и развлекаются телесериалами! Особенно когда в собственной жизни нет ничего, достойного интереса!
– Что ж, наверное, вы правы… На вашем месте я, по всей видимости, отреагировал бы точно так же… Только у меня просьба: не увольняйте никого, пока я вам не дам добро. Мне все ваши дамы понадобятся в полном составе в ближайшие пару дней. Если задуманное получится…
– Вы что-то узнали? Поняли? Догадались?
– И последний вопрос, Алла Владимировна: вы закрываете на ночь дверь на цепочку?
Алла подтвердила, что закрывает, отчего детектив впал в еще большую задумчивость.
* * *Он выполз из своей квартиры только к вечеру, еще раз порадовавшись, что Александра в Литве, а Ванька у Вовы. Ощущение слежки не покидало его, но если Кис и косил глазом по сторонам, то только ради того, чтобы убедиться, что никто вокруг него с клюкой, стреляющей отравленными иглами, не шастает. Засечь же следящего за ним человека у него не было особого желания, а главное, нужды: теперь он знал, как к нему подобраться.
Он нашел ответы на разные вопросы, уложив несуразности в единственно возможную стройную парадигму фактов. Он понял, почему пропала записка Измайловой, приготовленная ею для детектива; он догадался, кто выкрал свидетельство о рождении ребенка и даже примерно когда это произошло; он вычислил, кем были украдены дневники Измайловой и с какой целью. Он снова долго говорил с Верой по телефону, уточняя некоторые аффективные характеристики людей с интеллектуальным отставанием. Но самым главным результатом сегодняшней напряженной умственной работы был ответ на вопрос: почему Юля была убита и почему столь странным образом? Отсюда танцевалось все остальное.
